Первый брак у Оли оказался неудачным: замуж она вышла по глупой молодой наивности. Первая любовь вспыхнула так же быстро, как и погасла. Мужчина был старше неё, опытнее и, наверное, искал себе молоденькую девочку, чтобы развлечься, а когда наигрался, то и вести себя стал соответствующе: грубил, проводил кучу времени где-то с друзьями, появляясь дома только ради того, чтобы поспать и переодеться. Дочь, которую Оля родила через год после свадьбы, мужчине оказалась не нужна.
- Я не просил рожать мне, но раз уж решила, сама как-то и справляйся, - сказал он, уходя. – Квартиру оставлю вам, но алименты с меня не вздумай даже просить. Это оплата намного вперёд.
Оля и не думала отчаиваться, ведь видела в своей малышке смысл жизни. Она старалась любить её, несмотря ни на что и считала, что будет жить ради ребенка. Ради своей кровиночки. Когда Еве исполнилось три годика, Оля оформила ее в детский сад, потому что мама ещё работала и не могла помогать с внучкой, и вышла на работу, ведь на пособия особо не проживешь, их едва хватало на пачку влажных салфеток.
Выходить замуж снова девушка не планировала. Она и мысли себе такой не допускала. Кому нужна разведёнка с прицепом, как это модно сейчас говорить? Но Игнат, айтишник из компании, в которой она работала, ворвался в жизнь, словно ураган, и принёс с собой множество разных эмоций и ощущений.
Он приносил Оле кофе по утрам, часами болтал с ней, когда приходил проверять технику в ее кабинете, а делал он это, стоит сказать, гораздо чаще, чем следовало. Их дружеское общение постепенно переросло в симпатию. Девушке нравилось мужское внимание, и она радовалась, ощущая себя нужной. Она не надеялась, что снова однажды сможет испытать чувство окрыляющей влюблённости и закрывала глаза на некоторые недостатки мужчины, которые раньше могли бы оттолкнуть её.
- Чего это ты вся светишься? – однажды спросила мама, когда Оля завезла к ней Еву на выходных.
Она планировала сходить с Игнатом в кино, а потом… Потом к нему или к ней… Это не имело особого значения, главное остаться вдвоём и провести это время с пользой для изголодавшегося по мужским ласкам организма.
- На свидание иду, мам, он такой…
- Какой такой? Уже хватило Эдика твоего! Тоже был тако-о-ой! Ты не глупи, Олюшка, ой не глупи! Влюбленность ведь глаза застилает, а во что это потом выльется… Внимательно приглядись, такой ли он на самом деле.
- Говорю же, мам! Он другой! Не Эдик это совершенно… – не переставала восхищенно улыбаться Ольга.
Походы в кино… в театры… в рестораны… Прогулки… Подарки… Поцелуи под луной… Оля понимала, чего лишала себя все это время. Она скучала по всему этому, пусть и не хотела признаваться самой себе. Она пыталась убедить себя, что сможет, как мама, жить ради ребёнка, но нет… Теперь уже она не хотела представлять себе жизнь в одиночестве.
- Посвящать свою жизнь только ребёнку в корне неправильно, - при любом удобном случае убеждал Игнат, и постепенно Оля начала принимать его точку зрения.
Ева вырастет… Выйдет замуж… А ей, Оле, придётся всю оставшуюся жизнь куковать как мама в четырех стенах, ведь та после смерти отца не захотела строить отношения с другим мужчиной и сказала, что будет жить ради дочери. В итоге дочь быстро выпорхнула из гнёздышка, а мама осталась одна. Оля порой чувствовала себя виноватой за это, а потом говорила сама себе, что маму ведь никто не заставлял жить именно так.
Вскоре Игнат познакомился с Евой, и они вроде бы понравились друг другу. Мужчина занимался с девочкой, рассказывал ей что-то о компьютерах, а та слушала с раскрытым ртом и кивала. Девочке не хватало отца, и вот теперь он появился в её жизни. Счастью Оли не было предела. Предложение руки и сердца Игнат не делал, но получилось так, что они с Олей вместе приняли решение пожениться и сыграли скромную свадьбу. Жизни без него она уже не представляла, потому что он и вдохнул в неё эту жизнь.
После свадьбы решили поселиться у Игната, а квартиру Оли сдавать, потому что она находилась ближе к центру, да и была больше по площади, значит и цену за аренду можно было поставить повыше. Выгодно и доход дополнительный не помешал бы.
- В этой комнате играть нельзя! Здесь я отдыхаю! – мужчина строго-настрого запретил входить Еве в зал. - В своей комнате играйся, места тебе там хватит.
Следует сказать, что девочке комната была отведена небольшая. Там помещалась односпальная кровать и небольшой письменный стол. Больше ничего не поставишь, не то чтобы разложить игрушки и построить для них замки, даже для крохотного домика места не хватало. Ева обижалась, но не устраивала истерики, что свойственно детям, а переносила всё внутри. С ее губ сошла улыбка и все больше девочка грустила, а Оля, ослепленная любовью мужа к себе, и не замечала этого вовсе.
