Юля с мужем искали съёмную квартиру. Переехать нужно было "еще вчера", поэтому над тем, что арендная плата за предложенную двушку была странно низкой, они не задумались. А от старухи-соседки, сидевшей у подъезда и бормотавшей что-то вроде "а Санька то мать заморииил, замориииил.... Закрыл в темнушке и всё... Всё..." и вовсе отмахнулись. Иван, муж Юлии, только пробормотал: какой-то Яков Лукич наш арендодатель, а не Саня.
Ну, переехали. Радовались удаче - квартира такая хорошая попалась, и так недорого. Правда, из закрытой кладовки по вечерам доносились какие-то шорохи и будто поскуливание. Хозяин, с которым уговор был не пользоваться кладовкой и не трогать там ни какие вещи, предупреждал о звуках. Объяснил это близостью помещения к санузлу - мол, там все коммуникации проходят, вот и шум поэтому.
Так прошло три недели. Звуки из кладовки супругам порядком уже надоели, поэтому решили они все же открыть ее и посмотреть - может крысы или мыши шумят? Повозившись с щеколдой, дверь наконец открыли. Живности внутри не обнаружилось, но вот набор барахла там был жутковатый: промятая сидушка от дивана, ведро с крышкой, эмалированная кружка и миска. И еще куча тряпья в углу - ее Иван поворошил в поисках грызунов, но на пол выкатились только какие-то засохшие объедки.
- Ой, Вань... лучше бы не открывали дверь. У меня теперь соседка из головы не идет. Ну, та, которая всё "заморил, заморил" приговаривала.
- Да ладно тебе, наверно прошлые жильцы барахло своё забыли.
Рассказ соседки
Этим же вечером Юля на лестничной площадке столкнулась с бабкой. Та всё также что-то бормотала, но женщина решила её порасспросить. И узнать кое что удалось. Несколько лет назад Александр, хозяин квартиры, перевез к себе мать - той уже было за 80 и в деревенском доме жить она больше не могла. Перевез, значит, а дом материн продал. Какое-то время все хорошо было, Никаноровна (та самая мать) каждый день спускалась к подъезду воздухом дышать. А потом пропала. Александр на все вопросы отвечал "заболела, не встает". Никаноровну больше никто так и не увидел, сын ее съехал, а квартиру стал сдавать.
Сдавал за недорого, желающие находились быстро. Только дольше месяца ни кто не задержался. Да еще съезжали как-то в спешке, пару раз всего видела соседка, как жильцы вещи вывозили. А остальные - бог их знает, по ночам что ли...
Да ладно, надумала она
Когда муж пришел домой, Юля пересказала ему всё, что услышала. Но Иван махнул рукой:
- Да ладно, надумала она. Думаю, мать Александра умерла от старости, а он просто тихо схоронил ее. Кстати, не забыть бы нашему Якову Лукичу деньги за следующий месяц перевести.
Прошла еще неделя. Ночные шорохи и поскуливания со стороны кладовки продолжались. Иван посмеивался, мол, мать Якова Лукича скребется. А жене его было не по себе настолько, что она ночью даже из спальни ночью старалась не выходить.
Кладовку, не смотря на уговор с хозяином квартиры, они все же использовали. Убирали туда обувь и верхнюю одежду. Решили, что незачем в узком коридоре вешалки городить. А Александр все равно ничего не узнает.
Вань, ты чего пугаешь меня?
В пятницу Юля должна была ночевать в квартире одна: муж на выходные уехал в соседнее село к своей матери, картошку копать. Женщина домой приехала поздно, на работе проект "добивали". Подходя к дому она взглянула на окна квартиры и заметила, что шторы в окне одной из комнат двигаются. Она остановилась, продолжая смотреть на окно. Не показалось. Кто-то двигал шторы туда-сюда. Потом полотна резко раздвинулись и в проеме показался чей-то силуэт. Рассмотреть, кто это был, не удалось - в квартире темно.
Юля было испугалась, но потом сама себя успокоила: наверно у Ивана машина сломалась и он ни куда не поехал. Далее она поднялась на свой этаж, подергала дверь - она была заперта: ну точно, вернулся наверно и изнутри заперся. Женщина открыла замок и вошла. Через несколько секунд из кухни вышел муж, щелкая банковской резинкой, надетой на запястье.
- Вань, ты чего меня пугаешь? Шторы эти двигаешь в тёмной комнате.
- Пугаю...
- Ну да, я думала залез кто. Ты ж уехать должен.
Заканчивая фразу, Юля прошла к кладовке, чтобы убрать обувь. Открыла дверь, щелкнула выключателем и в свете лампочки увидела лежащего на полу Ивана. Руки и ноги его были неестественно вывернуты, он пытался кричать, но получалось сиплое поскуливание. А из-за спины к женщине приближался звук шагов и щелчки резинки.