Юля всегда любила делиться своими переживаниями с окружающими. Ей нравилось, когда подруги сочувствующе качали головой и заглядывали в глаза. Ей льстили наигранные слова поддержки и заверения, что все наладится. Конечно, она понимала, что это все эти эмоции лживые и никто ей по-настоящему не сочувствует, но это так поднимало её внутреннюю самооценку.
А сегодня ей хотелось другого: искреннего совета и поддержки. Пожалуй, впервые в жизни её душили настоящие слезы, и она действительно не знала, что ей делать. Первым порывом было – позвонить маме: кто как ни мать могла посоветовать, пожалеть и наставить, но что-то её остановило. Уже два года родительница была ярой приверженкой протестантской веры, и Юля подозревала, что объективного совета мама не даст. Ситуация у Юлии была деликатная, а мама наверняка скажет принять и посыпать голову пеплом, ведь если Бог дает именно тебе, значит именно ты выдержишь, и принять всё нужно, как награду. А какая уж это награда, когда на скрининге ей сказали, что вероятность синдрома Дауна у её ребенка очень высокая. О том как всем жаль она уже не слушала, в голове молоточками стучали вопросы: как ей теперь быть? Муж был старше Юли на четырнадцать лет и последние года два только и разговоров было, что о продолжении рода. И когда Юленька уже даже морально была готова погрузиться в дела пеленочные -вдруг такая новость.
Юля не спеша брела по аллее элитного ЖК и пыталась собрать мысли в кучку. «Теперь Антон точно меня бросит… Я бракованная раз ребенок во мне такой … А может это из-за возраста Антона? Наверное, нужно начать с этого. Точно, я ни при чем – это он! Главная защита – это нападение. Ох, и что с того? Как мне рожать? Как воспитывать особенного ребенка? Я не хочу, а если Антон захочет? Я не смогу всю жизнь положить на алтарь, а если Антон захочет, но ведь воспитывать то мне, хотя можно няню… А вдруг ребенок будет тяжелым?» Юлия почти подошла к подъезду и села на лавку.
Она никогда не гуляла во дворе ЖК и не замечала, какой у них уютный дворик. Вдалеке показалась соседка, которая, как по часам «выгуливала» своего сына в полулежачей коляске. Соседка была не молода, а сыну было лет тридцать. По виду, у него ДЦП: мужчина не разговаривал и, казалось, почти не соображал. Юлия часто наблюдала, что женщина изо дня в день вывозила на прогулку сына, разговаривала с ним. Зимой кутала его в специальный чехол, типа спальника, и возила по дорожкам.
Тем временем, женщина подкатила коляску с сыном к скамейке, на которой сидела Юлия и примостилась на ней же, только с другого края.
- Добрый день – женщина обратилась к девушке, та кивнула в ответ. – Не помешаем? Чета я устала… Возраст, наверное. Хорошо, что у нас лифт грузовой имеется, а то, помню, года четыре назад в сталинке жили, так я Сережу на своем горбу таскала с третьего этажа. Тогда паховую грыжу заработала… Эх…
- Сложно Вам, наверное, с сыном? Не такую Вы себе судьбу хотели бы? — спросила Юлия
- Да как сказать… Привыкла я уже. Конечно, когда муж жив был – было полегче, а теперь что уже… Крест это мой – сказала тихо женщина, а потом добавила – наверное…
- Почему крест? Мне кажется, каждая женщина заслуживает здорового ребенка – произнесла Юля и непроизвольно погладила живот. Соседка повела бровью:
- Беременная? – Юля кивнула – Чего смурная?
Уголки губ девушки дернулись и ей резко стало тяжело дышать.
- Замершая, что ли? – не деликатничала соседка и деловито продолжила – Скажи спасибо, что уберег и свечку поставь в Храме. Не известно, какие болячки в себе носил.
Юля, не стесняясь, громко разрыдалась. Сережа в коляске замычал и начал двигать рукой, соседка бросилась его успокаивать. Успокоив Сережу, женщина подсела к Юле.
- По здоровью что?
- Синдром Дауна – наконец она это произнесла вслух.
- Ясно – женщина отвернулась – У нас же раньше таких узи и не было, я как забеременела врачиха меня прослушивала и прощупывала, все нормально было. Носила я Сережу сорок недель, муж на седьмом небе – он у меня руководящий был, в парткоме. Ну в общем рожала я в отдельной палате, под присмотром лучших врачей, но, как говорится злой рок… Ребеночек рожаться не хотел, застрял, долго пробыл без кислорода, гипоксия, в общем родился, откачали его, но… Часть мозга отмерла, как мне сказали. Диагноз озвучили по факту: ДЦП. Муж в шоке, я в истерике, написали отказ. А когда отошли маленько, муж принял решение забрать ребенка. Меня особо не спрашивал, просто сказал, что на верху не поймут, если не заберем, помогать обещался и лучшее лечение обеспечивать. Да так оно и было, слово сдержал. Даже в Германию ездили, но увы. Сережа у меня только по рефлексам. Многое пережили с парнем, куда я его только не возила, но сама понимаешь. Других детей с мужем не нажили – не до них уже было, я вся растворилась в Сереже, теперь моя жизнь – это его жизнь. Мне говорили, что он не доживет и до года, затем до пяти, а ему уже тридцать восемь. Представляешь? – Соседка, вдруг, плотно сжала губы, а затем ровным тоном произнесла, глядя куда-то поверх Юлиного плеча – Тридцать восемь лет я не жила… Я обслуживала, боролась, ухаживала. Тридцать восемь лет я просто была. Десять лет назад я стала вдовой, теперь я по инерции продолжаю жить Сережей. Меня давно уже нет… Да, кстати, не верь всем лозунгам интернет-мамаш, что ДЦП не приговор, мы справимся и так далее. Все зависит от тяжести заболевания. Вот ты знаешь, какой тяжести заболевание у малыша в твоем животе? Или хочешь сюрприз, как у меня?
Соседка тяжело поднялась со скамейки и погладила Сережу по шее. Затем посмотрела на ошарашенную Юлю:
- А я ведь была, как ты – молодая. И вся жизнь у меня была впереди. Полная надежд и чаяний… Повторишь? – соседка хищно улыбнулась, затем осеклась – Мы еще кружок вокруг дома сделаем.
Женщина тяжело покатила коляску с Сережей по аллейке.
P.S Юлия сделала свой выбор. Имена изменены.