Я родилась в семье художников. Родители — скульпторы Валерий и Наталья Никифоровы. Папа преподавал в Суриковском институте, работал с главными представителями советской академической скульптуры Львом Кербелем, Николаем Томским, Михаилом Бабуриным.
В 1981 году отца направили на преподавательскую работу в Афганистан, в Кабульский университет. Туда приехала и мама с двумя детьми, моим старшим братом и сестрой. Обстановка была довольно опасная. Душманы…
И я вполне могла появиться на свет в Афганистане, но мама вернулась в Москву как раз перед моим рождением. Росла я в Орехово-Борисово. Рядом — Царицыно, где мы в детстве исследовали все руины и подземные ходы. Но больше времени проводила среди глины, в мастерской родителей на Пресне.
Училась в знаменитой центральной художественной школе в Лаврушинском переулке, которую окончили все члены нашей династии. Там мне преподавали скульптуру, рисунок, живопись. Скульптору в работе всегда требуется архитектор, ответственный за проект памятника. И мне было сказано: скульпторов у нас в семье и так полно — нужен свой архитектор. Вперед! И я пошла в МАРХИ.
Учась на вечернем отделении, начала работать в «Моспроекте-4» в мастерских таких суперархитекторов, как Андрей Боков и Евгений Будин. Участвовала в проектировании здания театра Еt Cetera, реконструкции Инженерного корпуса Третьяковки, планетария. В мастерской Бориса Уборевича-Боровского тоже поработала.
А дальше меня позвали на должность архитектора во франчайзинговую компанию BNS Group. По всей стране мы проектировали и открывали магазины MEXX, Рinko, Calvin Klein. Три командировки в неделю. Перелеты, стройка.
Был бум. Все начали тогда хорошо зарабатывать. Так я смогла оплатить последние курсы МАРХИ, где параллельно училась. Это обошлось в два миллиона рублей. Архитектурный институт, я вам скажу, удовольствие для состоятельных людей.
В 2010 году я защитила диплом. В то же самое время, уже как архитектор, помогала родителям ставить памятники.
Потом вышла замуж и родила двоих детей. В пандемию всей семьей мы уехали из Москвы в Тарусу. К тому времени папа уже ушел. Дети подросли. Мастерская на Пресне приходила в запустение. Мне захотелось ее возродить.
В Тарусе познакомилась с художниками-керамистами Еленой и Юрием Самолетовыми, которые щедро поделились знаниями, ввели в профессию. Керамика сильно отличается от скульптуры. Керамика — это, конечно, алхимия и колдовство. Двадцать четыре часа я лепила одну чашку и не могла оторваться. Скоро поняла, что хочу этими эмоциями и энергией делиться с людьми.
Сделала ремонт в мастерской, где мы с мамой, Натальей Викторовной Никифоровой, заслуженным скульптором России, открыли студию керамики «Кот» для взрослых и детей. Почему «Кот»? Просто такое прозвище у меня было в институте.
С детьми нарисовали логотип. У нас в студии можно отвлечься от суеты, вылепить вручную чашку, ангела или тыкву, бегемота или сову, освоить гончарный круг, роспись цветными глинами, покрытие глазурью.
Оказывается, законченное художественное произведение сделать совсем не сложно, а еще занятие керамикой позволяет сблизиться и внести новые ощущения в отношения. Поэтому в нашей студии проходят не только занятия, но и свидания, где при свечах и с тихой музыкой влюбленные занимаются совместным творчеством. И люди к нам возвращаются.
Фото: из личного архива Анны Никифоровой-Коротаевой
Стать героем рубрики «Почему вы должны меня знать» можно, отправив письмо со своей историей на ab@moskvichmag.ru