Часть 1
Я бежала к подъезду, не осматриваясь по сторонам. Выйдя из корпуса спортивного зала, последнее, что я ожидала увидеть — это то, что на улицеполивал дождь. Поначалу он капал несильно, и я, пожав плечами, потеплее укуталась в кардиган и спокойным медленным шагомнаправилась домой. Тучи на небе имелись но небольшие, и беспокоиться о ливне не стоило. По крайней мере, так я думала. Конечно же, по закону подлости сей ливень начался, вынуждая меня с прогулочного шага переключиться на бег без оглядки. Хотя так хотелось прошвырнуться вечером, пропуская момент, когда восвояси наверняка возвращался мой ночной кошмар.
Кошмар мой был никем иным, как, казалось бы, обыкновенным парнем. Угрюмым, язвительным, но одновременно этаким чертовски сексуальным. Впрочем последние я не принимала своим женским мозгом. Когда данный мужчина вселился в дом в котором я живу, я пригляделась к нему сразу. Он красив, с виду даже несколько опасен, а мне нравятся подобные парни. Но после первого подкола в мою сторону, я затаила на него обиду и отвечала так же, как и он, с иронией, сарказмом и подье...м. Видимо, поэтому я так смело сейчас отказывалась от мысли, что он сексуален.
Однако, многих слов я позволить себе не могла. Парнем он оказался вправду опасным, и после первой же своей истерики я убедилась в том, что это он доминирует в нашей игре. А мои легкие под...бы так, чтобы несколько развеселить его и скрасить сероватые будни.
— …А может ты просто обыкновенный выебонистый кретин, которому даже зазорно извлекать свой стручок из штанов? — орала я, после того, как Павел опять зацепил меня.
Меня откинуло к стене, и я шкурой ощутила Шульгина бессовестно близко. Его дыхание сбилось, а взгляд горел бешеным огнем. Он был очень зол.
— Щетинина, ты что вообще себе позволяешь? — зарычал он, и мне показалось, что пола перед моими ногами нет. Наверное, если бы не его руки, стиснувшие мою талию, я так и упала б на пол, — Как же этакая монашка, как ты, могла допустить себе изречь такое?
Я чувствовала его издевку, как чувствовала, что его руки сдавили мою талию до боли, когда я выпалила:
— Я дозволяю себе не больше, чем ты. А теперь отпусти меня!
Избавлять меня от себя он не собирался. Взгляд его загорелся пуще прежнего, однако он совладал с собой и не прикончил в этом чертовом подъезде. Наклонившись, он провел носом по моей шее, и языком
провел дорожку до уха, прикусив мочку. Я замерла, а мои коленки задрожали уже не только лишь
от страха. Я возбудилась, и громко выдохнула, заслужив смешок от него.
-Щетинина, не смей, — зашептал он мне на ухо, — не смей позволять себе много, или, клянусь, я заставлю твой ротик закрыться навсегда.
С того момента, я жутко побаивалась его. Боялась и хотела. Он снился мне во сне почти каждый день. В некоторых приносил мне удовольствие, однако в большинстве — боль. Я затыкала свой рот, разрешая исключительно пару колких фраз в его сторону. Он был страшным человеком, я не сомневалась в этом. Так что же постоянно вынуждало меня его хотеть так, что даже при мысли о нем я текла, будто последняя с..ка? Не знаю. Но это чувство, перемешанное со страхом, инициировало во мне ненависть к нему.
Признаться, я также нервировала его, и это приносило мне хоть какое-то удовлетворение. К моему счастью и благополучию, он демонстрировал свое недовольство исключительно словами, на коие я все-таки умудрялась обижаться. С ещё большей злобой я понимала, что его слова цепляли меня.
Увидев свет, мелькнувший близ моей подъездной двери, я крикнула нечто схожее с «Подождите, пожалуйста! » и заскочила в подъезд, дверь которого мне любезно подержал человек, на которого я не обратила надлежащего внимания. А зря.
— Спасибо, — поблагодарила я, спеша к лифту, даже не обернувшись.
