Колька Мамонтов был несчастливым по рождению. Хотя, если разбираться в этом вопросе, то случилось это несчастье несколько раньше, еще при зачaтии. Если Владимир Семенович пел по этому поводу, что час зачaтья он помнит не точно. То в случае Кольки можно было говорить о двух, трех минутах. Все случилось очень скоротечно, но это было не самым главным. Более важным оказалось то, что мама Кольки вряд ли могла бы точно сказать, кто был отцом ее сына.
Нет, она была вполне обычной и нормальной женщиной, вела не распутный образ жизни. Просто получалось так, что мужчины в ее существовании занимали опять же не главное место и менялись быстро. Ну не нравились они ей, вернее не могла Катя, так звали маму Коли, выбрать подходящего. А чтобы остановиться на ком-то, надо было каждый раз испытать с ним все - от и до, чтобы потом не разочароваться.
Нельзя сказать, что Коля стал нелюбимым сыном. Кстати у Кати в этом плане воспитание было правильное - если родился, то живи и сыном будешь настоящим, а не так с боку припеку. И мысли у Кати даже не возникло о том, чтобы помешать ему родиться. Правда потом она сделала опять правильные выводы и больше не залетала, как это называли ее подружки. Но интерес к молодой и в общем-то симпатичной женщине, только с ребенком, со стороны мужской части населения резко поубавился. Причем именно в той, интересной для Кати категории. А об интересе со стороны возрастных мужчин тогда еще не думалось.
В общем остался Катя одна и получила официальный статус - мать одиночка. Такой статус был нужен, предусматривал разные льготы. Прежде всего женщина получила жилье, правда в бараке, и переехала из фабричного общежития. Барак был деревянным, двухэтажным, изначально коридорной системы, как ее называли. Правда жильцы как-то исхитрялись, строили перегородки, лепили из комнат квартирки.
Катю с Колей заселили в такую - с комнатой и кухней. Из комнаты раньше была дверь в коридор, но ее забили. Зато выпилили дверь в соседнюю комнатушку, где и была кухня, постирочная, ну и прочее нехитрое хозяйство. Из кухни дверь открывалась уже в общий коридор, проходящий через весь барак. В бараке имелось паровое отопление, что считалось большим плюсом, но удобства, как их называли, располагались конечно на улице.
Представляли они из себя будку о двух дверках, установленную над выгребной ямой метрах в двадцати от барака. Утром к этому сооружению выстраивались очереди - в левую дверку мужская, в правую - женская. В бараке жили рабочие фабрики, смена начиналась у всех одинаково. Можно конечно было встать загодя, только выспаться хотелось каждому. Очереди стояли неразговорчивыми, хмурыми, особенно зимой или в осеннюю непогоду. С этой уборной и начались главные неприятности Кольки по жизни.
Бывали конечно из мужских жителей любители забежать за угол барака, а то и присесть. Но такие проявления пресекались жестко, особенно проживающими на первом этаже. Но это уже так, отступление от основной темы.
У Кати с сыном никаких проблем не было - ясли, детский сад, все при фабрике, а потом и школа. Коля рос тихим, исполнительным, учился так себе, да ему и не надо было, тройка вполне устраивала. Дотянул до восьмого класса, получил аттестат, а дальше отправился в ПТУ получать рабочую специальность, захотел стать сварщиком. И надо сказать, руки у Коли росли из нужного места, со сварочником и металлом подружился. И если его одноклассники после десятилетки еще не знали чем заняться, то Мамочка, так прозвали Колю, уже твердо стоял на ногах и пошел работать на ту же фабрику в ремонтный цех.
