эпиграф:
Из разговора с пациентом:
-Знаешь, Миша, вы тут в Рашке, реально как в тюрьме живёте!
-Зря, ты, так. У нас...
-Ты, послушай, без пропаганды, я про себя лично…
-Ну?
-Я вот недавно, улетал из Амстердама. Стою в аэропорту. Так мне курнуть захотелось, сил нет. А у меня в кармане патрон приготовленный. Ну, я на улицу вышел, у урны встал и… раскурил. Стою спокойно, курю, оглядываюсь. Пятку добить осталось, полицейские подходят. Мне даже не скинуть уже. Чего тут? Духан! Сам понимаешь… Стою, аж прихода нет от страха! Представляешь, в Рашке? Сразу бы заластали и вперед -два два восемь… А тут так спокойно говорят: «Извините, здесь курить не положено?». Я пятку в урну, они козырнули и... ушли! Представляешь?! Свобода! А ты говоришь…
***
-Пап, пап. В Пятницу вам в школу надо сходить. На собрание.
-Прямо – надо?
-Ну, да. Сказали, что бы все, обязательно…
«Значит, хвалить будут, - подумал я, - или деньги опять собирать. Ну что ж, пойдём, послушаем»
Об учёбе в школе мы с сыном договорились в самом начале. Учится он для себя, а не для нас. Если помощь, какая нужна – пожалуйста, а контролировать, уроки проверять - это увольте.
Я по собственному опыту помнил: учиться «из-под палки» - дело не благодарное. Вообще, по-моему, очевидно, что человек хорошо усваивает ответы на те вопросы, которые он задаёт сам. А наша система образования, к сожалению, построена на том, что ребёнку с самых первых дней в школе рассказывают то, о чём он не спрашивал. Нет бы, подвести ученика к тому, что бы в его голове сначала родился вопрос, потом помочь его сформулировать и только потом отвечать на него.
Нет! «Сегодня, дети, мы будем изучать производные. Производная определяется как предел отношения приращения функции к приращению ее аргумента при стремлении приращения аргумента к нулю, если таковой предел существует. Записываем: Производная определяется…» «Чего, почём? Какие приращения?»
У одного третий день мопед не заводится. Другая, уже неделю по соседу по парте сохнет, а он – ноль внимания. Третий вчера домой щенка с улицы принёс, а родители сказали, что пусть идет и живёт вместе со щенком там, откуда притащил…
Сам я школу закончил без четвёрок. Без медали, конечно. Медаль это отдельная история. Но без четвёрок! Потому что учиться в школе мне нравилось. Вернее, нравилось не само «учиться», а то, как за хорошую учёбу хвалят старшие.
Интерес к учёбе, к процессу получения знаний, как к ежедневному открытию чего-то нового для себя, пришёл гораздо позже, в институте. И так меня это поразило, так обрадовало, что я тогда ещё решил: «Если будут у меня когда-нибудь дети, я не буду заставлять их учиться. Я буду стараться, чтоб они спрашивали…»
Из детей получился сын. Когда он пошёл в школу, мы договорились:
-Это нужно тебе. Ходить в школу придётся. По закону положено. А уж учиться там или нет, решай сам. Хочешь вырасти тупым гопником – пожалуйста. Хочешь чего-то знать-понимать – опять, пожалуйста. Все возможности есть. Учителя к вам приходят, чтоб отвечать на ваши вопросы. Хочешь, чтоб было интересно – слушай, думай, старайся понять. Не понимаешь - спрашивай. Опять не понимаешь – неси до дома, я объясню.
Конечно, это на словах всё просто. Переживали мы с женой сильно. Оба в прошлом отличники. Из учительских семей. Но уж очень хотелось, что бы сын и вправду хотел учиться.
Можно сказать – нам повезло. Ему с самого начала стало интересно.
Как-то, еще в начальных классах, он, придя из школы, сказал мне, что чего-то не понял с дробями. Я отодвинул все дела, и мы с ним с час или два разговаривали про дроби. Не про определения и действия с дробями. Про то, что они такое, зачем они, в чем смысл отношения одного целого числа к другому целому… и ему стало интересно.
Да, мне это стоило времени. Он стал приносить из школы очень много вопросов.
Возможно, я сейчас думаю, он нашел «законный» способ требовать моего внимания. Конец девяностых, начало нулевых. У нас, на самом деле, не хватало времени на ребёнка. Тогдашний бизнес – реальная борьба за выживание.
А тут не отвертишься. Сам сказал – спрашивай, если что…
Как-то классе в пятом, я под горячую руку сказал ему:
-Знаешь что?! Мне за это - не платят! Учителя твои за это зарплату, между прочим, получают. Чего ты у них не спрашиваешь?
-Они не понятно объясняют, - не обиделся сын, - я не понимаю.
-Переспрашивай! Поднимай руку и говори: «Я не понял». До тех пор, пока не поймёшь.
-Да, они ж, пап, просто по учебнику, я и сам прочитать могу.
-ты так и говори. «Прочитать я и сам могу. Вы мне суть объясните»…
Бедные педагоги. Уже наступали времена, когда ученика не то, что «вон из класса» - голос не повысь. Эти недоросли начали выступать за свои права. А тут я, со своим настроением. Надо ли говорить, что ребёнок мой «достал» всех педагогов. А одноклассники только рады были этим бесконечным вопросам, чуть не приводящим к срыву уроков…
Так вот, на собрания в школу мы не ходили. Если только уж очень надо. Почти все собрания в то время были про сбор денег. Тратить два-три часа своего времени на то, чтоб поверить, что ты отдаёшь свои деньги добровольно, не хотелось. Сын расскажет сколько надо.
Но иногда собрания были о детях. Об их учёбе, поведении и т.п. На таких сына хвалили. Учился он очень хорошо. Не только по оценкам. Он действительно учился. Не только в рамках школьной программы, но и олимпиады, всякие ученические конкурсы, всё у него получалось. Мы с женой очень радовались, сохраняя маску некоторого равнодушия: «Это ж тебе надо…»
Пошли и в это раз. В тайне предвкушая «Скромное выслушивание дифирамбов».
Не заладилось на входе. В школе появился охранник:
-вы куда?
-на собрание.
-какой класс?
Вот тут мы слегка потерялись. И дело не в том, что мы не помнили, когда отвели его в школу. Просто в самом начале учёбы ему пришлось сменить три школы. Все они были с разными системами начального образования. Где три, где четыре класса. Поскольку в школе мы бывали не часто, то ответить сходу на вопрос, в каком классе ребёнок учится, не получилось. Мы стали спорить, выясняя, охранник напрягся:
-вы что, не знаете в каком классе ваш ребёнок? – он не очень уверенно перегородил нам дорогу.
-Знаем, конечно. Сейчас – мы нервничали.
На наше счастье по коридору проходила наша классная. Увидев нас, обрадовалась:
-Вы же родители Бориса?
-Да – выдохнули мы облегчённо
-Проходите, проходите, – и, уже охраннику – это к нам, седьмой «А».
Не буду про само собрание. Хвалили, потом про деньги. После собрания, нас, скромно млеющих от гордости, догнала та же классная:
-Подождите, пожалуйста. Я хочу спросить…
-Слушаю вас?
-А, правда, - она как будто стеснялась, - что у вас очень большая библиотека дома? С таким, ну, редкими книгами?
Я слегка растерялся, хотя и был польщён.
-Ну, не такая уж и большая. Больше бывают. Так, есть что посмотреть…
-Я хотела спросить…
***
-Папка, мы сейчас геральдику проходим… - с месяц назад сын выгуливал меня после очередных «деловых переговоров», затянувшихся далеко заполночь. Думаю, нет нужды рассказывать, как проходили переговоры в девяностых.
С утра я чувствовал себя ужасно. В таких случаях сын, вернувшись из школы, поднимал меня с кровати и вёл на улицу, выхаживаться. Мы гуляли по тихим улочкам нашего городка. И вот тут он «отрывался» по полной. Вопросы сыпались, как из рога изобилия. На мои умоляющие взгляды и жалобы на головную боль, он только смеялся и приговаривал:
- Давай, давай. Скрипи мозгами! Им сейчас полезно…
И я «скрипел», иногда «неся» откровенную околесицу. На что сын радостно смеялся…
-Короче, пап. Мы сейчас геральдику проходим. Ну, герб, там, гимн… в общем, мне поручили доклад подготовить, про наш Российский флаг…
-Который? – сквозь мигрень пробивалось моё сознание
-В смысле - который?
-Ну, их на сегодняшний день три как минимум. Даже четыре, если РСФСР считать.
-Ну, ладно, пап, про триколор, конечно…
-Про который? – я всё ещё пытался умничать.
- Про красно-сине-белый, конечно!
-И чего с ним?
-Как появился, кто утвердил, что означает. Интересное чего-нибудь. Не из учебника…
-Интересное, говоришь… - я задумался. Вдруг мне стало удивительно весело.
–А хочешь – воодушевлённо начал я, - я расскажу тебе, как всё было на самом деле?
-Конечно…
-Так вот…
Надо сказать, мне очень не нравится роль Петра Алексеевича Романова в нашей истории. Его прогрессивные реформы. Якобы, им созданный флот «по голландским чертежам». Его нововведения с бородами и табаком. А уж тем более все, что связано с созданием «Табеля о рангах». Но сейчас речь не об этом. Это почва, из которой выросла это история.
Я собрался с мыслями:
- Во время своего правления Петр Алексеич считал нашу Россию дикой, отсталой, варварской страной. Он считал, что нет у неё ни собственного достоинства, ни приличной истории, ни, уж тем более, своего флага, главного символа государственности… Понравилось ему ездить в Голландию. Говорят, корабельному делу учился. Но я думаю: «зачем в Голландию»? Если у нас ещё при Олеге Вещем был непобедимый флот. А рыбаки из северных стран для своего промысла испокон веков у наших поморов учились корабли строить. В Голландию он ездил, потому, что там, уже тогда, была легализована марихуана и кварталы красных фонарей. Если ты понимаешь, о чем я …
-Так, так… - сын улыбался. Разговор «на грани дозволенного» ему явно нравился.
- Как-то, в подпитии, хлестался он перед голландцами, какой великой империи он государь. И просторы-то у нас, и леса-то у нас… а уж зверья-пушнины, лесов-пеньки разной - взглядом не охватить. Голландцы, хоть и пили на равных, а на чужое добро раззадорились.
-А, что ж ты, гер Петер, нас в гости к себе не позовёшь? Можно по скромному. Без церемоний. Нам бы хоть одним глазком на чудо страну твою глянуть. Руками бы потрогать…
-А чего ж не позову! – разошёлся Петр в хмельном задоре – и позову. И не по скромному. Официально. Чай, мы - Империя!
Долгую дорогу до дома, санями, потом морем, да в шторм – пили. По приезде, естественно опохмелялись. Будит его как-то с утра Меньшиков.
-Либер Хер, поднимайся. Вставай, приходи в себя. Проблема у нас.
-Что за проблема?! – вскочил во весь свой двухметровый рост Пётр – что за проблема, что великий император решить не сможет? – покачнулся, башка-то кружится.
-Ты, Батюшко, присядь. Присядь, выслушай, – Меньшиков пододвинул ногой трон.
-Вчерась гонец был. Голландцы к нам в гости жалуют…
-По что?
-Говорят – ты звал. Говорят, царский, императорский приём посулил. Говорят, торговать будем…
-Говорят – значит, звал! – не уронил достоинства император. - Значит, встретим как надо. Значит всё по-ихонному, по европейски, мать его, сделаем… наливай! Думать буду…
-Дак думать-то некогда. Завтра приезжают…
-Как завтра?! Ну и что, завтра? Пиши указ: значит стрельцов, чтоб почётный караул. Гусляров, чтоб гимн ихный к завтрему. Чего там? Палаты и стол чтоб… чтобы неделю встать не могли. А, вот ещё. Штандарт ихний пошить надо.
-Зачем?
-Там так принято. Коли послы, какие прибывают. Так их ихним штандартом встречать принято. Ну, типа, уважение…
Меньшиков указы раздал…
-А какой там у них штандарт-то? Бабы-то наши и не смогут, поди. Они больше по кафтанам да сарафанам мастерицы.
-Пиши: «прислать из меновных товаров триста десять аршин киндяков, да сто пятьдесят аршин тафт черчатых, белых, лазоревых», сами сошьём. Наливай.
Вот так. До полночи похмелялись, потом ткань увидели, взялись шить. По памяти…
С утра встречают в порту корабль голландский. Красная дорожка, стрельцы как на подбор, гусляры «Хэт Вильгэльмус», как «отче наш» шпарят.
Подали трап. Выходит посольство. Поднимают флаг. Глядь! Царь аж икнул от страха. Красная полоса, которая точно самая верхняя должна быть – внизу. Подумал - кверх ногами повесили. Пригляделся, ан нет! Как не крути, не правильно получается!
А послы уж на берегу. Под «Хэт Вильгэльмус» в струнку вытянулись, головы повернули, глаза на знамя таращат. Конфуз!
-Что же вы, герр Петер, - подходит глава делегации к императору, - такой неуважение к наша страна демонстрируете?
-Какое неуважение?! – сверкнул очами император.
-Ви на нашем штандарте все цвета перепутали!
Не растерялся Пётр. Громовым своим голосом, сверкая очами, прямо в лицо голландскому послу рявкнул:
-А кто вам сказал, уважаемый посол, что это штандарт вашей державы? Вы ступили на нашу священную землю, и над ней развевается, развевалось и будет развеваться вечно знамя Российской империи!
Я аж поперхнулся, изображая царя и пытаясь по-царски сверкать очами…
Как же хохотал мой ребёнок. Я был уверен. Что он оценил моё чувство юмора…
***
После собрания нас догнала классная:
-Подождите, пожалуйста. Я хочу спросить…
-Слушаю вас?
-А, правда, - она как будто стеснялась, - что у вас очень большая библиотека дома? С таким, ну, редкими книгами?
Я слегка растерялся, хотя и был польщён
-Ну, не такая уж и большая. Больше бывают. Так, есть что посмотреть…
-Я хотела спросить…
-Давайте договоримся «на берегу», - меня распирало от гордости – книги на вынос я не даю никому. Если интересно, приходите в гости, чаю попьём… - жена не заметно дёрнула меня за рукав. С нашей работой мы почти не бывали дома. Я крепко сжал жене руку - посмотрите сами, чего у нас есть. Если что-то понравится – садитесь, читайте, конспектируйте, мы мешать не будем…
-Понимаете, у нас тут тема была – геральдика…