— Не за что, монашка, — раздался резкий голос прямо за моей спиной. Вот черт. «Только не ты», — повторяла про себя я, будто мантру, надеясь, что человек позади меня пропадет либо хотя бы, что это будет не Павел. Мои молитвы никто не услышал, что было абсолютно не удивительно, и я решила элементарно игнорировать его.
Завернув в лифт, я встала в угол и сделала вид, что интересуюсь дощечкой объявлений, коию не изменяли уж полгода, за которые я изучила её наизусть. У Шульгина же, скорее всего, в заднице имелось шило, отчего он не смог промолчать и сделать мою жизнь несколько лучше:
— Неужели интересуешься рекламой? — усмехнулся он, — Наверное, занятно рассматривать объявление о просроченных промо-акциях в компьютерном магазине.
— Уж позанимательней тебя, — подковырнула я, а он лишь усмехнулся.
Ответить мне ему не дала неплохая встряска, и абсолютное выключение света. Что же за черт, неужто мы…
— Застряли, — раздался справа от меня бесстрастный голос. Я мгновенно включила фонарик на телефоне, и подбежала к табло, тыкая на все кнопки, но лифт никак не реагировал.
— Черт, -прорычала я, — блестящее окончание дня. Засесть с ублюдком в лифте, супер, действительно!
— Ты кого ублюдком назвала, монашка? — я скорчила рожу и отвернулась от него, тыкая на кнопку вызова диспетчера. Ну почему кабина лифта перестала работать только тогда, когда ехали мы с Шульгиным? Отчего не минуткой позднее? Минутой, Карл!
— Да ладно тебе, монашка, — он включил фонарик ещё и на своем телефоне и в лифте стало светло так, как не было даже при лампочке, — Ты сядь — посиди, а то твой недотрах виден аж не вооруженным глазом. Что, твой салажонок уж не способен удовлетворить тебя? Горазд исключительно на то, дабы сос...ся с тобой вечерами возле подъезда?
— По крайней мере Миша не водит себе шал...в всякий день, — огрызнулась я, но все же последовала его совету, аккуратно усевшись на пол, — Ты не опасаешься заразиться венерическим заболеванием?
— Нет, монаш, не боюсь. Я презервативы покупаю.
Я лишь хмыкнула. Пускай делает, что хочет, мне плевать. Вздохнув, я начала копаться в своем кожаном рюкзачке, надеясь обнаружить там конфетку, потому что нас отсюда долго ещё не вытащат. Взамен конфетки мне на глаза попалась бутылка вина, что я купила, дабы расслабиться ночью после нелегкой рабочей недели. Не долго думая, я вытащила её из рюкзачка, увидев бутылку Шульгин за секунду вытаращил глаза. Впрочем, он тут же справился с собой и издевательски произнес:
— Так ты ещё и алкашка. Мне казалось, монашки потягивают исключительно кагор.
— Открой, — протянула ему бутылку я, — Сидеть нам с тобой здесь еще долго, так почему бы не расслабиться? Не волнуйся, я угощаю.
Он фыркнул, но бутылку из рук всё же взял, тут же ловко разрывая защищающую пленку на горлышке, и вырывая пробку.
— Такой роскоши, как бокалы, не имею, потому пьем из горла, — и сама осуществила первый глоток, вырывая у него бутылку и тут же передавая обратно. В общем-то, извлекла я винцо ради личной смелости. И я абсолютно забыла, что редко пью, и разснесло меня знатно и скоро.
— И вообще, отчего это я монашка? Не монашка я! — пьяным голосом начала я, — я вот, например, воду напрямую из-под крана пью, понял? Неужли монашки так пьют?
— Е....ть ты преступница, — Паша был трезвее меня, однако не намного, потому что хлебнул большую долю бутылки, — я вчера человека каст....ом бил. Так ты по сравнению со мной попросту Люцифер.
— Обожаю данный сериал, — буркнула я и заржала. — Слушай, а ты не такая тварь, как я думала. Можешь же обыкновенно разговаривать, су....н сын.
— А ты все та же монашка. Боже, как же меня угораздило засесть с тобой, а не с Аней с десятого этажа. Это было бы приятнее.
