Сергей Михайлович Кочетов – автор более 80 книг, тысяч фотографий, сотен видеороликов. Он внес огромный вклад в образование миллионов отечественных любителей подводного мира. Журнал «Русский мир.ru» побеседовал с легендой отечественной аквариумистики.
Текст: Андрей Сидельников, фото предоставлены С. Кочетовым
В библиотеке каждого русскоязычного любителя аквариумов обязательно найдется книга с фамилией на обложке – Кочетов. Братья Александр и Сергей писали вместе. Александр рано ушел из жизни, а Сергей Михайлович в свои 76 лет бодр, весел и готов делиться секретами как профессионального мастерства, так и активного долголетия.
– Сергей Михайлович, в чем рецепт долгого здоровья, бодрости тела и духа?
– Главное – заниматься нужно тем, что тебе интересно. Один из моих интересов – это музыка: я слушаю хорошую музыку, играл с друзьями в группе. Другой интерес – горные лыжи. Летом жду зимы, представляю, как спускаюсь по трассе, прыгаю с трамплина. В этом году будет 70 лет моих занятий этим видом спорта, а через два года – 50 лет с моего второго дня рождения. В Кировске на трассе скоростного спуска я упал и ударился лицом в лед, по дороге в больницу случилась остановка сердца, но врачи справились. А в 1977 году в Домбае попал в лавину, которую сам и вызвал. Работал в НИИ, начальство требовало запретить мне кататься, так как в сезон после выходных выходил на работу разбитым.
Первый аквариум мне сделал дедушка, он использовал цементную замазку, которая дала нещадную течь. Мама сказала: «больше никаких аквариумов!» Позднее одномоментно у меня в квартире на девятом этаже было 29 аквариумов, пять с половиной тонн воды.
– Вы застали разные времена нашей аквариумистики…
– Да, я был знаком с Федором Полкановым, с Михаилом Ильиным, с Виталием Гусаровым, с Виктором Дацкевичем. Времена не изменились. Лев Гудков разводил методом гипофизальных инъекций рыб, которые во всем мире считались неразводимыми. Иностранные спеиалисты на вопросы о том, как получить мальков сложных рыб, отвечали: «спросите у русских».
Мой друг доктор Джеральд Басслеер (руководитель международной зооторговой аассоции Ornamental Fish International, прим. ред), говорит: Гонконг опасается, что российские поставщики отберут у них рынок аквариумных кормов. В Москву еще в 80-х годах мотыля привозили из Одессы, Николаева, Средней Азии, Улан-Уде. Мы упаковывали корм и на двух Газ-66 отвозили в аэропорт. Груз отправляли в Прагу, он переправлялся в Германию, и далее по всему миру. Затем у нас произошла чернобыльская авария, приходилось оформлять документы на радиоактивную безопасность. Появилось опасение: не будут ли рыбы болеть от советских кормов, но все проблемы решали.
Есть и современные достижения: в 2010 году Павел Баутин занял первое место на конкурсе Такаси Амано (престижный конкурс аквариумного дизайна IAPLC, ежегодно проводится в Японии, прим. ред.). В этом году в связи политикой я думал, что сейчас нашим не дадут выступить на этом конкурсе. Нет, японские организаторы выше этого всего, участвовали 14 наших дизайнеров.
– В аквариумистике, даже если у тебя коммерческое дело, будь то разводня или магазин, без любви нельзя.
– Вы абсолютно правы. В советские времена все должны были где-то работать, поэтому увлечению уделяли свободное время. Старались все, как могли. Добывать и мыть корм приходилось на водоемах, заниматься аквариумами по ночам, после работы, нужно было быть трудоголиком. У каркасных аквариумов без воды рассыхалась замазка, за несколько часов они приходили в негодность. Я принимал участие в организации выставок еще в начале 70-х. В музее Тимирязева (Государственный биологический музей, прим. ред.) наполненные водой аквариумы хранились в подвале. Переносить их в таком виде невозможно, каждый весит по 200 килограммов. Мы сливали воду, выносили их из подвала, устанавливали в выставочном зале на постаменты и снова заливали воду. После проведения выставки все проделывали в обратном порядке, в подвале снова наливали воду, чтобы аквариумы еще год стояли в нормальном состоянии.
Техника была простая и примитивная, многие вещи делали сами. Например, обогреватели, которые не перегорали, их можно было только разбить. Кстати, в этом отношении мне нравятся японцы: они все делают навечно, из стекла и нержавеющей стали.
