Среди тех, кто подарил людям крылья, достойное место занимает симферопольский врач Николай Арендт. В этом году мы отмечаем 190-летие со дня рождения одного из провозвестников авиации.
Начертано судьбой
На тихой улочке Долгоруковской в центре крымской столицы спрятался более чем скромный одноэтажный домик. Его единственным украшением являются элегантные наличники. Архитектурные элементы обрамления окон чередуются. Горизонтальный, несколько тяжеловесный сандрик, похожий на массивную полку, олицетворяет надёжность и порядок. А в полукруглой лепнине на следующем окне угадывается восходящее солнце. Так запечатлел принципы своего бытия первый хозяин дома Андрей Арендт.
Его предки перебрались в Россию из Западной Европы в начале XVIII столетия. Иностранные имена они вскоре заменили на русские, но звучную фамилию сохранили. В переводе с древнегерманских наречий она означает «орёл», или – шире – «повелитель воздуха».
В 1833 году в семье Андрея Фёдоровича родился сын Николай. Мальчуган рос любознательным: ходил с отцом на охоту, наблюдал природу. Как-то увидел в небе над яйлой грифов. Они грациозно парили: не делая ни единого взмаха распростёртыми крыльями, описывали огромные круги, то снижаясь, то быстро и плавно набирая высоту. Николенька как зачарованный долго любовался величественной картиной, а по дороге домой допытывался у отца: как же птицам удаётся такое чудо – полёт?
Самая высокая мечта
ыпускник симферопольской гимназии решил продолжить семейную традицию и стать доктором. Итогом учёбы в Императорской медико-хирургической академии явились диплом с отличием и набор хирургических инструментов. На обитом кожей ящике красовалась табличка с надписью: «Подарок Н.И. Пирогова Н.А. Арендту».
Юного врача ждала блестящая карьера, но, увы, сырой питерский климат обострил наследственные болезни органов дыхания. В 1865 году Николай Арендт вернулся в отчий дом, поступил на работу в земскую амбулаторию и задумался о создании собственного гнезда.
Достойную партию умному красивому лекарю составила Софья Сонцова. Европейское образование и широкий кругозор дочери таврического вице-губернатора пленили Арендта. Как-то раз, прогуливаясь, молодожёны вышли на обрывы Петровских скал. Любование видами прервал внезапный порыв ветра: вздыбил накидку Софьи и чуть было не сорвал шляпу с головы Николая. Молодые люди рассмеялись, и Коле вспомнилась картина из детства – парящие грифы. Его супруга, женщина деятельная, живо поинтересовалась:
– А ты вникал в этот вопрос?
– Не очень, – замялся мечтатель. – Брэма читал. И всё, пожалуй.
– Мне встречались очень любопытные статьи о воздухоплавании в журнале «Морской сборник». Уверена, тебе будет интересно.
Зачем птицам деньги?
Воодушевлённый Арендт с головой погрузился в изучение давно занимавшей его темы «витания в облаках». Он сознавал: только наблюдениями дело не ограничится. Чтобы разгадать загадку, надо ставить практические опыты. Вместе с домашними мастерил «летучки» – конструкции из бумаги и дерева, по которым изучал динамику планирующего полёта. Дальше больше: бросил клич среди пациентов, и те начали приносить чудаковатому «дохтуру» мёртвых птах. А он препарировал тушки, расправляя крылья, замораживал до «деревянного» состояния, тратя немалые средства на покупку льда, и с кромки Петровских скал посредством бумажного змея поднимал «модели» в небо, чтобы зафиксировать траекторию их падения.
Результаты экспериментов исследователь изложил в статье «К вопросу о воздухоплавании», опубликованной в петербургском научно-популярном журнале «Знание» в 1874 году. Он рассказал о разработанной им конструкции безмоторного аэродинамического аппарата, способного «подражать орлу, умеющему летать без затраты собственной силы».