Это очень здорово зацепило меня. Я хотела его, бесконечно хотела, особенно безумно сейчас, когда он сидит передо мной, очень сексуальный в этой темной кожанке. Его ноги были раздвинуты в разные стороны, обыкновенная мужская поза, но в его исполнении она заставляла меня мокнуть все сильнее и сильнее.
Видимо, моё выражение лица все-таки выдало мою обиду, отчего он улыбнулся и уже через мгновение поднялся совместно со мной, придавливая меня к стене лифта. Я обхватила ногами его бедра и, ощутив его возбуждение, возликовала. Он же спустил свои руки на мои яг......ы, следом проводя языкомпо моей шее, вызывая стон.
Стон, что хоть немного отрезвил моё сознание, заставивший вспомнить, что у меня имеется парень, и что я собираюсь тра.....ся с человеком, что меня раздражает, да ещё и в лифте. И я увернулась от его поцелуя в шею с разочарованием.
— Черт, Щетинина, хотя бы сейчас запихни свою гордыню в задницу, — прорычал он, однако это было уже не то рычание, если он угрожал мне. В этом его рычании отчетливо доносилось возбуждение и неудовлетворенность. И я подумала, а отчего бы и нет, раз мы оба желаем одного.
Будто демонстрируя согласие, я потерлась о его п..х сквозь джинсы, вызвав его шипение. Внутренне заулыбалась и сама потянулась к его губам, покусывая их. Он властно поцеловал меня, а одна его рука отправилась к пуговкам на моей рубашке. Он медленно растегивал каждую пуговку, вынуждая меня стенать от нетерпения, а следом, когда рубашка оказалась распахнута, он стянул её вместе с кардиганом, отбросив одежду куда-то в сторону. Сейчас испачкается ли она — последнее, что меня волновало. Я осталась перед ним в бюстгальтере, но сама решила отплатить ему за ожидание, не дав снять лифчик. Потянулась к краям его футболки, сильнее сдавила его бедра ногами, дабы не упасть, и стянула её. Опять играя с ним, лизнула его ключицу и укусила за шею, вызвав стон.
Он не оставался в долгу. Стиснув мои яг.....цы в руках, он все-таки расстегнул мой бюстгальтер и показал мне, словно это был его трофей. Вдогонку и он полетел к остальной одежде. Я выгнулась ему навстречу, и он всо....ал мой со....к, рукою теребя вторую гр....ь. Я же тонула в неге наслаждения, впрочем, подмечая его силу, потому что всё это время он удерживал меня на руках.
Наступила моя очередь приносить ему удовольствие, и я сдавила рукой его набухший ч....н. Он застонал, а я продолжила свои действия, расстегивая его ремень и стягивая с него джинсы. Они упали к его ногам, и он окончательно скинул их, теперь приступая к моим. Проворно стянув их вместе с тру......и, он засунул палец мне во влаг.......е, и произнес, как мне показалось, весьма громко:
— Какая ты мокрая, — я застонала, когда его пальцы начали двигаться внутри.
— Возьми прошипела я, и он впервые за мою память послушал меня, снимая с себя последний элемент одежды.
Когда я почувствовала его , мне показалось, что я ко....у прямо тут же. Он целовал мою шею и кусал так, что останутся засосы, наращивая темп. Я немного закинула голову, сколько разрешала стена, всецело отдаваясь ему. Не могла не признать, что в сек...е он очень хорош.
Волна блаженства накрыла меня раньше него. С диким громким стоном я кон.....а, а следом и он, вытащив ч...н, завершил в угол лифта. Чертов хулиган.
С трудом отдышавшись после этого бешеного секса, я оделась. Чувство, что я грязная шл....а сейчас пришло ко мне, как-никак я тра.....сь с раздражающим парнем в лифте, при чем изменив своему молодому человеку, кой им уже скоро и не будет. Точнее, для меня он уже не представлялся им, но Миша-то данного не знал.
— Снова послышался хрипловатый голос, от которого возб.......е опять начало нарастать.
Часть 2
Завсегда обожала весну. Все проблемы позади, осталось совсем немного и долгожданный отдых. Ну или передых, как в моем случае. По крайней мере, не понадобиться мотаться по всему мегаполису вихрем из института на работу. А это уже такой прогресс, тем более трудилась я неполным рабочим днем. Ещё мне нравилась весенняя погода, когда не было знойно и холодно, а было тепло, и прохладно. Возможно было одеть свитер и джинсы или платье и пиджак.
