На вид ему было лет двадцать пять, не больше, а вот ее матери было далеко за тридцать. Неужели Яна Игоревна решила закрутить с этим молодым мужчиной?
- Света, так не здороваются. - строго сказала мать. - Тем более, Антон – не чужой теперь для нас человек.
"Мне очень жаль"
ГЛАВА 1
В день своего шестнадцатилетия Света проснулась в предвкушении долгожданного события. Наконец-то наступил этот день!
День, который она ждала на протяжении долгих лет. Последний месяц она зачеркивала черным фломастером числа в ожидании именно этой даты, обведенной красным.
Бабушка Лиза, увидев на стене внучки календарь с замалеванными квадратиками, только поморщилась:
- А ты в курсе, что это свидетельствует о тотальной неудовлетворенности жизнью? Когда человек в ожидании чего-то черкает дни, он показывает неважность и пустоту своего настоящего. Неужели это так?
- Мне все равно. Я с десяти лет твержу вам с матерью, что единственное, чего я хочу – знать правду об отце. Наконец я добилась, что вы пообещали мне рассказать все в день моего шестнадцатилетия. Но сколько я этого ждала?!
- Я тебе ничего не обещала. - бабушка Лиза покачала головой. - Это твоя мать придумала назначить столь странный срок. С нее потом и спрашивай. А верить чужим обещаниям – это вообще пустая трата времени. Люди столько всего обещают, а вот исполнять… Мало кому хватает на это ума и смелости.
Света ничего бабушке на это не ответила. Она знала, что мать с бабушкой держатся на расстоянии друг от друга. Между ними нет тех теплых и доверительных отношений, которые обычно бывают между матерью и дочерью.
Так же было и с самой Светой и Яной Игоревной, с тех самых пор, как мать отказалась рассказать правду об отце, Света перестала ей доверять. Оставалось только ждать того самого дня, в который все прояснится.
И наконец он настал.
- С днем рождения, дочка! – в комнату к Свете заглянула радостная мать.
Яна подошла к окну и распахнула шторы, впустив в дом яркое июльское солнце.
- Как спалось? Что снилось?
- Мама! – требовательно произнесла Света. – Давай без этого всего. Ты обещала, а свои обещания нужно выполнять.
Яне явно не понравились слова дочери. Она присела на край кровати, а потом приоткрыла тумбочку, стоявшую в комнате Светы, и достала оттуда какие-то бумаги.
Света с удивлением наблюдала за матерью. Неужели она хранила документы об отце в ее комнате? Давно ли?
Сколько Света ни силилась вспомнить о том, когда в последний раз заглядывала в эту тумбочку, она так и не смогла этого сделать. В ней хранился всякий хлам, и в голову девушке не приходило мысли о том, что вместе с хламом могли храниться столь важные документы.
- Что это? – сверкнув глазами, Света напряглась и вырвала бумаги из рук матери.
Перед глазами все расплывалось, мысли путались, и она никак не могла сосредоточиться и прочесть напечатанное черными ровными буквами на белой бумаге. Разволновавшись, Света откинула бумаги в сторону и уставилась на мать.
- Что там написано? Что написано об отце? Кто он?
Яна протянула руку и попыталась погладить дочь по щеке, но Света сделала резкое движение и отшатнулась от матери.
- Не трогай меня! – громко сказала Света. – Просто скажи мне правду! Что там написано?
Мать спокойно взяла бумаги в руки, потом поднесла их к лицу дочери:
- Тут написано, что в конце июля ты едешь во Францию на обучение по обмену. Будешь жить в Париже, изучать любимый французский язык. Здесь договор с учебной организацией, твой билет и виза.
Света не верила своим ушам. Подскочив с постели, она заметалась по комнате. Потом резко остановилась и уставилась на календарь, висевший на стене.
Десятое июля, ее день рождения, дата, которая должна была стать значимой для нее. Тот день, который Света ждала с десяти лет, умоляя мать рассказать ей правду раньше срока. Это потом она уже покорно ждала десятого июля, потому что верила матери.
- Кто мой отец? Я не собираюсь ехать во Францию, я хочу увидеться с ним!
- Я не могу тебе сказать... - проговорила Яна. - Не сейчас... не в этот день. Это тяжелый разговор, к которому пока не готовы ни ты, ни я.
Света разрыдалась и сорвала со стены календарь. Разорвала его в клочья, а потом кинулась в ванную. Закрылась там, включила воду, дала волю слезам.
Врунья! Предательница! Такими словами хотелось обозвать мать, стучавшую дверь с другой стороны и умолявшую дочь выйти и поговорить с ней спокойно.
А о чем с ней разговаривать, если правды от матери все равно не узнать?
Увлеченная своим бизнесом, Яна Игоревна постоянно была занята. В основном детские годы Света жила у бабушки.
Елизавета Григорьевна учила Свету читать, писать, потом они вместе занялись изучением французского языка. Это все делала бабушка, а мать просто была привидением, периодически появлявшимся в жизни Светы.