Кличка Коли была связана исключительно с его фамилией. О мамонтах, послуживших первоосновой фамилии, знать не знали, школьные учебники мало кто помнил. И еще, Коля хотя и был парнем тихим, но оказался заботливым и дружить умел. На него всегда можно было положиться, знали, в любой ситуации не бросит, выручит. Пользовались конечно этим, могли и подставить парня, но Коля не обижался и из неприятностей выкручивался, а может они и сами обходили его стороной. Поначалу, еще в школе, Коля на Мамочку обижался, а потом привык, да и называя его так, знакомые говорили уважительно. Надо отметить, сварным Коля стал классным, и когда говорили - Мамочку надо позвать, - значит никто с этой работой больше справиться не мог.
Несчастливым по жизни Коля Мамонтов считал себя больше сам, а не его знакомые. С девочками гулял, начиная еще со школы, но это так, в кино ходили. И в училище девчата были, добавились танцы. По сердцу никого себе найти не мог, вот в чем дело. Наверное передалось сыну невезение от матери. Как-то Коля спросил у нее про своего отца, а мать расплакалась, не стала придумывать историю про героического родителя. И Коля почувствовал, нечего ей рассказать, и по своей деликатности больше не интересовался своим вторым родителем.
Отслужил в армии и добавил к сварщику еще две нужные специальности - автослесарь и водитель категории С. Причем как-то это легко получилось. Тут бы Коле оглядеться, в любом месте его с радостью взяли бы на работу, на сверхсрочную службу можно было остаться. Многие ребята кстати поехали на крупную стройку, а тихий Коля вернулся в свой городок на свою фабрику в тот же ремонтный участок. Ну что тут скажешь, сердцу, как говориться, не прикажешь.
Мать конечно обрадовалась возвращению сына. И вдруг, спустя столько лет, начал мучить ее вопрос - Кто же отец Коли? - На удивление Катя хорошо помнила всех своих прежних знакомых и теперь в чертах, да и в характере сына, начала искать схожие. От таких размышлений становилось нехорошо, но ничего поделать с собой женщина не могла, часто не спалось, а перед глазами мельтешили знакомые когда-то лица. - Должна я сказать Коле, кто его отец! - Эта мысль стала просто навязчивой.
А время шло. Прошло года два, как Коля вернулся из армии, и мать слегла. Поместили ее в больницу, лечили, но дело на поправку не шло. Коля регулярно навещал мать, носил передачки, рассказывал, что делается на фабрике - говорил, ждут ее, желают выздоровления, приветы передавал. Только не случилось благополучного исхода, а совсем наоборот. Врачи лишь развели руками, ничего сделать не смогли, хотя лечили правильно. И как-то промелькнуло в разговорах - доканала себя. - И тайна о Колином отце так и осталась неразгаданной.
Коля очень любил мать, и мало сказать, расстроился, переживал сильно ее уход. А тут еще одна напасть. Раз Коля остался один, то вторую комнату, кухню, у него забрали - кое как сделали перегородку и дверь из его комнаты в коридор восстановили. Ну что ж, и так надо было привыкать жить. Тем более, что новый сосед, занявший бывшую кухню, вернулся из мест лишения свободы. Был шумным, если не буйным. К нему начали захаживать в гости такие же дружки.
То, что восстановили перегородку между комнатами, было одним названием. На самом деле в проем навесили старую дверь и заколотили гвоздями. Вот и все. Один раз вернувшись с работы Коля обнаружил, что вещи в его комнате лежат не на своих местах, хотя комната закрывалась на надежный замок. Осмотрев забитую гвоздями дверь, Коля понял, что ее открывали. Видимо гвозди с той стороны вытащили, а потом забили обратно. Брать у Коли было нечего, искали скорее всего деньги. А они как раз закончились, окончаловку выдали как раз сегодня.
- Ну дела! - Подумал Коля. - Теперь придется получку таскать с собой. На работе хоть в шкафчике можно оставить, закрывается. - До этого дня никакого кошелька у Коли не имелось, ни к чему был. Теперь пришлось купить, не таскать же деньги в кармане, могли и выпасть, да и порваться. А предъявлять претензию соседу было бесполезно, тем более милицию вызывать.