С последнего слякотного дня прошло две недели. Павла я не видела, чураясь встречи, прибывая домой лишь поздненько вечером, а уходя рано утром. Я решила нагрузить себя по полной. Институт, работа, тренировки по йоге. Зачем мне йога, я не понимала, но это было единственное занятие, что велось в комфортное для меня время. Ежели раньше я в обед, в интервал между институтом и работой, залетала домой, что было мне по пути, дабы перекусить, то теперь ноги моей днем в родимый дом не ступало. Я знала, что Павел также в обед заезжает домой, так как раньше зачастую пересекалась с ним в это время в лифте.
Лифт, кстати, прибрали ещё на следующий день, после того, как я позорно сбежала. Попросту когда двери открылись, я вылетела из лифта, порядочно этажей пройдя пешком. Поначалу я хотела тотально игнорировать лифт, но после трудового дня подниматься на двадцатый этаж было сложновато. В общем, моя жизнь поменялась за эти две недели.
Но самое главное — я так и не смогла расстаться с Мишей. Хотя я и снизила контакт до минимума, сказать, что мы расстаемся, у меня не вышло. Да и какую я причину б назвала?
— Прости, Миш, мы расстаемся, потому что я тебе изменила. С кем? Да с Павлом Шульгиным, помнишь, я как — то говорила, что жажду вырвать ему что нибудь и запихнуть в а...с, а затем засыпать живьем, впрочем после подобного навряд ли он ещё будет жив. Кто я? Ну, безусловно же, грязная шл...а, — хотелось заявить Мише прямо сейчас, но я уверено молчала, гуляя с ним за руку по парку.
Мне было удивительно, что Миша молчит, потому что он всегда после кинотеатра, в котором мы только что были, балаболит безо всякого умолку. Наверное, и ему ху...о. Действительно, а отчего б ему не быть ху....о, если се...а у него не было две недели, а его девушка к тому же бежит от него, будто прокаженная? А когда все-таки не может убежать, улыбается и говорит, что занята? Мне было жалко Мишу, он был неплохим парнем, но поделать ничего с собой я не могла. А может и могла, элементарно не хотела. Я чувствовала себя истинной истеричкой. И это все Шульгин, дери его черт. Я, конечно, тоже хороша, но свалить всё на Павла было легче.
Ещё одна головная боль наступила на мою голову, когда мы подходили к моему дому. Я взглянула на часы и лицезрела тот факт, что Шульгин вот-вот подойдет домой с… работы? Не знаю, но в любом случае, он возвращался в это время. А это значит, что возможность того, что две недели ада попросту упадут в небытие, весьма велик. Ну, а что я хотела, продолжая существовать с ним в одном доме?
— Юля, мне кажется, что что-то случилось, — аккуратно начал Миша, когда мы были возле подъезда. И я, наверное, была победителем в конкурсе за самый тупой вопрос, ежели бы спросила: "С чего ты взял?
— Миш, — выдохнула я, — у меня сейчас попросту сложноватый период. Так резко всё навалилось на мою голову, грядущая сессия, завал на работе, ещё и с мышцами возникли проблемы, пришлось записаться на йогу. Но это закончится очень скоро, я обещаю. Потерпи, — просто взмолилась я. Чертова лживая с...а.
— Хорошо, — кивнул Миша и облобызал меня. И мне внезапно стало так противно, словно он тупо слюнявил мой рот. Но мне ничто не оставалось, как ответить ему, обнимая его плечи руками. Что ты сделал со мной, Паша Шульгин?
— Ну всё, хватит здесь сосаться, вы пройти мешаете, — раздался бархатный грубый голос моих грез. И, действительно, когда мы с Мишей отстранились друг от друга, Павел стоял пред нами, скрестив руки на груди и выглядел… взбешенным?
— Ладно, любимая, пока, увидимся, — лобызнул меня в щеку Миша и спешно удалился. Нет, не бросай меня! Я не буду, я не пойду с Павлом в лифт, в котором я две недельки назад с ним же и тра....сь, как ты не понимаешь, Миша? А, ну да, ты же ничего не знаешь.