Но дочь все равно поверила матери, ждала, когда та расскажет ей историю, которая была неизвестна Свете, но которая была так сильно ей важна!
У всех подруг Светы были отцы. Даже в тех семьях, где родители развелись, где отец сидел или был банальным алк_ого_ликом, - все равно все и всё знали.
А вот Света жила с прочерком в свидетельстве о рождении и хотела быть как все: просто знать правду о своем появлении на свет. И пусть ее отец был у_б_ий_цей, на_рко_маном или вообще не хотел знать о ее существовании, он должен был быть!
И Свете было жизненно необходимо знать о нем хоть что-то. Хотя бы имя, возраст, его предпочтения. Почему он не остался с мамой? Почему она избегает разговоров о нем? Что кроется в прошлом Светы, о котором все молчат?
- Вечером у нас ресторан, — сообщила Яна Игоревна, когда Света уже вернулась из ванной с опухшим лицом и без настроения, — не забудь про гостей и фейерверк. Пока ешь йогурт и бутерброд.
- Я не хочу! - буркнула Света.
- Что такое? Бутерброд несвежий? – обеспокоенно спросила мать.
- Я не хочу ресторан и фейерверк! - ответила дочь. - Я хочу знать правду.
- Да сколько же можно! – Яна повысила голос. – Я тебе русским языком сказала, что ничего не буду говорить о твоем отце. Еще не время!
- Но ты обещала! – Света тоже повысила голос.
- Я думала, что в шестнадцать лет ты будешь готова к правде, но сейчас я в этом не уверена.
- А я уверена!
Но разговор все равно закончился ничем. Мать и дочь еще долго препирались, но Света уже понимала, что не выудит из матери ни слова.
Так и не узнает она про отца, если сама не возьмется за дело. Только вот с какой стороны это дело начать? Как узнать о том, про кого ты не знаешь ровным счетом ничего?
- В семь, будь добра! Будь готова! - строго сказала мать, уходя на работу. - Я заеду за тобой, а потом поедем в ресторан. Там будут гости, они заранее поменяли планы, чтобы тебя поздравить. Будет еще кое-кто, с кем я хочу тебя познакомить.
- Отец? – с надеждой в голосе спросила Света, но по лицу матери было ясно, что речь явно была не о нем.
После ухода матери Света позвонила бабушке. Едва сдерживая слезы, она пожаловалась Елизавете Григорьевне на свои несбывшиеся ожидания:
- Она соврала мне!
- Я тебя предупреждала, милая моя. - отозвалась бабушка Лиза. - Мало кому будет приятно признаваться в том, в чем признаваться очень стыдно.
Света топнула ногой от досады. Ведь бабушка Лиза тоже знала правду и тоже молчала. По крайней мере, она не раскидывалась обещаниями, выполнять которые не собиралась с самого начала.
- Ты приедешь в ресторан? – спросила Света.
- Нет, милая, мы встретимся завтра. Я приеду к тебе, или ты ко мне. И я сделаю тебе подарок. Договорились?
- Ты снова не придешь из-за нее? – с нескрываемой обидой в голосе спросила Света, имея в виду свою мать.
- Я не приду, потому что плохо себя чувствую. А завтра мы обязательно увидимся.
Света ничего не сказала бабушке, хотя отлично знала о том, что Елизавета Григорьевна не приедет в ресторан из-за своей дочери. Какая кошка между ними пробежала?
Света много раз задавала себе этот вопрос, но ответа не находила в силу возраста и неопытности. Ну или потому, что привыкла к тому, что между матерью и бабкой были именно такие явно прохладные отношения, и обе избегали общества друг друга, используя разные методы.
В ресторан Света приехала, не могла же она подвести гостей, которые собрались, чтобы ее поздравить. Она сидела за столом, натянуто улыбалась, принимая поздравления, а потом заметила свою мать в обществе какого-то молодого мужчины.
Вместе они подошли к столику, за которым сидела Света, и Яна Игоревна, широко улыбаясь, представила своего спутника:
- Света, познакомься, это Антон.
- Здрасьте. - нехотя поприветствовала кавалера матери Света, вглядываясь в лицо малознакомого пока мужчины.
На вид ему было лет двадцать пять, не больше, а вот ее матери было далеко за тридцать. Неужели Яна Игоревна решила закрутить с этим молодым мужчиной?
- Света, так не здороваются. - строго сказала мать. - Тем более, Антон – не чужой теперь для нас человек.
Заиграла громкая музыка, и Света с трудом разбирала слова, произносимые матерью. Но одно предложение она разобрала очень четко. Мать произнесла его громко, а ее лицо при этом светилось от счастья.
- Антон – мой будущий муж. Мы женимся в сентябре. А еще, Света, у нас для тебя есть и другая новость. Я жду ребенка. Ты рада, дочка?
Света почувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Нет, она не была рада. Она не чувствовала ничего кроме душащей ее обиды, от которой сперло дыхание, и хотелось только одного – бежать. Бежать, не оглядываясь.