Жена купила немного голубики. Немного это не 5 штучек, а грамм 200. Тем более, я удивился, когда увидел на столе пиалу с четырьмя штучками!
- Милая, - сказал я с недоумением. – Могла бы и мне оставить хоть немного.
- А, да? – сказала она как ни в чём не бывало, съедая на моих глазах одну из четырёх оставшихся ягод.
Я немного подвис и уставился на неё с открытым ртом, онемев от такой наглости.
- Ты что делаешь?
- А что? – она беззастенчиво слопала ещё одну.
Видимо, совесть обитает в животах у людей, и ребёнок внутри моей беременной жены придавил её и она сдохла.
Я еле вырвал из её когтей оставшиеся две ягодки и посчитал это большой удачей.
Подобное уже было. Она тогда доедала очередную шоколадку, и я попросил её оставить. Она оставила.
Мне тогда очень пригодился бы пинцет, чтобы отправить в рот то, что осталось от напряжённой борьбы между её совестью и любовью к сладкому. Совесть тогда разгромно проиграла.
Вообще, когда я прихожу домой с работы, первые слова жены не «Здравствуй, любимый. Как прошёл твой день?», а «Что принёс?». Спрашивает она это с приветливой улыбкой, которую, как ветром сдувает, когда я говорю, что «ничего».
Конечно, «ничего» бывает редко, так как если не баловать мою родную, то из милой она превращается совсем не в милую. Там от слова «милую» только У и Ю, что-то наподобие «УБЬЮ».
Но я нашёл выход. Теперь после покупки вкусностей, сначала, так сказать, дегустирую их в машине. А уж потом захожу с ними домой, предвидя, что, переступив порог, я их больше уже не увижу.
Само собой, угоститься я могу чем-нибудь только из развесного, потому что если это будут конфеты в упаковке, и она будет вскрыта, то без скандала не обойдётся.
Ну что ж, надо выходить из машины и идти домой. Главное - хорошенько протереть губы от шоколада и завязать пакетик с конфетами. Надеюсь, обойдётся.