Следующим этапом предполагались строительство натурного «летательного снаряда» (слово «планер» ещё не вошло в обиход) и попытка воспарить над землёй. Но камнем преткновения стали деньги. Вернее, их отсутствие.
Речь об искусстве полёта
Подрастали дети, и Софья Адриановна решительно воспротивилась намерениям Николая Андреевича строить «ковёр-самолёт» на свои средства. Арендт решил обратиться за помощью к государству, рассчитывая, что в верхах оценят грандиозный замысел.
«Рано или поздно человечество откроет себе путь в небо. Долго будет гордиться перед светом та страна, которая совершит первый удачный опыт в воздухоплавании. Почему бы не нашему Отечеству быть этой страной?» – горячо вопрошает Арендт военного министра.
Ответ был сродни ушату холодной воды: «Нет никаких указаний на возможность применения идей к делу».
Однако настырного изобретателя отказ только раззадорил. В 1888 году симферопольская типография напечатала книгу Арендта «О воздухоплавании, основанном на принципе парения птиц». Повышенный интерес публики вдохновил автора подготовить второе – дополненное издание.
Исследователь не только детально рассмотрел технические вопросы полёта, но и сделал вывод, предопределивший роль планера в обучении лётчиков: «Высшая степень искусства летания – когда человек обходится только силами тяготения, сопротивления ветра».
Дух новой цивилизации
Не менее важными, чем создание летательных аппаратов, для врача-общественника были проекты, связанные с благоустройством родного города. Прогрессивная пресса восторженно сообщала о нововведениях четы Арендт – о больнице, где лёгочников лечили «сгущённым воздухом» и кумысом, детском саде, где использовалась передовая педагогическая методика «наглядности, разнообразия, интереса».
Вся эта красота требовала повышенного внимания, постоянного ухода и, самое важное, серьёзных финансовых вложений. Между тем здоровье Николая Андреевича ухудшалось, застарелый туберкулёз всё чаще давал о себе знать, и по прошествии полутора десятков лет стало ясно, что столь дорогостоящие затеи семья уже не вытягивает. Симферопольская недвижимость ушла с молотка, а на вырученные деньги была куплена дача в горном селении Исары близ Ялты. Тут новому хозяину нравилось всё: и название усадьбы Мегафули (в переводе с греческого «большое гнездо»), и корабельные сосны, среди которых так хорошо дышалось и думалось, и нависавший над лесом утёс «Спящий лев», откуда въедливый теоретик намеревался запускать свои модели.
К сожалению, дом недолго радовал владельцев. Через два года доктор Арендт скоропостижно скончался.
Орлята учатся летать
Итак, в земной жизни Арендту не довелось воспарить над земной твердью. Однако фортуна распорядилась по-своему: дело Николая Андреевича продолжил его младший родственник, по иронии судьбы тоже носивший «крылатую» фамилию – Арцеулов. Знаток армянского языка увидит здесь корень «арцив» – по-армянски «орёл»!
Уже в детстве у Константина Арцеулова проявились инженерные способности. Вполне возможно, что решающую роль в увлечении мальчишки небом сыграли книги его знаменитого дядюшки Арендта. Во всяком случае в 10 лет Костя уже мастерил замысловатых воздушных змеев, а в 13 самостоятельно построил планер. Он был очень несовершенным, но удалось главное: на несколько мгновений оторваться от земли. Третий аппарат, сотворённый юным авиаконструктором, уверенно взлетел.
«Целыми днями я бродил по горам восточного Крыма, наблюдая полёты грифов и выискивая подходящее место для опытов с планерами. Вот тогда и привлекла моё внимание гора Узун-сырт близ Коктебеля», – вспоминает знаменитый авиатор о начальных шагах в небо.
В 1923 году на вершине этой горы собрались участники первого всесоюзного слёта покорителей пятого океана. Начался отсчёт эпохи советского планеризма. Душа первопроходца отечественного воздухоплавания успокоилась…
Текст: Иван Коваленко, краевед
Фото: автора