Утром Коля дома никогда не ел, на фабрике имелся буфет и открывался до начала смены. Горячий чай и каша там всегда имелись. И в бараковскую уборную в очередь не стоял, добегал до туалета на работе. А тут вдруг скрутило ни с того, ни с сего, пришлось встать в очередь. Хорошо в мужскую кабинку было человека три, да и то отстрелялись быстро.
- Во как удачно, - подумал Коля, сделал свои дела и с легким животом пошел на работу.
Только переодеваясь у своего шкафчика, парень похолодел - новенького кошелька со всей окончаловкой в кармане брюк не оказалось. - Выпал в уборной! - Понял Коля, отпросился с работы и побежал обратно.
Дверка кабинки оказалась приоткрытой, людей уже не было, разошлись. Коля заглянул в дыру и никакого кошелька конечно не увидел - за утро набомбили столько! Коля поковырял палкой в дыре, да все без толку. Была конечно вероятность, что кошелек упал на пол кабинки, только кто бы его оставил тут лежать. Хотя за Колей в очереди стоял Венька, неплохой в общем парень, если бы подобрал кошелек, то должен был отдать.
Венька работал на той же фабрике. Коля нашел его, спросил, но знакомый только пожал плечами, мол не видел никакого кошелька и посмеялся. Верить ему было можно, Коля тоже хохотнул за компанию, но было ему совсем не весело. До следующего аванса надо было как-то жить. Венька одолжил конечно пять рублей, но дальше-то что.
В столовую Коля с утра уже опоздал, да все равно бы не пошел, экономить начал. А в обед взял только супчику и хлеба побольше. И вдруг, найдя свободное место, услышал на раздаче недовольный голос тети Глаши, кассирши.
- Ты, че мне тут подсовываешь! - Возмутилась кассирша.
- А че, рубль, нынче не деньги?! - Взъерепенился Миха, так его все звали, электрик.
- Ты его что, вместо газеты в гальюне использовал? - Тетя Глаша была остра на язык, пришла на фабрику не так давно с флота.
- А како тебе дело! - Миха тоже был парнем не промах, уступать не собирался. - Деньги не пахнут, - сморозил он, и засмеялся, оглядывая стоящих на раздаче, ища поддержки. Шутка это была в ходу.
Очередь с подносами заволновалась, и тетя Глаша, оторвав от кассовой ленты кусочек, брезгливо взяла через него пахучий рубль и бросила куда-то вниз. Потом протерла тряпкой пластмассовый лоток для расчетов и сдала Михе сдачу, два двадцадчика. Полный бед в фабричной столовой стоил шестьдесят копеек. На том инцидент и закончился.
- Слышь, Колян, - прошептал Венька, проходя мимо, - утром Миха за мной стоял... ну не прямо, человека за два, слышал как он базарил. Понял?
Коля только молча кивнул. А потом все же нашел электрика и поделился своей бедой. Миха лишь в отвел рассмеялся, похлопал бедолагу по плечу, посоветовал с бабками в уборную больше не ходить и ушел. И ничего Коля сделать не смог. Происшествие это быстро разлетелось по фабрике, каждый раз вызывало в курилках смех и никакого сочувствия к пострадавшему Мамочке. Следует отметить, что в данном случае значение прозвища Коли несколько пошатнулось. К чужой беде люди были в лучшем случае равнодушны.
Дня через два, дело было вечером, к Коле постучался новый сосед, живший за забитой дверью, звали его Виктором. В отличии от других проявил к парню сочувствие. Пришел с чекушкой и закуской. Посидели, поговорили, можно сказать по душам, об за жизнь. О том, что Виктор мог залезть к нему в комнату, Коле сказать как-то было неудобно, да и зачем - не украл же ничего, да и ладно. Сосед перед уходом одолжил два червонца и сказал, чтобы Коля не кипишовал, деньги может отдать, как сможет, потихоньку.
