Пока мы ждали генерального, я парой слов со всеми потусторонними коллегами перекинулся: что кто будет делать, если генеральный поддержит главного. Эдик сказал, что особо и не задумывался, но особой проблемы не видит. Стёпа ухмыльнулся и заявил: "Мой старик сказал, что вероятность увольнения кого бы то ни было из нас - менее десяти процентов. А он в этом деле толк знает". Эльвира, приоткрыв один глаз объявила, что, в случае чего, вместе с дочкой, пойдёт к своему двоюродному брату: он, дескать, заправляет рынком тут - в тайном квартале - и давно хочет устроить медкабинет на всякий случай (а случаи бывают разные: грузчик что-нибудь на ногу уронит, продавец в рыбном ларьке порежется или давление у кого-то поднимется). Ольга сказала, что всегда может устроиться в детсад к Великой Девятихвостой (это, похоже, - куда Василиса Наде предлагала). Федя с Алёной (белкой она была) заявили, что вообще проблемы не видят: в случае чего устоятся куда-нибудь, где начальство будет менее принципиально (в ту же "Инвитро"). Мария их поддержала. Сказала, что за долгие годы своей жизни уже привыкла не только работу менять, но и паспорта с прописками. А в нынешних условиях, кто-нибудь из конкурентов нашей клиники вполне может закрыть глаза на её природу, и отнестись к ней, в первую очередь, как специалисту. Кристина с Дианой, правда, были расстроены (всё-таки устроились в довольно престижную клинику без помощи друзей и родни), но заявили, что всегда могут пойти торговать мороженым в "Мягкую лапу".
Через полчаса в ординаторскую вошёл Георгий Соломонович - наш генеральный. Вежливо со всеми поздоровался. Как ни в чём не бывало, взял кружку, навел себе кофе, отхлебнул, обвёл нас всех взглядом... И говорит: "Что же вы так? Константина Олеговича чуть до инфаркта не довели. Надо было потихоньку, по одиночке... Чтобы он осознал, что не только люди с ним работают. А то сейчас у него сейчас истерика, заявляет о необходимости массовых увольнений". Василиса и говорит: "Извините, но это - по моей инициативе. Акция протеста на решение уволить Надю за дружбу с потусторонним". Генеральный задумался... И тянет: "Акция протеста значит? Решения уволить Надю... Признаться честно, что показали в новостях, создаёт неоднозначный образ нашей сотрудницы... Только вот, ни о каком увольнении я ничего и не слышал. А все подобные решения проходят не только через отдел кадров, но и через меня." Я тогда объяснил, что Константин Олегович позвонил Наде на следующее утро после того случая и потребовал уволиться по собственному желанию. Генеральный кивает: "Ага. Значит, в устной форме, по собственному желанию... Тут и не подкопаешься. Оснований для увольнения вашей дочери, Дмитрий, я не вижу. Да - была драка. Но это было не на территории клиники и в выходной. Кроме того, Надя, только проявила самооборону. А то, что использовала потусторонние силы... Ну, это - не повод её увольнять. Для репутации клиники это, на мой взгляд, не создало бы серьёзных проблем. Возможно, даже - напротив. Наличие такого человека в персонале отвадило бы некоторых любителей поскандалить на пустом месте. И Константин Олегович это понимает..." Георгий Соломонович допил кофе, поставил кружку рядом с мойкой, снова обвёл нас взглядом и спрашивает: "Ну, и что мне с вами делать? Оснований для увольнения кого то из вас нет. Да и половина присутствующих - специалисты. А специалистами разбрасываться - неправильно. Но и Константина Олеговича я уволить не могу. Можно, конечно, сказать, что он превышал свои полномочия, но доказать это будет нельзя. Если Надя, конечно, не записывала разговор с ним." Тут уж я призадумался. Да и остальные, явно, - тоже. А генеральный вздохнул и говорит: "Значит, расклад следующий: с сегодняшнего дня вы все - на месяц на больничном. А клиника закрывается на карантин. Буду что-то решать. Возможно, Константина Олеговича переведу в другой филиал с сохранением должности. В крайнем случае, можно будет в других филиалах пособирать потусторонних и создать дочернюю фирму. Слоган будет: "Потустороннее лечение для всех". Но это надо ещё посмотреть, как всё сложится."
После этого он сходил, наверное, в свой кабинет и раздал нам бланки с заявлением на предоставление больничного отпуска. А когда мы их заполнили, лично их подписал. Пока мы заполняли свои бланки, он заполнил бланк с распоряжением закрыть клинику на карантин. И вот так вот наша акция протеста и прошла.