- Людмила Григорьевна, вам предоставляется отпуск на тридцать календарных дней, - как всегда строго и сухо, проговорила Администратор, - оплата поступит вам на карту в течение трех дней. О продолжении сотрудничества я уведомлю вас дополнительно. До свидания.
Людмила смотрела на трубку телефона в полном оцепенении. Подобный звонок за этот день был четвертым и последним. Ступор сменился яростью:
- Да чтоб вас в ваших лимузинах растрясло! Чтоб вам шампанским теплым упиться! Чтоб вам черная икра поперек глоток встала!
- Люся, ты мне чего? – в комнату к супруге заглянул Гена.
- Можешь меня поздравить, я в отпуске, - прорычала она, откладывая телефон.
- А это хорошо или плохо? – Гена решил уточнить. Мало ли.
- Ну, как тебе сказать, - Людмила криво улыбнулась, - пятнадцатого января мы никуда не едем. Денег не будет. Да и подарки в этом году надо будет выбирать намного скромнее, чем мы с тобой планировали.
- Неужели все так плохо? – спросил Гена.
- Отвратительно! – выплюнула фразу Людмила и перевела дух.
- С подарками – ладно, и так всех балуем, а с поездкой точно нельзя ничего сделать?
- Нет, Гена, вообще – нет. Мы по деньгам не выедем. Да и отпуск не я назначила, а мне назначили. А если меня не окажется в городе, когда я понадоблюсь, просто найдут другую. Сам понимаешь, какая специфика.
- Ну, да, - пробормотал Гена. – Слушай, а если пару жареных фактов слить прессе за приличные деньги и с сохранением инкогнито?
Люда поперхнулась и, откашливаясь, покрутила пальцем у виска.
- Гена, включи мозг, - выдала Людмила, когда смогла говорить, - инкогнито можно сохранять только в фильмах. А в реальности, когда такие, - слово «такие» она выделила, указав ладонью в потолок, - люди спрашивают, им отвечают, а еще дают адрес и телефон. Нас потом даже в Марианской впадине достанут! Не сходи с ума!
- Поехать просто очень хотелось, - проговорил он, - места там какие, программа культурная, экзотика, опять же.
- Гена, - Людмила выпрямилась, - а какие вопросы? Заработай! В чем проблема?
- Где я тебе заработаю? Сама знаешь, у меня оклад и ветер в спину, - он запустил пятерню в редкую шевелюру. – Люсь, а тебе премию к новому году не дадут?
- А тебе? – переадресовала вопрос Людмила, начиная злиться.
- Сравнила! – Гена вскинул голову. – Премии у нас разные. На мою можно кошку угостить, а на твою – семью содержать!
- Нет, - лесть не ушла далеко от правды, но Людмила немного начала успокаиваться, - премии у меня не будет. Только оклад. В сумме от всех четверых, - она задумалась, - где-то шестьдесят тысяч. Единственное, что может случиться – это экстренный вызов по рекомендации. Но и это не факт.
- Вот тебе и: «Здравствуй, дедушка Мороз, борода из…» - Гена замолчал и вышел из комнаты, оставив Людмилу в одиночестве.
Говорят, что плохих профессий не бывает. Плохих – нет, а вот мерзких – полным полно. У Людмилы была как раз такая. Мерзкая, гадкая, но зато хорошо оплачиваемая работа.
Когда она вышла из третьего подряд декрета, финансовый вопрос взял за горло. Работа была нужна любая. Людмила даже перебирать не собиралась. Только за девять благословенных лет она растеряла все навыки и знания в бухгалтерском учете. Да и законы, считай, за десятилетие изменились. Чтобы работать, нужно было идти на курсы переподготовки. А на это совершенно не было времени.
А вот что умела Людмила делать на отлично, так это наводить порядок.
- Люда, - как-то заговорила ее старая школьная подруга, - ты язык за зубами держать умеешь?
- Как рыба об лед, - кивнула Людмила.
- Я собираюсь на заслуженный покой, - сказала подруга, - могу тебя пристроить на свое место.
- Какой покой, тебе сорока еще нет, - удивилась Людмила.
- Сорока нет, а пенсия есть! – гордо ответила Лена. – Заработала!
- А что за работа такая, что так платят? – спросила Людмила.
- Считай по профилю – уборка, глажка. Иногда готовка, но это редко.
- А деньги за что? С этим любой справиться, - не понимала Людмила.
- За молчание, - Лена сделала страшное лицо, - тайны мадридского двора и рядом не валялись.
Собеседование проводила странная женщина с каменным выражением на лице. Представилась «Администратором» и требовала ее называть так же.
- Четыре посещения в месяц, - говорила Администратор, - график в приложении два. Влажная уборка, мытье посуды, вынос мусора, раскладка вещей по местам. Схема в приложении три. Отплата – восемнадцать тысяч. Экстренный вызов для тех же обязанностей – пять тысяч. Чаевые не клянчить, но и не отказываться. В диалоги не вступать, алкоголь не употреблять. И самое главное, все увиденное, услышанное – не для разглашения.
Единственная эмоция, которую позволила себе Администратор была во фразе:
- Хоть словом обмолвишься об увиденном, порву лично!
У Людмилы даже сомнений не возникло: «Найдет и порвет».