Звучно выдохнув, я с мысленным страдальческим «бл...ь» вошла в подъезд вслед за Шульгиным. Тот, казалось, словно ожидал меня, намеренно не вызывая лифт.
— О, Щетинина, давнёхонько тебя не было видно! — ухмыльнулся Павел, еб...ь его и колотить, — Или ты с кем-то тра.....сь в лифте и была занята тем, что прикрывалась перед своим мудое......м, отс.....ая ему?
— А тебе завидно? — съязвила я, заходя в приехавший лифт, — Со.....а, со.....а, ты только не беспокойся.
— Пока, любимая, — пискляво пародировал он Мишу, — А он хотя бы созидал хотя бы раз, как ты кон......а или так и не смог довести тебя до оргазма?
— Это не твое дело, тебя вообще не должна беспокоить моя жизнь! — крикнула я ему в догонку, удерживая слезы обиды, когда он вышел из лифта. Да, в голове я обзывала себя, как только могла, но когда переносные слова о том, что я ша......а, говорил Паша, я готова была биться в истерике. И это было до ужаса противно.
Мгновение, и я за руку оказываюсь вытянута из лифта и придавлена к двери одной из квартир на лестничной площадке. Павел одной рукой жестко ухватился за моё плечо, более вжимая меня в дверь, а другой кулаком со всей дури ударил по двери в нескольких сантиметрах от моей головы.
— Не должен, — прорычал парень, — но меня какого-то х....я волнует, что тебя засасывает какой-то муд....б. И я, черт возьми, желаю начистить ему рожу так, что бы родная мама не узнала.
И он требовательным поцелуем впился в мой рот, заново вынуждая жаждать его и отдаваться ему, будто последняя шл....а. Я отвечаю на поцелуй, обводя языком по его губе и, как, бл...ь, в сопливых романах, испытываю сих еб....х бабочек в своем животе. Вот чего мне не хватало все эти две недели.
Охаю от неожиданности, когда он хватает меня за бедра, обводя по ним руками, задирая юбку-карандаш. Рукой хватаю его за шею и прижимаю к себе сильнее, теперь своим язычком переплетаясь с его. И чувствую ужасную неудовлетворенность, когда он отстраняется от меня.
— Черт, Щетинина, дай я открою эту хе....у дверь или у меня сейчас порвутся штаны от этого стоя....а, — он открывает дверь за мной ключом, затаскивая меня силой туда, тут же впиваясь в мой рот с очередным поцелуем, теперь особенно не церемонясь, снимая мою рубашку. Я была в той же, что и тогда. Как иронично. Рубашка се...а.
«Уютненький ремонтик», — проскальзывает тупая мысль у меня в голове, когда Шульгин на руках тащит меня в спальню. Моя блузка летит куда-то в сторону, а следом я оказываюсь уложенной на кровать. Я не остаюсь в долгу, так же сдернув рубаху с Павла. Он снова целует меня в губы, а я тем временем отыскиваю рукой его п...х, ощущая эр.....ю, и немного сжимаю руку, вызывая его шипение. Он сдергивает с меня лифтер и втягивает с....к, другой теребя пальцами. Я опрокидываю голову назад, всецело откликаясь ему. Этот мужчина бесспорно сводит меня с ума.
Он уже не терпит ласк, стягивая с меня юбку, и я чувствую что-то мокрое в области своих тру.....ов. Мать моя, сей черт начал стягивать их зубами. Я не выдерживаю и издаю громкий стон, а он продолжает эту экзекуцию. Когда тру.....и оказываются в районе колен, стягивает их руками, и я остаюсь перед ним совершенно беззащитная. Он шлепает меня по внутренней части бедра, и выдает охриплым голосом:
— Это за то, что бегала от меня.
— Паша, — умоляюще стону я, и он понимает меня без продолжения. Через несколько секунд я чувствую,его уже другим местом, мало-помалу наращивая темп. Пик моего блаженства наступает через некоторое время, и я тря.....сь, выгибаясь под ним, со стоном кон....я, получая исключительный орг.....м. Паша после данного держится ещё некоторое время, резко выходя из меня и завершая на бедро.
