В новостях пишут, что не хватает китаистов: перестраиваются наша экономика, торговые связи в этом направлении. Минобрнауки и наши эксперты китаеведы говорят, что нужно учить китайский язык, чтобы понимать душу китайца. По поводу кадрового дефицита: в Институте экономики РАН подсчитали, что по итогам 2023 года в России не хватает примерно 4,8 млн работников. Не хватает массового персонала: водителей, продавцов, операторов, токарей, слесарей и сварщиков. Самый острый дефицит специалистов в обрабатывающем производстве, строительстве, на транспорте. Институт делает вывод, что нехватка снижает темпы роста ВВП и разгоняет инфляцию. Инфляцию потому, что из-за нехватки рабочих рук работодатели вынуждены повышать зарплату и закладывать это в конечную стоимость своих продуктов. Но открытых советов в исследованиях я не нашел, а что делать с этим дефицитом?
Сергей Михеев: Ученые поисследовали, а что дальше с этим делать? Это даже не наука, а статистика: собери данные, систематизируй, проанализируй и запиши. Вопрос в том, чтобы дать развернутые рекомендации, что с этим делать. В обрабатывающей промышленности нехватка, даже на стройке нехватка квалифицированных кадров. Почему? Миграция, на которую мы надеялись, дает неквалифицированный приток рабочей силы: система профобразования там рухнула, и, приезжая сюда, они перемещаются в сферы, которые не требуют квалификации, или им понятны. Вопрос в том, чтобы: 1. возрождать престиж рабочих профессий; 2. создавать больше рабочих мест; 3. привлекательность профессионально-технического образования.
Это требует стратегии, глубоко проработанного многогранного подхода, многоуровневой программы. Одна из проблем заключается в государственном планировании: разные ведомства занимаются своими делами, а общего плана нет. Вот «Академия наук констатировала», но и без неё всё ясно. Каждый решает свою конкретную локальную задачу: кто-то решил, но она не решает другую задачу или дает побочные последствия. А где выстроенная в единую стратегию программа для всех ведомств сразу, начиная от детского сада и заканчивая реализацией готовой продукции? Ее нет. Поэтому такая ситуация. Чтобы к этому прийти, нужен более серьезный уровень государственного планирования на долгие годы вперёд. Если его нет, всё ограничивается «залатыванием дыр». Могу только выразить надежду, что понимание этого стало больше и количество должно перейти в качество. Не так давно понимание было, но никто не собирался об этом серьезно говорить: «Разберемся. Мы хорошо продаём свои ресурсы в Европу, там будем всё покупать, они делают лучше нас». Те времена прошли. Сейчас необходимо серьезное, глубокое, творческое переосмысление всех способов решения наших задач и всех направлений развития.
То, что родом из 1990-х годов, уже не работает. Тогда основной упор был на то, что рынок спроса и предложений всё определял. Выяснилось, что это не соответствует задачам развития страны. Или следующий подход: «Если нам что-то нужно, то создадим условия и будем ждать инвестиций». Я много раз задавал вопрос: если инвестиции не придут, тогда ничего не будем делать? Не придут по политическим причинам. Мы создали пароходы или самолеты для привлечения инвестиций, а они не пришли. Почему? Американцы запретили. Какой следующий шаг? Мы остаёмся без самолетов и пароходов? Или начинаем делать что-то, что выходит за рамки такого примитивного подхода, если самолеты и пароходы нам нужны? Как это происходит сейчас, показывает ВПК. Чтобы не обижать наших ученых, можно сказать, что постановка проблемы является первым шагом к её решению. Так обычно рассуждают на ученых советах, защитах кандидатских диссертаций. Будем надеяться, что это так.
Что касается китаистов. Есть проблема – преувеличенная ориентация на англоязычный мир породила огромное количество людей, знающих английский язык, но неспособных его нигде применить. При этом огромное количество людей нужны в сфере налаживания связей, которые не владеют языками народов Востока. Английский язык тоже не преподавать нельзя. Я бывал в Иране и Китае. Когда никто не может ничего сказать, то начинают общаться на «ломанном» английском языке. Были эпохи, когда общались на французском языке. Преподавание английского языка началось в Советском Союзе, исходя из того, что: 1. Америка и её союзники - вероятные противники в войне; 2. Это язык международного общения. Преподавая любой язык, надо понимать, что наш интерес – это суверенный интерес РФ.
В постсоветские годы часто под видом преподавания английского языка реализовывались политические, агитационные, пропагандистские программы, особенно это касалось высших учебных заведений. Нам надо от этого избавляться. Это касается любого языка: китайского, арабского и т.д. В 1990-е годы, когда была война на Северном Кавказе, приезжали проповедники и под видом просвещения сеяли экстремизм. За этим надо внимательно следить; а то, что перестройка на восточные языки нужна – это очевидно.
Нужно продвигать русский язык в Китае, больше открывать русских школ. Есть миф, что половина населения Китая знает английский язык, а половина - русский. К сожалению, это не так: английский язык мало кто знает, а русский ещё меньше.
Сергей Михеев: Был случай, когда я из Хабаровска прилетел в Пекин. Произошла накладка, и меня не встретили. Даже в пекинском аэропорту объясниться на английском языке было сложно, а российские деньги никто не менял. Что касается школ: с ними тяжелее, но хотя бы надо начать с ВУЗов.
По словам главы Минпромторга Дениса Мантурова, Россия опережает страны Запада в производстве вооружений. В интервью «РИА Новости» вице-премьер сказал, что «объем госзаказа в 2023 году вырос вдвое. По ряду позиций объем производства и поставок вырос в 10-12 раз». Он отметил, что в силу определенных нюансов не может говорить о конкретной номенклатуре поставок и финансирования. «Но, поверьте мне, цифры огромные». Это о приоритетных направлениях, куда нужно направлять финансирование. Если нет инвестиций, то ВПК один из наиболее показательных примеров.
Сергей Михеев: Это очевидно. Если нет возможностей привлечь частные инвестиции, если рыночная ситуация не соответствует развитию данной отрасли, а нам она нужна, то других вариантов, кроме как прямого участия государства в экономике, нет. Нам придется к этому вернуться, потому что огромная страна, большие задачи, сложная внешняя международная обстановка. От серьезной перестройки принципов работы нашей экономики мы никуда не денемся. Это касается всего, начиная от кадрового вопроса и заканчивая вопросами развития отраслей.
Например, электроника. Кто-то в мире заинтересован в развитии российской электроники? Никто, кроме России, с одной стороны. С другой стороны, это отрасль, в которую, чтобы начать с нуля, надо вложить такие деньги, на которые частный российский бизнес идти не готов. Потому что непонятно, когда это даст отдачу, выйдет в ноль, а бизнесу нужна прибыль. Прибыль должна быть предсказуемая, а если непредсказуемая, этим никто заниматься не будет. Без участия государства в экономике мы многие вещи не решим. Что не означает обратной крайности: «Давайте вернёмся в советскую эпоху, запретим частное предпринимательство». Нужно найти оптимальную модель, сочетающую эти вещи. В каких-то отраслях больше частного, где-то больше государственного. Но при этом стратегические цели устанавливает государство, а не рынок.
И государство создает многоуровневые программы движения к этим целям, которые будут сочетать государственное и частное. Академия наук могла бы сказать такую простую вещь, а не говорит.
Может быть была какая-то закрытая часть исследований, где все рекомендации (и Ваши тоже) учтены в полном объеме. А дальше будут делать выборы компетентные органы.