– Широкому кругу аквариумистов вы известны прежде всего как автор книг. Каков общий тираж ваших изданий?
– Более семи миллионов, не считая статей в журналах. Я начал печататься в 1972 году. На основной работе у меня была секретность, и меня выпускали только в ГДР, Польшу, другие соцстраны. Карьера завершилась должностью заведующего отделом физико-химических приборов. Когда мои фотографии стали выходить в изданиях капиталистических стран, меня начали вызывать в КГБ для объяснений. У них экземпляры аквариумных журналов с моими работами появлялись раньше, чем у меня, я сразу просил показать. Они понимали, что к моей секретности фотографии рыб не имеют отношения, но таков порядок. Особенный фурор вызвала моя фотография на обложке американского журнала «Freshwater And Marine Aquarium Magazine», вышедшего в 1978 году, они еще и включили меня в состав редколлегии.
А с 1989 года за границу стали выпускать свободно, с тех пор я объездил более 60 стран. Много лет был в составе жюри конкурса Амано.
– Сейчас популярное направление аквариумистики – биотопный аквариум. Его часто противопоставляют дизайнерскому подходу. Как вы относитесь к такому противопоставлению?
– Федор Михайлович Полканов в изданной в 1955 году книге «Пестрый мир в комнате» описал географический аквариум: растения, рыбы, грунт, моллюски в нем соответствуют определенному региону. Это то, что сейчас называют биотопным аквариумом, для нас это направление не новое.
Возвращаясь к вопросу о поездках за границу. Когда приезжал доктор Герберт Аксельрод (американский ихтиолог, прим. ред.), он сказал: раз тебя никуда не выпускают, езжай на свои водоемы. В 1978 году я первый раз поехал на Японское море, на озеро Ханка, бывал на Амударье, Сырдарье. Обследовал Иссык-Куль, Байкал, кавказские реки. И везде до сих пор есть рыбы, которых мало кто может даже поймать, не то что описать.
Очень интересовал морской аквариум. Рыб привозило Центральное акклиматизационное производственное управление, а первый частный морской аквариум мы с братом Сашей представили в музее Тимирязева в 1973 году. Там были представлены отечественные рыбы, в основном бычки. Он вызвал огромный интерес у посетителей, но кто-то «хороший» бросил в воду несколько медных пятаков, и через три дня все рыбы погибли.
– Вы известны как аквариумный фотограф.
– Начинал я с фотоаппарата «Смена-2», постепенно развивался как фотограф. Когда в 1980-м году была первая книжная ярмарка, я свои фотографии предложил издательству «Планета», в 1980 году вышел первый набор открыток «Пестрый мир аквариума». От этого же издательства были заказы и на съемку собак. Ведущими фотографами издательства «Планета» был Вадим Гиппенрейтер, Евгений Фрейберг, я с ними получал на складе пленку среднего формата. По нормативу на один кадр, который шел в печать, я мог испортить два кадра. Но позднее мне начал привозить пленку Аксельрод, он привозил каждый раз по 100 катушек. Моя основная камера – среднеформатный пленочный Hasselblad.
Позднее я начал снимать видео, мне помогли сделать сайт, на котором собраны статьи, фотографии и более 200 видеороликов. Я аквариумист, мне всегда люди помогали, начиная от проблем со здоровьем и заканчивая интернетом.
– Сеть, доступность информации влияет на уровень образования любителей?
– Раньше, чтобы публиковаться, нужно было обладать определенным опытом, достижениями и репутацией. Некоторые разведут несколько рыбок и становятся акваблогерами, а знаний в гидробиологии, зоологии, химии нет. Но есть и хорошие авторы больших книг. Поэтому информации в интернете много, однако ее качество разное. Я писал только о том, что знаю лично.
– У нашей аквариумистики большое будущее?
– Я не знаю. Нашу аквариумистику подкосила пандемия: магазины становились невыгодными, они стали закрываться. Живое общение не заменит ничто: впервые на международной выставке я был в Берлине в 1978 году, на ней все делились информацией, никто никаких патентов не оформлял. Если кому-то удавалось добиться успеха в разведении, это очень большое дело для всех.
О политике я хочу сказать одно: большинство моих иностранных друзей-аквариумистов – это немцы и японцы, но есть и канадцы, и аргентинцы. Всех этих современных политических тенденций они не заметили, наши отношения не изменились. Все мои друзья и сейчас остались друзьями. К сожалению, они постепенно уходят, особенно жаль Амано, который умер в 56 лет. Для японца это вообще не возраст.