- Ротик закрыла, глазками не хлопаем! Да, это я! – сказал Наниматель. – Прибери тут, а то мы вчера знатно погуляли!
В порядке ли это вещей, и нормальным ли считается, но убираться Людмиле предстояло в специальной квартире. То есть, в одних квартирах и домах звезды шоу бизнеса живут, а в других отрываются без лишних глаз. Как Лена объясняла, когда с Людмилой провели беседу по поводу конфиденциальности:
- Это, чтобы не травмировать супругов и детей. Мало ли, что себе может позволить разгулявшаяся богема.
После первого рабочего дня Людмила поняла, насколько растяжимое понятие «грязь». По сравнению с тем, с чем ей пришлось сражаться после звездной вечеринки, в запущенном свинарнике была идеальная чистота.
А еще в квартире было множество предметов из разряда – «Не дай бог, дети увидят!» И их пришлось сортировать, а те, что не на выброс, еще и мыть.
- Милочка, - позвал ее Наниматель, когда Людмила закончила, - Работой доволен!
И протянул двадцать пять тысяч.
- Спасибо, - пискнула Людмила, но, следуя инструкции, деньги приняла.
«Да за такие деньги я и памперсы менять буду, и навоз руками выгребать!» - подумала Людмила, убирая деньги в карман.
Навоз – не навоз, а убирать приходилось всякое.
После очередной уборки, Наниматель подозвал Людмилу:
- Дорогуша, вчера мы не тут гулять начинали. Я там немного набедокурил. Не откажи в любезности, - и в руке появились банкноты.
Людмила согласилась. Отвезли на место, встретили, проводили, указали фронт работ. А потом опять бумажками одарили:
- Бери-бери, - сказал, пусть будет Наниматель-два, - за качество – не жалко. А тебя не затруднит и у меня время от времени порядок наводить?
Так, за полгода у Людмилы появилось четыре нанимателя, успехами которых она наслаждалась по телевизору, а последствия праздников выгребала до помутнения в глазах.
- Люська! – кричал на всю квартиру Гена, - беги сюда, тут такой цирк! Не дай бог, каждому!
- Ну, что у тебя еще случилось? – Людмила как раз готовила ужин, поэтому даже не слышала, что Гена смотрел в телевизоре.
- Если бы у меня! – он вбежал на кухню, - у нас у всех такое случилось, что и не вышепчешь! Пошли, это надо видеть, словами не передашь!
Когда они дошли до зала, где работал телевизор, в программе новостей сюжет уже сменился.
- Вот, блин, - проговорил Гена, хватаясь за телефон, - сейчас в интернете найду и на телевизор выведу.
«В столичном клубе произошло умопомрачительное событие…»
Гена с Людмилой посмотрели сюжет.
- Слушай, во всех новостях только об этом и говорят, - говорил Гена, перелистывая страницы в телефоне, - возмущению нет предела! Ты ж только посмотри!
Он подсунул под нос супруге телефон, где были отдельные фотографии.
- Мерзость, какая! Фу! А вот еще – караул!
По условиям Людмилиного контракта, она не имела права разглашать личности нанимателей никому, в том числе и мужу. А знал Гена, что жена кому-то из очень богатых людей, без указания профессий, убирает квартиры.
- Понятно, почему я в отпуск загремела, - проговорила Людмила, листая фотографии, - вот они мои, гуттаперчевые! Все, как на подбор!
- Кто? – не понял Гена.
- Наниматели, - ответила Людмила, откладывая телефон.
- Так ты им квартиры убираешь? А кому? Этому? Этому? – Гена тыкал в телефон.
- Не скажу, - ответила Людмила, - Марианская впадина, помнишь?
Гена решил не заострять:
- Нет, ну ты посмотри, наглецы! Думают, что им все можно! Сейчас мы всем общественным мнением покажем, где омары зимуют!
- Мы-то покажем, - грустно проговорила Людмила, - ты только еще кое о чем подумай. Я осталась без работы именно из-за их веселья. А знаешь, сколько еще таких, как я? Парикмахеры, визажисты, костюмеры, музыканты, постановщики, маникюрщики, водители, повара. Уйма народу, которую они называют – обслугой.
- И что? – не понимал Гена.
- А то, что сейчас эта вся богемная кодла заляжет где-нибудь на южный песочек месяца на два, пока шумиха не утихнет. А все мы – будем сидеть без работы и соответственно, без зарплаты.
- А я как-то не подумал, - проговорил Гена.
- Знаешь, они тоже не подумали. Сейчас филенки свои прикроют, а на всех остальных им плевать. Ты сейчас возмущаешься, и все люди возмущаются – это для них первичные последствия, которые они переживут. А вторичные последствия, наше сидение без денег, пока они не вернуться, им всегда было по барабану, а мы можем и не пережить.
- Переживем, я думаю, - проговорил Гена, - подарки еще не купили, аванс за отдых не внесли. Протянем как-нибудь, а там видно будет.
- Да я уже насмотрелась, - сказала Людмила, выключая телевизор, где начали снова показывать кадры с нашумевшей вечеринки.
А что для вас пир во время чумы?
Благодарю за уделенное внимание! Буду рад, если решите присоединиться к моим подписчикам. Впереди много интересного!