Зал органной и камерной музыки Омской филармонии по праву считается визитной карточкой региона. Однако у омского органа очень непростая судьба: он дважды менял место жительства, при этом спасая своим присутствием памятники архитектуры, пережил угрозу уничтожения и годы забвения. 21 декабря исполняется ровно сорок лет со дня первого органного концерта в Омске. В канун юбилея корреспонденты «Четверга» побывали на «аудиенции» у короля музыкальных инструментов и увидели то, что никогда не показывается публике.
Звучание и молчание
Орган – уникальный инструмент с многовековой историей. Он потрясает и своим размером, и богатством тембров. Это единственный инструмент, который поглощает тебя полностью, причём в буквальном смысле. Относясь к духовой группе, он тем не менее оснащён клавишами. Омский орган – один из самых больших в Сибири, в нём 3700 труб. Хотя, как говорит его нынешний настройщик Сергей Якименко, это ещё средний размер. Например, у калининградского органа более шести тысяч труб.
Первый органный зал Омска располагался в Свято-Никольском казачьем соборе. Порядком разрушенный собор, откуда выехал кинотеатр «Победа», уже хотели сносить, но омские архитекторы уцепились за идею органного зала. Его открытию предшествовала кропотливая работа наших мастеров и специалистов чешской фирмы «Ригер-Клосс». Чтобы орган зазвучал, потребовались сложные действия: установка мотора и вентилятора, мехов и деревянных воздухопроводов, трактуры и клавиатурного стола, настройка регистров. Вообще орган привезли в Омск в разобранном виде, и он долго находился в старом здании театра музыкальной комедии. Когда маэстро Гарри Гродберг, тестировавший до этого органы в Новосибирске, Томске, Кемерове, Красноярске, сыграл первый концерт, он дал высокую оценку и инструменту, и акустике зала.
Увы, счастье длилось недолго. С началом перестройки музыканты приезжали всё реже. К тому же некоторых омичей не устраивало, что инструмент находится в православном храме. Составлялись письма с требованиями перенести его в другое место, порой довольно жёсткие по форме. Орган замолчал на долгие семь лет, что чуть губительно не сказалось на его состоянии.
Вновь он заиграл для публики уже в здании бывшего кинотеатра «Художественный», построенном в начале XX века по проекту Илиодора Хворинова. Но и тут неувязка: первое же апробирование показало, что акустика в новом помещении далека от идеальной. Виной тому были мягкие кресла, поглощающие звук, да и сами стены зала нуждались в реконструкции. И значит, снова вынужденное молчание, которое нарушалось лишь во время рабочих репетиций – сотрудники филармонии проводили их, чтобы держать инструмент в тонусе. Наконец, в августе 2002 года Зал органной и камерной музыки распахнул свои двери уже в том виде, в котором мы знаем его сегодня.
Не пролетит и муха
С самого начала чутким настройщиком и хранителем органа был Виктор Сергеевич Якшин. Вместе с ним работал его сын Александр Викторович, который овладел профессией отца и унаследовал его любовь к музыке. В годы вынужденного забвения они, как могли, берегли инструмент и от внешних воздействий, и от угроз вандалов. К сожалению, отец и сын уже ушли из жизни. Сегодня эстафету принял Сергей Николаевич Якименко, который со своими помощниками чистит и настраивает омский орган. Впрочем, слишком часто это делать тоже не стоит, считает он. Чем реже проникаешь внутрь инструмента, тем дольше он служит. Но для нас сейчас сделали исключение, и мы поднимаемся по узкой деревянной лестнице.
– В 2007 году была большая модернизация органа, уже стало полегче и попроще, – рассказывает по пути Сергей Николаевич. – Он раньше был механическим, и клавиши было не прожать просто, нужно было иметь большую силу, чтобы это сделать. Теперь поставили электронную «начинку», и он у нас как компьютер. Можно записывать то, что играешь, и он будет воспроизводить это сам. Можно через интернет делать дуэты, но мы этим ещё не пользовались. Орган – это ведь целый симфонический оркестр: 64 регистра, и каждый отвечает за свой тембр. На нём можно исполнять всё, начиная от старинной музыки и заканчивая джазом.
Наверху, куда мы пришли, как раз находится всё, что звучит. Сюда снизу идут абстракты – специальные части механизма. Тут лес труб, напоминающий урбанистический пейзаж. Сделаны они из различных сплавов, где-то олово и цинк, где-то добавлен свинец. Каждая обеспечивает определённый тембр. Высота самой большой трубы пять метров, вес сто двадцать килограммов (общий вес органа, к слову, около двадцати тонн). Диаметры маленьких исчисляются в нескольких сантиметрах. В одну из таких труб однажды залетела муха, рассказывает наш собеседник, еле выцарапали. Поэтому с насекомыми тут строго – их не должно быть в принципе.
Ещё выше – регистры и педали, конусообразные трубы с приоткрытыми крышечками: больше откроешь – ярче звук, прикроешь – ниже. Это называется настройка язычковых регистров. Через жалюзи третьего мануала виден зал. Очень непривычно смотреть на него с этой точки!
– Всё легко и просто, но всё это очень чуткое и нежное, – улыбается Якименко. – Вот недавно во время похолодания случились перебои на ТЭЦ – увлажнитель отключился. Вообще влажность до двадцати процентов упала, абстракты подсохли. Уже всё – играть нельзя. Климат очень важен, поэтому у нас четыре кондиционера стоят и увлажнитель.
Всё-таки орган – дело тонкое, недаром король.
Эльвира КАДЫРОВА.
Фото Андрея БАХТЕЕВА.
Кстати
За годы существования Зала органной и камерной музыки омская публика имела возможность услышать джаз на органе, вокальные номера под аккомпанемент органа, дуэты органа с аккордеоном, саксофоном, орган с симфоническим и камерным оркестрами. В афишу вошли имена выдающихся современных исполнителей на органе, среди них титулярные органисты собора Нотр-Дам де Пари: Филипп Лефевр, Жан-Пьер Леге и Оливье Латри; лауреаты международных конкурсов Йорг Халубек (Германия), Жан-Пьер Стайверс (Нидерланды), Вольфганг Райзингер (Австрия), Рауль Прието Рамирес (Испания), Хироко Иноуэ (Япония); народные артисты России Гарри Гродберг (Москва), Владимир Хомяков (Челябинск), заслуженные артисты России Александр Фисейский (Москва), Александр Титов (Ульяновск) и многие другие.