Впрочем, он тут же оттирает его покрывалом, и бросает ткань на пол, валясь рядом со мной, обнимая и придавливая к себе.
— Только попытайся съе.....сь, я разыщу тебя и оттр......ю так, что ты не сможешь ходить.
Да я и не собиралась убегать.
Часть 3
Вовек не понимала, как в фанфиках или же в фильмах после се...а люди прогуливают учёбу, не идут на работу. В общем, кидают все свои дела, лишь чтобы очнуться днем после горячей ночки, сладостно потянуться и пойти с великолепным настроем приготовлять завтрак. Ещё при данном со своим любимым ворковать и заигрывать. Это же бред. Так не бывает. Уж поверьте мне, не то, чтобы я в данном специалист, попросту данная ситуация произошла прямо сейчас. Точнее, вся эта ваниль не случилась. А мне аж немножко хотелось, только тсс. Я проснулась от чересчур оглушительного будильника, песней на которого стояла какая-то рок группа, Skillet, кажется. Причём, будильник это не мой. И нет, я не забыла, как в фильмах, где я нахожусь, я хорошо помнила с...с с Шульгиным, помнила, как достаточно продолжительно старалась уснуть в его жарких объятиях. Было жарко и душно, а я обожала прохладу. Только Паше было сильно плевать — он бесцеремонно дрых. Хорошо хоть не храпел, впрочем сопел громко. Ну, а мне было время обмозговать сей с...с, кой безусловно вёл к отношениям. Жаждала ли я встречаться с Павлом? Хотела ли я его? Несомненно да. Любила ли я его? Нет, не любила, и это было абсолютно точно. С чего я должна его любить? Я не глупая ванильная девочка, в басни о том, что от ненависти до любви один шаг, не поверю. Я прониклась к Павлу симпатией, не более, исключительно потому что, во-первых, мы с ним переспали, во-вторых, я сблизилась с ним не только физически, но и морально. В этом мне помог разговор в лифте, однако и результата мне не хватало. Мне нужно было познать его ещё ближе, и лишь затем я могла бы закричать о любви. Хотела ли я узнавать его ближе? Быть может, в данной ситуации все решал Паша — предложит мне встречаться, я соглашусь, не предложит — дело с концом. Сама я это решение не могла принять по простой причине — я не знала, что хочу, и решила отпустить дело на самотек. Возможно, сие будет моей ошибкой, ну и пусть. Все равно, моя жизнь — это сплошной транспортер аномальных желаний. Лучше не будет, ежели я сама приму решение.
Честно говоря, я и забыла про будильник. На работу мне нужно было идти к девяти утра, и я не беспокоилась о том, что просплю, ибо я всегда вставала ни свет ни заря. Проснувшись, как я уже говорила, от чужого будильника, я застонала. Это так больно, подниматься с постели.
— Мне больше нравится, если ты стонешь от удовольствия, — слышится над ухом сиплый голос, который даже в ранний час обладает властными нотками, — Спи.
— Сколько времени? — сипло выдаю я, не в силах встать с постели, даже если он сейчас скажет, что восемь утра.
— Шесть, — отзывается он шёпотом, — мне нужно уехать, а ты спи. Ключи на тумбе вблизи двери.
Я сладостно откидываюсь обратно на подушку. Какой кайф. Это так приятно, откинуться на подушку, что изначально мне не понравилась, я обвыкла к своей, тверденькой, но такой ласковой, однако, в шесть утра мне казалась великолепной и эта. Перед сном мне не охота тяготить себя мыслями, тем более о моем будущем, отчего я просто представляю скачущих единорогов, что завсегда делала в детстве. Конечно же, у меня ничего не получается, и в моей голове мельтешит случившееся за последние дни. Я не знала, что делать с Мишей, встречаться я с ним не могла, но и для расставания необходима была причина. Конечно, причина имелась в моих изменах, но самое главное, наверное, в том, что я совершенно к нему равнодушна. Да и мне не хотелось орать о собственных изменах, мне стыдно. Мне действительно зазорно перед Мишей, я ощущаю себя последним чм...м на этой Земле. Когда я размышляю о Мише, я испытываю к себе отвращение. И я не могу произнести ему «Мы расстаемся, прости» по телефону. Это унизительно, гнусно и, вообще, сук....ство. Необходимо условиться с ним о встрече, но не в шесть утра.