- Не хочешь есть то, что тебе предложили – иди из-за стола. Никаких сладостей не получишь! – проявлял строгость мужчина, когда Ева отказывалась от вареной морковки, плавающей в супе, которую терпеть не могла. – Ковыряться она ещё будет в тарелке! Ишь ты какая!
Оля стала замечать, что Игнат уже не особо стремится наладить отношения с ее ребенком. Зато он грезил мечтами, что, когда у них родится их, совместный, малыш, они непременно обменяют обе квартиры на дом в пригороде, ведь детям нужен свежий воздух. Когда Оля забеременела, он буквально на руках ее начал носить, и все подозрения о том, что он плохой отец тут же развеялись. Оля понимала, что Ева Игнату чужая, и радовалась, что он хотя бы не прогонял ребенка.
Новорожденный стал в семье настоящим маленьким принцем. Ему покупали все самое лучшее: лучшие игрушки, лучшая одежда, лучшая мебель…
Однажды Ева взяла в руки плюшевую игрушку, которую Игнат купил для своего сына. Он увидел это, сильно разозлился и накричал на девочку, а затем в гневе бросился к Оле.
- Отдавай дочь своей матери или разведемся! Я на тебе женился, а не на прицепе! – зарычал муж.
Ольга, наверное, уже мысленно готовилась к такому повороту, ведь замечала, как он вел себя по отношению к Еве. Сейчас она была твердо уверена, что не готова пожертвовать личным счастьем ради дочери. Слова Игната очень прочно засели в ее голове. После нескольких часов раздумий Оля приняла для себя очень непростое решение. Она отвезёт Еву к маме на неделю, а там и посмотрят. Вздохнув, Оля начала собирать ее вещи. Она считала, что это единственное верное решение и даже мысли себе не могла допустить, чтобы после такого взять и расстаться с Игнатом. Свой выбор она сделала не в пользу дочери.
Девочка сильно плакала и просила маму не оставлять ее у бабушки, потому что она хочет быть со своей любимой мамочкой. Она обещала, что больше не будет ничего трогать без разрешения, говорила, что не испортила игрушку, и даже не поиграла ей, что просто взяла посмотреть, клялась, что даже морковку варёную будет кушать, будет только ей и питаться, если так нужно, но Оля была неумолима. Она знала, что Игнат на такое не пойдет, видела же, как он злится на Еву.
В их отношениях с Игнатом все было идеальным, вот только дочь Оли не вписывалась в эту «идеальную» семью. И женщина решила пожертвовать ею. Сердце сжималось, когда она оставляла плачущего, тянущего к ней свои маленькие ручки, ребенка своей матери, а та лишь покачивала головой и неодобрительно смотрела на дочь.
- Неправильные приоритеты ты расставила, Олюся, неправильные, - причитала мать, но Ольга ее не слушала.
Она оставила рыдающую дочь и пообещала, что поговорит с дядей Игнатом, и если он позволит… Только тогда она вернётся за ней.
Вот только разговор об этом так и не сложился, а Оля, одурманенная любовью мужчины к себе, практически забыла о старшей дочери, полностью посвятив себя мужу и сыну, навещая Еву с мамой только по праздникам и отправляя деньги на содержание, а потом и вовсе стала приезжать только пару раз в год.
Ева привыкла к бабушке и полюбила ее сильнее родной матери. Бабушка стала для нее целым миром, полностью заменив родителей. И в день, когда девочке исполнилось пятнадцать, в квартиру постучалась мама. Заплаканная она начала рассказывать о том, что Игнат, оказывается, давно ей изменяет, что настроил сына против нее, и тот теперь видеть не хочет мать, что после неизбежного развода сын хочет остаться с отцом. Оля просила прощения у дочери за то, что оставила ее, а та ответила:
- Бог простит, а мамой называть себя не проси. У меня есть только одна мама, та, что вырастила меня.
Ева подошла и обняла бабушку, а та с сожалением пожала плечами.
Слова дочери больно ударили по сознанию. Оля вспомнила четырехлетнего ребенка, заливающегося слезами, умоляющего не оставлять ее, не бросать, клянущегося, что ничего не тронет больше без разрешения. Сердце сдавило стальным кулаком. Оля поняла, что думала совсем не тем местом, коим следовало, что на самом деле розовые очки застилали ей глаза и лишали рассудка… Вот только теперь уже думать было поздно. Ничего не вернёшь, ведь прошло столько лет..
Она почти осталась одна… Оля понимала, что не имеет права на любовь дочери. Но она надеялась, что однажды сможет искупить свою вину. Она знала, что будет делать все, что в ее силах, чтобы заслужить доверие, хотя за свою ошибку, скорее всего, придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь.