История дома, который высится на Староваганьковском холме, началась еще в конце царствования Екатерины Великой. В ее честь на куполе установили фигуру Минервы, с которой матушке императрице нравилось себя ассоциировать. Впрочем, простояла она недолго - Павел Первый, который, как известно, противоречил матери в чем только возможно, повелел ее ликвидировать – уж слишком она возвышалась над Кремлем, что Павлу, прибывшему в Первопрестольную на коронацию, совершенно не понравилось.
Итак, год 1786
Капитан-поручик лейб-гвардии Семеновского полка наконец-то поселился в доме своей мечты. Вот теперь все эти Трубецкие и Одоевские, даром, что Рюриковичи, не посмеют смотреть на него свысока, он им докажет, кто первый домовладелец на Москве. Пусть и из захудалого шляхетского рода, но ведь сколько при Петре Алексеевиче таких, а то и совсем худородных, вознеслось из грязи.
Отец, Егор Иванович, не зря начинал денщиком при первом императоре, закончил-то губернатором Астраханского края (правда, не доехал до места назначения, умер по дороге). Деньжат, впрочем, успел накопить, сыну оставить. Да и сын, Петр Егорович Пашков, не промах – выйдя в отставку, подался в откупщики по вино-водочной линии и сумел приумножить отцово состояние.
А теперь сам Баженов ему дом построил прямо напротив Кремля на высоком холме, чуть не выше самого Боровицкого. Недоброжелатели московские шептались, что дом намеренно поставили будто «спиной» к Кремлю, ведь вход и въезд устроили со Староваганьковского переулка. Но – нет, у дома два фасада, и оба парадные: рядом с тем, что смотрит на Кремль, разбили роскошный сад, пустили павлинов и прочую живность, так что москвичи ходили теперь глазеть на диво дивное.
листайте:
Детей вот только у владельца не было. После его смерти дом перешел к племяннику, а тот, не оценив шедевра, остался проживать по соседству, на Моховой, теперь там журфак университета. Пашков же дом стоял пустой.
1812
Страшным пожаром дом был практически разрушен. Ничего не осталось – даже архивы, даже чертежи дома, по которым можно было бы его воссоздать, сгорели. Поэтому, когда начали восстанавливать – а делали это, неслыханное дело, за счет казны – довели до ума лишь внешне, покрыли крышу, отделали стены, остальное оставили на потом.
1839
Дом был выкуплен казной для Московского университета. И тут уж интерьеры стали восстанавливать так, как это требовалось для учебного заведения. Спустя пять лет Университетский благородный пансион, расположившийся здесь, навестил Николай Первый, о чем потом пожалел.
листайте:
А дело было так, что, проходя мимо выстроившихся в Парадной зале воспитанников, государь император вдруг увидел в углу вешалку для одежды. А на ней – вот неожиданный сюрприз – висело пять белых мышек. Нетрудно догадаться, что подрастающее поколение родственников повешенных декабристов решило показать императору, что никто не забыт и ничто не забыто.
Больше Николая здесь не видели. А заведение преобразовали в Московский дворянский институт.
1861
И тут наступает время Румянцевского музея.
Известно, что Николай Петрович Румянцев, сын «того самого» Румянцева-Задунайского и сам государственный канцлер Российской империи, был увлеченным собирателем. Главным увлечением его были рукописные древности, и поэтому самым значительным собранием коллекции графа Румянцева стала обширная библиотека в 28 тысяч томов.
По завещанию собрание книг, рукописей, медалей и монет было предоставлено «на общую пользу». Однако музей, открытый на Английской набережной Петербурга, видимо, затерялся среди богатых собраний столицы, а потому был передан в Москву, где его брал под свое покровительство попечитель московского учебного округа.
В музее организовали живописный отдел, гравюрный, отдельно содержалось собрание Дашковой и отдельно Румянцевская библиотека, уже тогда обозначенная как публичная, то есть общедоступная.
Почти десять лет директором Румянцевского музея был Иван Владимирович Цветаев.
1924
Поскольку лозунгом советской власти был «отнять и поделить», неудивительно, что экспроприированное собрание было поделено на части: библиотека полностью отошла созданной тогда библиотеке имени Ленина, а художественные коллекции рассыпались по молодой советской республике как жемчужины с порвавшейся нитки.
Часть собрания европейской живописи перешло ГМИИ имени Пушкина, что-то передали Эрмитажу и Кунсткамере, понемногу перепало и музеям в других городах.
Теперь, после последней реставрации, длившейся двадцать лет, в Доме Пашкова разместили отдел древних рукописей, нотных изданий и картографии.
листайте:
Здесь же находится и знаменитый балкон, откуда Воланд со свитой осматривал Москву, которую забраковал Азазелло, заявив, что ему больше нравится Рим.
Сюда я бы посоветовала зайти всем и посмотреть своими глазами.
Тем более, что билеты на экскурсию можно купить на сайте Ленинской библиотеки за вполне вменяемые деньги (1000 рублей для работающих граждан и 400 – для пенсионеров).
Еще о московских зданиях читайте:
