В начале 19 века правопорядок на улицах Российской империи обеспечивали нижние полицейские чины, которые несли свою службу в специальных будках. Отсюда и их название - будочники. Небольшие строения, в которых они проводили немалую часть своей жизни, или их уже поздние аналоги можно встретить и сегодня, правда, чаще они выступают как декоративный элемент или туристическое развлечение. Но кто же такие будочники? Какие функции они выполняли? И правда ли могли следить за всеми совершаемыми в городе преступлениями?
Появились будочники в начале 18 века. Еще в 1711 году первые будки поставили рядом с Фонтанной речкой, недалеко от того места, где сейчас располагается Аничков мост. Там несли службу солдаты Преображенского полка, который впускали в город и выпускали из него. Позже их функции расширились.
Неофициально их еще называли «бутари», «хожалые» (так как много перемещались по городу с различными поручениями), в Москве нередко можно было услышать обращения «буфели» и «макарки», а в южных городах - «десятники».
Службу обычно несли по двое, сменяя друг друга в обозначенное время.
Воспринимались эти служащие по-разному. Для кого-то они были блюстителями закона и теми, к кому можно обратиться в случае беды. Другие видели их лишь частью пейзажа, почти безжизненными статуями. А большая часть населения смотрела на будочников с презрением. Их считали «живыми пугалами», грязными, грубыми и несведущими, к которым точно не стоит подходить. Но мы не будем сейчас разбирать мнения, а посмотрим на то, что на самом деле представляла из себя эта работа.
Те самые будки обычно носили одинаковый окрас: черно-белая косая полоска, порой на них встречались еще красные тонкие линии. Реже встречались будки, окрашенные «имперскими» цветами - бело-черно-оранжевыми косыми полосами. Все жители прекрасно знали, для чего стоят эти строения, и не могли ошибиться, если им требовалась помощь полицейского. Образец такой появился при Павле I, а окончательно был принят во времена Николая I. В Петербурге чертежами для их строительства занимался архитектор Михаил Земцов. При Большом дворце Царского села будки были позолоченными.
Стояли такие «домики» возле государственных учреждений и на перекрестках. Имена им тоже давали, исходя из местоположения - чаще всего от названия ближайшего храма. Только в 1860-1861 годы занялись нумерацией будок, но только уже построенных, новые же номеров так и не получили.
Каждому будочнику вверялась определенная территория, за которой он должен был следить со своего поста. Что же входило в его обязанности?
Конечно, он должен был пресекать преступления и правонарушения. Кроме того, будочник следил за чистотой в городе и нарушениями противопожарной безопасности. Например, при Николае I существовал запрет о курении на улицах. Бдил за его соблюдением тоже будочник. Публицист Глеб Успенский писал: «Главные его обязанности состояли в том, чтобы, во-первых, «тащить», а во-вторых, «не пущать»; тащил он обыкновенно туда, куда решительно не желали попасть, а не пускал туда, куда этого смертельно желали». Если нарушитель ловился в «неприсутственное» время, то есть ночью, его до утра закрывали в этой самой будке.
Несмотря на то, что будочники проводили в этих помещениях весь день, об удобствах для них подумали не сразу. Изначально эти небольшие строения появились лишь в качестве защиты от дождя. Только в 1805 году будки стали отапливаться. Иногда к ним даже начали прилегать небольшие огороды, на которых сами полицейские выращивали продукты. Ведь порой в таких будках приходилось не только служить, но и жить. В какой-то момент будки даже стали представлять из себя настоящие домики, пусть и малого размера, в которых обустраивалась вся семья полицейского.
«По наружному виду будки разделяются на большие и малые, — писал в газете «Наше время» Натальин, — при некоторых устроены конюшни и сараи, но число таких весьма ограничено; будки с конюшнями стоят на окраинах Москвы, как ширяевская, например, расположенная на Ширяевом поле. Внутри города находится только одна будка с конюшней. Из будок весьма ограниченное число каменных; большая часть строятся деревянные».
Набирались будочники чаще всего из солдат, которые уже в силу возраста или здоровья не могли нести строевую службу.
Оплата такого труда была не сильно высокой, так что будочникам приходилось искать дополнительные способы заработка. Например, прямо на рабочем месте они занимались приготовлением нюхательного табака. Конечно, брали и взятки, если преступник совершал мелкое преступление и хотел поскорее откупиться. Сведения тоже выдавали не просто так - привычной платой за сведения служил гривенник на водку. Многое из краденого оставалось в будках, а потом полицейскими же и закладывалось или продавалось. Доходило и до откровенных преступлений: однажды, например, будочник у Тучкова моста убил и ограбил содержателя немецкого трактира. Такое, конечно, сильно подрывало авторитет местной полиции.
Другие же предпочитали больше отдыхать и спали прямо на посту. Для горожан видеть дремлющего полицейского, облокотившегося на стену, было обычным явлением. Писатель Покровский в своих «Очерках о Москве» вспоминал некоего столетнего ветерана, который все время спал в своей будке у Большого Каменного моста, да там и ушел на тот свет.
Одевали будочников в форму из серого солдатского сукна с красным воротником, выдавали кожаную каску с круглым шаром наверху. Из вооружения у них имелась алебарда и веревка, которой можно было связать преступника. Кстати, способны связывания отличались от города к городу. В Петербурге, например, преступника вели по улицам, лишь слегка привязывая, а в Москве скручивали так, что нельзя было пошевелиться. Алебарды же были оружием очень неудобным, да и не умели ими пользоваться как следует, поэтому они обычно стояли возле будки.
Сохранилось свидетельство, что как-то обер-полицмейстер Цынский (непосредственный начальник всех будочников), объезжая город с проверкой, собрал в свои сани 12 алебард, которые служители оставили на улице. Сами будочники в это время спокойно спали. После будочников было приказано наказать, а на основе этой ситуации была написана поэма «Двенадцать спящих будочников».
Позже (уже в 1856 году) алебарды заменили на тесаки, которые вешали на пояс. Говорили, что связано это было с насмешками иностранцев, которые прибыли на коронацию Александра II и иронично отнеслись к такому устаревшему оружию.
Существовала должность «будочник» до 1860-х годов. В Москве, согласно описи 1862 года, тогда существовало 389 таких будок. Им местоположение указано в подробном «Атласе столичного города Москвы» топографа Хотева. Постепенно количество будок стало уменьшаться, но позже выяснилось, что будочники все так же продолжали нести свою службу, только теперь ютились по 3-4 человека на место.
Затем в результате реформирования им на смену пришли городовые. Вместо «сермяжной брони», как говорили (то есть одежды из грубого и плохо обработанного сырья), им выдали более удобную и прилично выглядящую форму и освободили от необходимости постоянной связи с будкой - теперь стражи порядка были пешими и могли перемещаться по районам города. При этом во многих городах будки продолжали существовать, а полицейских все так же по привычке продолжали называть «будочники», хоть некоторые из них и обижались.
Как дань традициям, будки сохранили у входов в Зимний и Аничков дворцы и у Медного всадника. Окончательно эта профессия перестала существовать в 1881 году. А после революции и оставшиеся будки опустели и были снесены. Уже спустя десятилетия появились стилизованные под них строения, в которых располагались (и располагаются) посты охраны.
