Однажды Тася решила все-таки отдохнуть по-настоящему и купила путевку в местный санаторий на целых двенадцать дней.
Заселение прошло быстро. Таисью и ещё одну женщину по имени Светлана поселили в симпатичный двухместный номер на втором этаже.
— Жрать охота, — Светлана растянулась на кровати. — А ничего, удобно. Получше, чем в моей хрущобе. И тем более на шконках, — Светлана вскинула на Тасю испытующий взгляд.
Ей было интересно, как отреагирует соседка. Но Тася оставалась совершенно спокойной. Она открыла сумку и развесила пару платьев на плечики.
— Сама-то ты откуда будешь?
Светлана по внешнему виду была моложе Таси, и ее «ты» немного насторожило.
— Я из Заречного, — ответила Тася. — А вы?
— А чего ты мне выкаешь? — спросила Светлана, злобно прищурившись, — интеллигенция хренова.
Тасе не хотелось портить отношения с первой минуты знакомства, но и хамство терпеть она не стала.
— Не надо хамить, ладно? — попросила она и дружелюбно улыбнулась. — Не хотите на «вы», будем на «ты», не проблема. Но быть хреновой интеллигенцией мне не хочется, — и она снова улыбнулась, чем обезоружила свою соседку.
Тася видела, что она напряжена и не умеет общаться.
— Да ладно, я не хотела тебя обидеть. Не серчай, Тася. Можно тебя так называть? — Светлана помедлила, видимо решая говорить или нет. — Зэчка я. Бывшая теперь уж, конечно. От звонка до звонка четыре года отсидела.
Света вышла на балкон и прикурила сигарету.
Тасю охватило беспокойство. Ей сначала захотелось сразу же убежать и попросить на ресепшен поселить в другую комнату. Но она решила не торопиться и тоже вышла на балкон.
— Как-то к нам в камеру новенькую привели, — задумчиво глядя вдаль, начала рассказ Света. — Слух пошёл, что она малолетних совращала, педофилию ей шили, а я вдруг увидела ореол у неё над головой. Она по такой статье страшной загремела, а я святость ее вижу. Никого она не соблазняла, а наоборот спасала. Как спасала, от чего спасала — ничего не знала я тогда, но точно была уверена: не виновна. Я встала на ее защиту. Вместе мы хорошо получили все-таки, но отстояла я ее. Потом оправдали, через полгода вышла она за недоказанностью. А у меня какие-то видения начались, голоса стала слышать. Ох и испугалась я тогда! По башке такой мощной волной меня било, я от ужаса иногда говорить не могла. Да что там! Дышать трудно было. Но потом ничего, привыкла, — Света замолчала, глубоко затянулась и выдула дым кольцами, засмеялась нервно.
Тася по-иному взглянула на Светлану.
— А хочешь расскажу, за что я сидела? — вдруг спросила Светлана.
И Тася решила ей тоже открыться:
— Света, я тоже кое-чем владею.
— Я знаю! — вдруг неожиданно проговорила Света. — Увидела, еще на ресепшен. И захотела с тобой в одну комнату попасть. Ты сильнее меня, многое умеешь. Я ребенок против тебя. Уверена, ты легко отгадаешь, за что я сидела.
— Попробую, — ответила Тася.
Это было удивительно — встретить такую же женщину как она сама.
Тася закрыла глаза. Картинки были нечеткими, размытыми. Явственно чувствовался только один запах. Таисья открыла глаза.
— Ну что? — заинтересованно спросила Света, — увидела?
— Не слишком много, — ответила Тася, — но попробую. Скажу, что пришло. А уж попала или нет — тебе решать. В истории, которая привела тебя на зону, замешаны два человека. Женщина и мужчина.
Ни один мускул не дрогнул на лице Светы. И Тася подумала, либо она глубоко ошибается, либо Света умеет держать лицо.
— От женщины всегда чем-то пахнет. Не пойму, чем. Лекарствами вроде. От тебя, кстати, тоже.
Светлана отреагировала, Тася это увидела.
— А мужчина неподвижен. Не знаю, почему. Сначала к нему подходишь ты, а потом та женщина. После того, как подошла она, сердце мужчины забилось быстро-быстро, потом медленнее, а потом… — Тася замолчала.
Света напряглась.
— И вовсе остановилось! — закончила Тася. — Умер он. Дальше все размыто, ничего больше не смогу сказать.
— А и не надо. Всю правду ты сказала. Медсестрой я работала в правительственном госпитале. Шишки у нас лечились. И вот привезли одного, совсем худо ему было. Инфаркт, а следом ещё и инсульт. Не жилец он был. В ту ночь я дежурила с твapью. Мужику тому капельницу поставила, через некоторое время в физраствор лекарство нужно было добавить, пять кубиков. Эта доза даёт благотворный результат на сосуды. Больше хотя бы на два миллилитра, и рвёт сосуды к чертовой матери. Влила я в положенный срок и отметила в журнале. А минут через двадцать смотрю, твapь из его палаты выходит с пустым шприцем. Я к ней кинулась:
— Ты чего?
— Портнову препарат в капельницу добавила, — ответила она.
У меня все оторвалось и улетело, я в палату рванула, но поздно. Да в любом случае бы не успели. Я на твapь с кулаками, истерика у меня началась, а ей словно бы пoxpeну.
— Отвали, все равно бы он сдох.
Я ору, реву:
— Да ты ж убила его, я в журнале отметила. Ты почему, не посмотрев, препарат ввела?
— Ой, ну не посмотрела? И что?
— Да посадят нас теперь, неужели непонятно?
— Да сам он сдох, на ладан уж дышал.
Ну как разговаривать с такой идиоткой.
— Как не понимаешь ты, что человека убила! Вскрытие будет, там все сразу ясно станет. Препарата в организме в два раза больше, чем дозволено.
А она заржала мне в лицо:
— Твоя подпись в журнале стоит, а я ни при чем. Достала сигареты и ушла во двор курить. Я тут же главного вызвала. Хороший он у нас мужик был, да только без толку. В общем, на суде твapь показала, что даже не заходила в палату к больному в то дежурство. Камер не было по тем временам, ну вкатили мне. Моему адвокату немного удалось скостить срок, потому что патологоанатом в заключении написал, что дни пациента были сочтены. Четыре года вместо шести впаяли.
— Как же так? — Тася еле сдерживала слёзы, — тебе же жизнь сломали?
— Нет, Таисья, я так не считаю. Ко мне дар пришёл на зоне. Видно, по-другому никак нельзя было. Давай спать, я очень устала.
Тася разделась и тихонько юркнула под одеяло.
Татьяна Алимова