Через несколько дней на выходные Виктор зашел опять, на этот раз без выпивки, и попросил помочь отремонтировать машину. Коля в прошлый раз рассказал о том, что умеет делать. Неподалеку от барачного поселка стояли не то частные гаражи, не то сараи, где люди больше держали разный хлам и железную рухлядь. Гараж, где стоял Москвич 407, открыл хозяин, пожилой человек, и рассказал в чем проблема. Договорились о цене за ремонт. Коля сказал, что могут потребоваться запчасти, хозяин выдал задаток.
Стояло лето, Коля приходил в гараж по вечерам, в выходные, машину отремонтировал, но к нему потянулись и другие люди. Всегда находилось, что надо поправить, починить. Хозяин гаража на Москвиче уехал до осени на дачу, и Виктор договорился с ним об аренде. Зачем простаивать мастеру, каким был Коля. Конечно все было не официально, да и не могло быть по другому. Таким образом у Коли появился дополнительный заработок от шабашек, так их называли. Коля обзавелся инструментом, даже самодельным сварочником, все можно было купить на местной барахолке. Свою долю получал и Виктор, подгонявший клиентов.
И все было бы хорошо, никто и никогда на Колю не обратил бы внимания, если бы не подлый случай, как тогда с кошельком в уборной. Виктор привел человека, который заказал инструмент, причем не совсем обычный, не по дереву, скорее по металлу. Коля сработал и этот инструмент. Правда для этого потребовалась кузня, в гаражах ее конечно не было, зато имелась на фабрике. Кузнец дядя Вася выковал заготовки, какие требовалось, тоже не за так. А уж вывести их с фабрики не составило труда. Да и вывозить особо не потребовалось. Дальний забор фабрики выходил на заросший пустырь, туда и перебросил Коля железки.
Пришли за Колей из милиции и забрали быстро. Изготовленный им инструмент засветился при кражах из нескольких квартир и магазинов. Органы сработали оперативно и задержали банду залетных воров. Статья УК во всех эпизодах была одна - 144, кража. Степень вины участников конечно оказалась разной, но и Коля Мамонтов получил свой срок.
На предварительном следствии и в суде отвечал честно, не умел, да и не мог врать. Может и наговорил на себя, сознавшись, что знал, для чего предназначался его инструмент. Следователь вопросы умел задавать правильно. Да и прокурор в суде требовал наказания более сурового. Тем не менее судья учел личность Мамонтова, положительные характеристики. И начальник ремонтного участка с фабрики на суде выступил положительно, хвалил Колю.
Кузнец дядя Вася отделался только возмещением ущерба фабрике за металл и использование оборудования, ну и уволен был конечно по статье, затрудняющей последующее трудоустройство.
И вот поехал Коля Мамонтов в места не столь отдаленные отбывать свой первый срок. Прозвище его Мамочка, просочилось как-то следом, стало кличкой, и пытались его трактовать в определенном смысле. Не получилось. Когда надо, Коля мог быть и жестким. Вот так бы всегда по жизни.
С Николаем Мамонтовым автор познакомился в поезде Свердловск - Пермь, когда возвращался из командировки по редакционным делам. (Свердловск стал Екатеринбургом несколько позже). Поезд был ночным, вагон плацкартным и полупустым. Коля только что освободился, и я был первым человеком, оказавшимся рядом с ним на воле. Мы проговорили несколько часов. Больше рассказывал Коля, автор лишь иногда задавал наводящие вопросы, проникшись сложной судьбой этого человека, Мамочки, как его называли. Он не доехал до Перми, вышел в Кунгуре. Больше мы никогда не встречались.
Мне бы очень тогда, да и сейчас, хотелось узнать, как сложилась жизнь Коли Мамонтова, очень непростого. А вообще, бывают ли люди простыми? Вряд ли, я не встречал таких.