Вика сидела у камина на даче у Быстровых и слушала Полинкину болтовню. Оказалось, что дочка Полины уехала с семьей на отдых, невеста Ивана отчалила в Питер, а сам Иван заработался донельзя.
- Ты, Вика, его видишь теперь больше, чем мы! – выговаривала ей подруга. – Это ж надо было сюда приезжать, чтоб дома носа не показывать?
- Полин, я его тоже практически не вижу. Он все время у себя…
- На да, трудоголики прям все вокруг. Ты вон тоже в работу ударилась, как с ума сошла. То из дома ее не выгонишь, то теперь, наоборот, на работе пропадает почем зря. Я тебя не узнаю, Гончарова.
- Поль, ты же знаешь как у меня: либо работать, либо нет. Вышла на работу, так паши, будь любезна, я не умею в пол силы.
- Да знаю, знаю. Просто скучно, понимаешь. Я – то дома сижу.
- Ну так выйди на работу.
- Куда? К Володьке? Так он не возьмет. Сказал, ему истерички на работе не нужны… А я что, я не спорю, - я ж всем его бабам тамошним волосы повыдираю.
- Так ты не выдирай, - усмехнулась Вика.
- Конечно, как ты себе это представляешь? Они там молодые все и прекрасные, а я? Терпеть эстетическое неравенство? Щас, разбежалась и прыгнула!
- Полька, не прибедняйся, ты прекрасно выглядишь. И Вова тебя любит.
- Любит, ага. Когда я дома с пирогами его встречаю. А на работе другой разговор. Там я коллегой стану, будет мне еще, не дай Бог, указывать.
- Будет, конечно, а ты как хотела? Сын вот твой, знаешь, как со мной начальника включает? Я аж со страха не знаю куда деться.
- Кто? Ванька? Да ну, скажешь тоже. Он у нас интеллигент, не наговаривай. Да и ты… Прям испугалась, скажешь тоже… Что тебе чаю подлить, а? Сидишь там с пустой кружкой. Давай сюда. Я уже сто лет здесь чай не пила. Как приедем на дачу, так я все с этими цветами, достали они меня уже. Посидеть некогда, помечтать.
- Зато как красиво у тебя. Такой розарий, такие хосты, м-м-м, просто рай.
- Да, рай. У меня из – за него, знаешь, спина не разгибается, и руки в кровь.
Полина надулась, а Вика замолчала. Это было Полинкиной традицией. С самой весны и до поздней осени она моталась из города на дачу и днями напролет возилась в саду. Вика, если честно, ей завидовала, - с таким упоением она занималась здесь своими цветами, не каждый сможет. Это тяжело так – то, заниматься физическим трудом. Вика предпочитала тренажерный зал. Три раза в неделю, в прохладном зале, под присмотром инструктора, и не в земле. Полина, напротив, с упоением истязала себя в саду. А потом с таким же упоением жалела себя и ругала цветы. А они были всех мастей и окрасок, всех сортов и всевозможных видов. Летом тут был просто рай. Вика любила сюда приезжать. Хоть зимой, хоть летом. Летом красиво, а зимой так вообще сказочно. Дом большой, дачей только Быстровы его могли называть, вообще – то это был загородный особняк. С гаражом на три машины, бассейном во дворе и с гектаром земли под Полькины розы.
У каждого свой бзик. Когда у Андрея с Быстровым появились лишние деньги, каждый распорядился ими, как хотел. У Вовки была большая семья, и он купил дом за городом, «чтобы ребятишкам было, где играть». А Андрей выкупил землю в черте города и со временем построил там торговый центр. Детей у них с Викой не было, за город их не манило, поэтому выбор был сделан в пользу бизнеса. Вика, правда, не верила тогда, что эта затея когда – то окупится, зато сейчас аренда торговых площадей позволяла ей спокойно жить, не заботясь о хлебе насущном. Другое дело, что жить так было скучно. Они с Андреем были людьми старой закалки, трудиться привыкли со времен студенчества. Оба учились и подрабатывали, потом, после института усердно работали, что такое отпуск даже не задумывались, поэтому, когда Вика перестала работать, ей все – таки было как – то не по себе. И деньги были, и работать за кусок хлеба не надо. Но деть себя было некуда. Это было даже как – то утомительно. Утром встал, а тебе никуда не надо, по магазин прошелся, домой пришел, опять нечего делать. Нет, со временем, конечно, Вика втянулась. Она очень много читала, совсем немного путешествовала, просто ходила по городу и просто старалась жить. Не очень как – то выходило, но, слава Богу, появился Иван, и Вика словно очнулась.