Я слышу из спальни, как Паша уже копошится в коридоре. Неужто уж собрался? Спартанская скорость, мать его. Паша, Паша, Паша. И на кой-черт мы встретились? Мне было бы проще без тебя, наверное. На душе не было бы так гадко, не нужно было расставаться с Мишей, я бы жила спокойной, размеренной жизнью. Что греха таить, в глубине души я не жалела: с Павлом мои отношения хоть и ветреные, но этакие желанные.
— Да, я еду. Да, да, сейчас буду, — раздался приглушенный голос из-за двери. Мое чрезмерное любопытство тут же загорелось, и я потихоньку
быстро встала с кровати, на цыпочках доходя до двери и прикладывая ухо, — Нет, без меня не трогать его. Не уб....ть! … Нет, первоначально я с ним поговорю. В любом случае — закопаем. Да, еду.
Ухнула входная дверь, и я облегченно выдохнула. Твою мать, кто он такой? Агент ? С кем я связалась? Боже, да почему я с ним потр.....сь? Тупые, глупые потребности. И кого он собрался уб.....ь? Думы вращались в голове без остановки, страх сковал тело. Комната резко стала неприятна, и я поторопилась свалить домой. В коридоре на тумбочке я действительно отыскала ключи, трясущимися пальцами подхватила их, и вылетела на лестничную площадку. Ожидаемая волна облегчения этак и не настала, только исключительно резко исчезло желание общаться с Павлом. Теперь понятно, отчего он такой опасный на вид. Он, вашу мать, людей уб....т. “ Я накануне человека каст.....м бил, каст...м бил, бил…» — выплыли в голове его слова в лифте. Точно, как я, бухая дура, не обратила внимания на эти слова? Он же сам мне практически напрямую сказал! Ежели раньше я думала, что он попросту экий выпендрежник, типо плохой мальчик, то он оказался чем-то похуже. Явно похуже. Видеть мне его теперь было неприятно и, скорее всего, даже страшно. Впрочем мне понадобиться его ещё увидеть, и не раз. Аккуратно закрыв дверь ключом, я поднялась к себе. Никогда не считала себя истеричкой, однако в данной ситуации ноги, всё же, слабо дрожали. Я глубоко дышала, стараясь успокоиться и привести размышления в порядок. Может, не все так плохо, как мне кажется? Я прекрасно умела накручивать себя, мне не в первой. Вполне возможно, Павел имел в виду что-то другое. В любом случае, надобно с ним поговорить о этом, как-нибудь поверхностно, дабы он не понял, что я слышала его разговор. Не спрашивать же о этаких вещах в лоб, в конце концов.
Зайдя в квартиру, я вдруг вспомнила, что вылетела в одной Пашиной футболке. Боже, экий стыд. Надеюсь, меня никто не видел, покамест я шла эти два этажа. Посмотрев в отражение и убедившись, что я не выгляжу как запуганное чучело, я пошла в собственную ванну, дабы принять душ. Везде, как говорится, хорошо, а дома — лучше. Постояв под струями горячей воды, я абсолютно расслабилась и успокоилась. Меня никто не держит рядом с Павлом, я могу забыть его. Могу, но не хочу. Я вздыхаю и выключаю воду. Так, всё, Щетинина, хватит! Услышала посторонний разговор, сопоставила факты — не вариант, что они верные. Предпочтительнее поначалу разобраться. Я заканчиваю ванные процедуры, почистив зубы, и иду на кухню.
— Эй, чмошник, вставай, блудная мама вернулась, — поднимаю своего рыжего кота с кухонного табурета и легонько поглаживаю мягкую шерстку, — Не, ну ты глянь, всю миску корма за ночь сожрал. Тебе, может, в кошачий спортзал ещё записаться, если он вообще существует? Ага, дуля тебе, итак вся зарплата на тебя уходит. Корм ему элитный, туалет ему элитный. Кто б за мной так поухаживал, а!
