"По старой дружбе"
Краснов
Версия папы о том, что мой выбор девушки напрямую связан с тем, что на самом деле где-то глубоко внутри на подсознательном уровне я отчаянно желаю воссоединиться с Венериной, не дает мне покоя. И зачем по телефону я ему рассказал про ситуацию с Эльвирой? Теперь он считает, что я цепляюсь за каждую девушку, входящую в окружение Венериной, чтобы сблизиться с ней. Да еще и посмеялся над тем, как я впервые напился. Все это – конечно, полнейший бред. И папе совершенно точно – не быть психологом.
Он не прав хотя бы потому, что я не знал, кто такая Влада, когда познакомился с ней. Мне хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, что она – та самая. То, что она оказалась сводной сестрой Венериной, – нелепейшая случайность!
Каждая минута этой ночи длится целую вечность. Я слежу за фосфоресцирующими стрелками больших настенных часов, и сна нет ни в одном глазу. Решаю прочистить голову лучшим известным мне способом.
Покинуть дом не составляет проблемы: сегодня родители точно не заметят моего отсутствия. Даже думать не хочу о том, чем они там занимаются.
Дороги свободные, и я рассекаю тьму, как какой-нибудь супергерой. Мотоцикл урчит подо мной, словно верный зверь, и я чувствую, как сам становлюсь его частью, сливаюсь с ним воедино. Слишком давно я этого не делал. Сам не понимал, как соскучился по ощущению бешеной скорости, покалывания во всем теле и рвущегося из груди сердца.
Не знаю, сколько времени я бесцельно гоняю по улицам, но в итоге оказываюсь перед знакомым мне зданием. Все еще сидя на мотоцикле, я блуждаю взглядом по дому и останавливаюсь на окне восьмого этажа. В комнате Венериной горит тусклый свет, значит, она тоже еще не спит. Возможно, читает. Мне вдруг кажется, что занавески на ее окне подергиваются, и я даже замечаю женский силуэт в окне. Очень может быть, что это всего лишь игра воображения, но я вдруг чувствую себя маньяком-преследователем, подглядывающим в чужие окна. Фигура в оконной раме никуда не девается, и мы вроде как пялимся друг на друга.
Что привело меня сюда? Почему в итоге я всегда оказываюсь возле этого дома? Может ли быть такое, что папа прав?
Потряхивая головой, чтобы уж наверняка выбросить эти дурацкие мысли, я разворачиваюсь и с шумом срываюсь с места. Домой!
Как только моя голова касается подушки, я отрубаюсь.
На следующий день в школу я не иду. Папа настоял на том, чтобы этот день мы провели вместе.
— Я отменил все дела, — говорит он, сжимая мое плечо.
— Устроим семейные посиделки. Сходим в боулинг или в кино. Пообедаем в ресторане. Или выберемся на природу. Что думаешь насчет рыбалки?
— Ни при каких условиях, — наигранно сердится мама, — я не буду трогать живую рыбу руками!
— А червей? — подначивает ее папа.
Я делаю большой глоток кофе, поглядывая на родителей. Эти редкие мгновения согревают почище алкоголя, о котором я до сих пор вспоминаю с дрожью.
Мама убеждает нас, что для игры в боулинг ей требуется другой маникюр, и мы послушно ждем в машине.
— Вообще-то, — признаюсь я отцу после некоторых колебаний: врать ему я не способен. Он знает обо мне все, кроме разве что увлечения мотоциклом. Хотя, если бы он прямо спросил, я бы не смог солгать, — я и вчера пропустил школу.
— Я вырастил прогульщика! — сокрушается отец и хлопает рукой по рулю. — Будут какие-нибудь попытки оправдаться?
— Я помогал одному человеку.
— Этот человек носит юбку?
— Пап.
— Слушай, маме я ничего не скажу, хотя, даже, если б и сказал, она бы только порадовалась. Ты же вечно либо в школе, либо дома, либо в библиотеке. Я рад, что ты хоть как-то развлекаешься. Но знай меру, договорились?
— Договорились.
Оставшиеся полчаса мы непринужденно болтаем о пустяках, пока мама не усаживается в машину и не демонстрирует нам свой новый маникюр. После того, как мы изображаем достаточно, по маминому мнению, восторгов и хвалебных речей, папа трогается с места, и уже через четверть часа мы высаживаемся возле огромного разноцветного здания.
Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз мы были здесь, и на ум приходит только десятый день рождения Венериной. Тогда мы провели здесь весь день с нашими семьями. Это было здорово.
Когда мы заходим внутрь, бронируем дорожку и усаживаемся, чтобы переодеться в специальные, на мой взгляд, довольно уродливые ботинки, я бросаю взгляд вправо и шумно втягиваю воздух. Да быть не может!
Венерина смотрит на меня такими же обалдевшими глазами. Я вижу и ее родителей. А что самое волнительное: я вижу и Владу, одиноко стоящую в углу и медленно снимающую пальто Венериной. Я мгновенно вспоминаю о том, что ее куртка по моей милости до сих пор весит в школьной раздевалке.
— Какого черта? — здоровается Венерина и пытается уничтожить меня взглядом.
Я не успеваю ничего ответить, к нам подлетает моя мама.
— Леночка! — она обхватывает Венерину за плечи и прижимает к себе. — Вот так совпадение! Вы тоже здесь всей семьей? Не могу поверить!
Я тоже не могу. К нам неспеша подходит Влада и, робко глядя мне в глаза, протягивает руку:
— Владислава, — говорит она, и мое сердце падает в самые пятки.
— Э-э… Даниил.