Поэт, писатель, журналист, историк. Казак, беззаветно любящий свой народ и страну.
Казачья партия, казачья программа и Евграф Савельев
В моем детстве было много необъяснимого, много недомолвок, запретов, много тем, на которые просто нельзя было говорить. Я знала, что отец бабушки был казаком, историком, писал книги, а ее мать - дворянкой, из древнего рода, поэтессой.
Их мир для меня был романтичен, чист, полон благородных помыслов и... странного атеизма. Бабушка была очень религиозным человеком и вместе с тем терпеть не могла клир, поповщину и ту псевдохристианскую религию, в которую превратилось современное православие, особенно, при советской власти. Я выросла в русской колонии в Бургасе, в среде, которая оставила на мне несмываемый отпечаток на всю жизнь; это были люди другого мира, и я себя чувствовала русской, казачкой среди болгар.
Спустя много лет, когда я училась в Москве, меня там тоже не считали своей: я была болгаркой, белобандиткой, старорежимной барышней...
Евграфа Савельева я открыла для себя только в 1981 г., когда смогла попасть в Новочеркасск и увидела там, в Музее Донского Казачества, экспозицию своего прадеда. Только тогда я поняла, что он писал книги, а портрет в зале был копией того, что всегда висел над письменным столом бабушки, а теперь – над моим.
Но настоящее открытие этого удивительного человека началось для меня едва в 2005 году, когда странным образом, как будто водимая чей-то рукой, я начала, с помощью не менее удивительных людей, собирать по крохам его историю. И заново познавать не только прошлое моих родных, но и саму себя.
Кто они были - тот маленький круг людей, основавший в 1911 году Казачью партию? Сергей Холмский, Евграф Савельев, Никандр Чесноков, Алексей Гончаров, Андрей Греков, Василий Фролов, Н. Поляков, Александр Леонов, Н. Пивоваров, А.И.Мякутин, Н. и П. Юдины, В. Пузанов и др. Многим современным казакам эти имена почти ничего не говорят. Кого представляла Казачья партия и кем, в сущности, были казаки на Руси в начале ХХ века?
К началу XIX века Российская империя представляла собой крупнейшую в мире самодержавную монархию с территорией 15 млн.кв. км. и населением в 36 млн. человек.
Основой русского общества оставались сословия (дворянство, купечество, крестьянство, духовенство, казачество), воплощавшие принцип разделения ответственности на непростом пути становления отечественной государственности. Отдельный вопрос, было ли казачество народом или сословием в конце ХIХ и начале ХХ века, можно ли превратить народ в сословие и какие средства были использованы для этого; тема этой публикации иная.
Восстание 14 декабря 1825 года раскололо русское общество. Под удар было поставлено само основание государственности - сословный строй.
Так как в мятеже участвовали представители лучших русских фамилий, Николай Первый не мог более опираться на дворянство, веками считавшее службу Отечеству делом чести. Во главу угла государственного строительства был положен бюрократический принцип, его центральной фигурой стал чиновник. Строй казачьей военной общины, служащей Русскому императору, старающейся сохранить традиции и завоеванные кровью земли, сохранился почти до самого ХХ века.
Казаки завоевывали, расширяли территорию страны, охраняли ее границы и за это получали землю для своего ВОЙСКА. За ними шло крестьянство, которое заселяло новые земли, и до поры до времени противоречий между ними не было.
Но в 80-90 годах ХIХ века обстановка резко изменилась. Разразился мировой сельскохозяйственный кризис, и помещики поспешили переложить убытки на крестьян. Выросло крестьянское население, и на общинных землях стало тесно. Наконец, случился ряд неурожайных лет (особенно сильный неурожай был в 1891). Встал вопрос о физическом выживании крестьян. Интересы военной и крестьянской общины уже не совпадали, наступало время больших перемен.
Конфликт помещиков, самодержавия, военной и гражданской бюрократии назревал и подготовил страшный взрыв государства. На смену пахарю и воину с шашкой надвигалась промышленность и совершенно новый тип войны. Перемены были необходимы, вопрос был: какой ценой?
Дон давно уже не был самостоятельным, время станиц, принимаемых в Москве как послов отдельного народа, выбора атамана всем Кругом, кануло в прошлое.
Перед казаками стояла задача определить свое будущее – сохранить казачество как отдельный социум или, служа верой и правдой царю, погибнуть вместе с ним в огне революции.
Был и третий путь: расколоться и искать пути сохранения народа, что и случилось. Теперь легко укорять и осуждать, но в те страшные, роковые года было очень трудно не только понять и осознать, что происходит со страной, но и тем более выбрать и держаться одной линии до конца. Интеллигенция донских казаков не была исключением в общей буре.
Общинное землевладение и индустриализация стали непримиримыми противниками. Частная собственность дворян на землю практически изжила себя, она стала слишком неэффективной экономически, и правительство, и консерваторы были вынуждены, в конце концов, принять факт естественного упадка землевладельческого дворянства. Таковы были процессы в Российской империи. Что могли сделать казаки? Войско держалось на владении своей землей, казак на своем наделе должен был не только содержать семью, но и купить лошадь и обмундирование, подготовиться к службе.
„У нас, казаков, приблизительно со времен великого преобразователя русской земли Петра I-го, властной рукой уничтожившего многие старинные казачьи права, начало зарождаться сословие „благородных”, т. е. получивших за свои заслуги перед Царем и Отечеством регулярный чин. Казачьи звания: есаула, хорунжего, сотника и войскового старшины за чины военным уставом не признавались и имеющие их начальники не признавались за офицеров и даже, при Екатерине I-й, наказывались в армии палками и плетьми.
Казачье офицерство и чиновничество невольно под давлением честолюбия и общественного русского мнения привило себе, с течением времени у многих укоренившуюся уверенность в своем особом „благородном” происхождении, т. е. стали гордиться не заслугами и боевой славой всего войска и всей казачьей общины, как было раньше, а заслугами своих семейных предков.
Крепостные крестьяне и выделение из казачьей массы на большие земельные участки еще более способствовало этому кровному обособлению и только дух казачества, крепко сидящий в каждой казачьей голове независимо от ее общественного положения, спас для современной жизни в лице дворян не только культурных и развитых людей, но и в большинстве случаев глубоко дорожащих родной стариной казаков.
Особенно в последнее время замечается стремление казачьего дворянства к более тесному сближению с казачьей массой для совместной культурной и общественной деятельности: казачье дворянство открыто заявляет о своей полной солидарности с казачьими взглядами на будущее и о своей готовности отстаивать перед обществом и историей насущные нужды и историческую самобытную жизнь казачества.” – пишет в „Голосе Казачества” С. Холмский. (1 ноября 1911 г.).
Итак, мы видим Евграфа Савельева в 1911 году в редакции „Голоса Казачества”, откровенно консервативного и противопоставляющегося левым, отстаивающего позиции войскового землевладения:
Дон – донцам.
К.Попова (Болгария)