Вряд ли можно найти армянина, который не смотрел эту картину. Более того, многие ее неоднократно пересматривали, хотя и с горечью, ведь сквозь нежную теплоту и атмосферу даже не дома, а очага, проходит душещипательная боль, известная каждой армянской семье, как на родине, так и за ее пределами.
К сожалению, фильм "Майрик" (с сиквелом "Улица Паради, дом 588") — это единственная ассоциация армян с Вернёем, а ведь специалисты и любители кино в мире знают "Майрик" быть может в наименьшей степени. Звезда Анри Вернёя (Ашота Малакяна) взошла на мировой кинематографический Олимп еще гораздо раньше выхода на экраны самого армянского из неармянских фильмов.
С самого детства на пути режиссера встречались люди, которые в той или иной степени меняли его жизнь.
Так, в марсельской школе, одноклассник спросил у Ашота, как его зовут, и, услышав "Ашот Малакян", рассмеялся на весь класс. Вместе с мальчиком смеялись и все остальные, и только Ашоту в тот момент хотелось плакать (сцена есть в фильме "Майрик"). К слову, тот самый "плохой мальчик" в будущем рассмешит еще целые поколения и подружится с Вернёем, звали его Луи де Фюнес.
Позже Ашот увлекся публицистикой, писал много статей на тему "Армянского вопроса". Однажды в редакции отказались подписать его статью армяноязычным именем, и по странной случайности на столе в редакции оказалось письмо от некоего Анри Вернёя.
С того дня Ашот "примерил на себе" новое имя, сделавшее его знаменитым и вошедшее в историю мирового кино. В тот момент в нем началась постоянная борьба между Анри Вернёем — будущим французским публицистом, журналистом, сценаристом и режиссером и Ашотом Малакяном — армянином, эмигрантом, частичкой выжившего от Геноцида народа с вечной болью в сердце.
Сам того не подозревая, на Вернёя повлиял Рубен Мамулян. Его фильм "Королева Кристина" сыграл свою роль в решении Вернёя стать режиссером. Кроме того, видеть в титрах строку "Рубен Мамулян" означало, что все-таки армянин может стать частью этого "недосягаемого" и магического искусства.
Один из величайших комиков Фернандель был первым из плеяды великих актеров (Делон, Бельмондо, Монтан, Куин, Шариф, Кардинале), с кем Вернёй составил удачный творческий тандем.
После множества фильмов, номинаций и наград Вернёй в 1985 году пишет свой бестселлер "Майрик". И этим все мы обязаны другому выдающемуся французу — писателю Анри Труайя, уговорившего его написать роман.
"Твои мемуары и детские воспоминания обратят на себя куда большее внимание, чем бомбы всех террористов", — говорил Труайя.
В 1991-м Анри экранизирует свои мемуары, а годом позже выходит и фильм-продолжение. С тех пор 588-й дом на марсельской улице Паради становится для армян таким же близким, как Монпарнас 19 для самих французов или же Бейкер стрит 221Б для англичан.
"Майрик" стал не только самой лиричной, но и самой личной картиной Вернёя, как "Андреграунд" для Кустурицы или "Америка-Америка" для Элия Казана, но в отличие от того же "Андерграунда", "Списка Шиндлера" или "Пианиста" фильм, к сожалению, не стал столь популярным.
Картина не завоевала практически никакой престижной награды и не стала всемирно известной, даже невзирая на участие таких звезд, как Клаудия Кардинале и Омар Шариф. Но для армян всего мира он стал культовым, и таким же глубоко личным, как и для самого Ашота Малакяна, под конец жизни окончательно победившего в себе Анри Вернёя и оставшегося верным самому себе!