Мой диалог с котом был не редкостью, а даже чем-то обыденным. Я очень обожала своего Пупсеня, оттого он действительно жил, аки в Раю. Правда, Пупсень откликался исключительно на чмо.....ка, наверное, потому что я почти всегда его так зову. Я даже его команде научила: как только я кричу «Чмо....к, жрать! », Пупсень прибегает из любой точки квартиры. Вот такой умненький мальчик у меня. Кот же никак не реагирует на мои диалоги с ним, как и сейчас — рыжий попросту соскочил с моих рук и подошел к миске. Я насыпала ему гору корма и поменяла воду, зная, что приду сегодня поздно. Необходимо ещё изъясниться с Мишей. Бросать его мне не хочется, тем более, когда выплыла этакая деликатная информация о Павле, но и не бросать — низко, подло, так, как поступают предатели. Впрочем я уже его предала. Руки непроизвольно тянутся к телефону, дабы условиться о встрече, но меня одергивает время. Семь часов тридцать шесть минут. Ещё рано звонить, наверняка, он спит, сегодня же воскресенье. Но мне нужно было на работу. Твою ж мать, работа! Добираться мне до работы минут сорок, значит, времени осталось нет так уж и много. Я быстро приготовляю завтрак — сладкий чай с гренками — и пытаюсь делать укладку. По крайней мере, немножко приподнять волосы. В который раз, у меня на это уходит двадцать минут, и я ускоряюсь ещё, бойко натягивая юбку, потом тут же снимая её, и надевая черное приталенное офисное платье с рукавами-фонариками размером три четверти. Одновременно возле порога надеваю туфли и застегивая часы. За окном сверкает солнце, следовательно, нахлобучивать верхнюю одежду совсем не обязательно. Наскоро прощаюсь с котом, хватаю сумку с телефоном и выбегаю из квартиры. На часах уже десять минут девятого, и я несколько опаздываю.
Рабочий день тянулся неумолимо долго. Все-таки припоздав на работу на десять минут, я извинилась перед директором, которого по закону жанра, разумеется же, прям припекло прикатить в воскресенье, я ещё полчаса выслушивала лекцию о том, что не гоже заместителю директора по рекламе опаздывать, как-никак мне и без того дали привилегию — я заканчиваю институт и следовательно большую часть времени нахожусь там — а я ещё и опаздываю. С трудом поборов желание показать ему язык, я, отпущенная, наконец "шучу, не наконец" пошла работать. Я абсолютно не умела рисовать, однако была человеком творческим, потому отвечала более за финансы и клиентов. И это было ужасно. А ещё страшней была новость о том, что я работаю полный рабочий день, то есть до пяти вечера. Днем мне все же получилось найти минутку и условиться с Мишей о встрече, потому я больше размышляла о том, что я ему скажу, чем работала, и вторично получила от директора, который, гадина, укатил только часам к трем. Попеременно размышляя о жлобе-директоре, Мише, я довершила договор с одной из фирм и уже собирала сумочку домой. Работу я завершила чуток раньше пяти, потому полетела на встречу к Мише в кафе в десяти минутах ходьбы. Михаил уже ожидал меня, придя пораньше. Я присела к нему за столик и нервно закусила губу.
— Что-нибудь будешь, милая? — прямо мимимишно спросил парень, а я же вспомнила Павловское рычание «Щетинина» и ухмыльнулась. Вот уж кто никогда не назовет меня ни солнышком, ни милой.
— Нет, Миша, нам нужно поговорить.
— Да, я тоже так думаю, — я ошеломленно вскидываю брови вверх, но его продолжение меня вдрызг убивает, — Я изменил тебе.
Немножко истерично хохочу, понимая потешность ситуации. И лишь выступившие слезы на глазах вынуждают меня успокоиться и взглянуть на очумелое лицо парня. Узнав у парня, как давненько он мне изменяет, я услышала — месяц. Я тут стало волнуюсь, переживаю о паре деньках, а он месячишко тра......я с другой. Горько однако.
— Знаешь, Миша, я тоже не ангел, и за мной грешки есть. Последнее время я не испытываю к тебе того, что чувствовала раньше. Я думаю, ты уже понял — конец. Пока, Миш.