Выставка "А.В.Щекатихина-Потоцкая. Ученица Рериха"
Продолжаем знакомить Вас с жизнью музея и музейщиков. В этот раз на вопросы отвечает куратор выставки "А.В.Щекатихина-Потоцкая. Ученица Рериха" Анастасия Константиновна Ефимова.
- Каким Вы видите современный музей и его взаимодействие с посетителем?
Современный музей должен быть социальным, доступным для всех посетителей. Он должен побуждать аудиторию к рассуждению, обсуждению, дискуссии. Конечно, художественный музей, прежде всего, хранитель культурных ценностей, однако не стоит забывать, что эти ценности по-настоящему вступают в культурный диалог лишь благодаря их экспонированию. Помимо социальной составляющей, музей видится аполитичным, не подверженным различным приходящим мнениям, объективен к прошлому и настоящему.
- Что самое главное в Вашей выставке?
Возможность увидеть Щекатихину-Потоцкую с разных сторон ее творческой жизни: как художника, фарфориста, графика, театрального декоратора. Напомню, что последняя персональная выставка этого художника состоялась в Государственном Русском музее в 2009 году, с того времени участие произведений с ее авторством носило эпизодических характер. И вот, нашему музею выпал случай обратить внимание публики на этого талантливого и, возможно, несколько забытого художника, подчеркнув ее художественное становление под влиянием «школы Н.К. Рериха».
- Какой экспонат на выставке Ваш самый любимый и почему?
Пожалуй, одним из моих любимых экспонатов является фарфоровый пласт с изображением Александры Васильевны, прибывший к нам из Государственного Эрмитажа. Пласт входит в серию «Мои учителя», созданную Инной Соломоновной Олевской, также посвятившей свою жизнь работе на Ленинградском фарфоровом заводе. В этом произведении видны одухотворенность, сила и характер портретируемой. Автор не изображал с натуры, а руководствовался двумя фотографиями Щекатихиной-Потоцкой. Из-под золотой кисти Щекатихиной угадывается сюжет «Материнство», столь для нее характерный. Хорошо решено цветовое сочетание: в сдержанной серой гамме выделяются пурпурный и золотой, цвета исконно царственные.
- Декоративно-прикладное искусство (далее – ДПИ, прим.) – то искусство, которое окружает нас каждый день. Есть ли в Вашей домашней «коллекции» что-то интересное или необычное?
Откровенно говоря, после подготовки к этой выставке, просматривая бесчисленное количество изданий, каталогов, монографий по фарфору, постепенно задумываешься о приобретении себе в коллекцию какой-нибудь вещицы. Конечно, я говорю не о музейных предметах, а об антикварном фарфоре или современном, производства ныне существующего Императорского фарфорового завода, как раз на мотивы росписей и форм советского производства. Мне кажется, что сейчас, спустя и 50, и 100 лет, некоторые мотивы советских фарфористов стали не только узнаваемы (как например «Кобальтовая сеточка» С.Е. Яковлевой и А.А. Яцкевич), но и продолжают сохранять эстетику, шарм и обаяние. Недавно, гуляя по «винтажным» местам, я купила потрясающий фарфор Ленинградского фарфорового завода из чайного сервиза «Отражение» (форма – С.Е. Яковлевой, роспись - К.Г. Косенковой), очень радуюсь данному приобретению.
- В чем на Ваш взгляд трудность в экспонировании фарфоровых/ керамических изделий?
Во-первых, хрупкость. На первый взгляд фарфор как материал представляется довольно прочным, на самом деле следует соблюдать некоторую осторожность при его перемещении и нахождении в экспозиции. Поэтому, конечно же, следует продумать, каким образом получится его экспонировать с приоритетом на безопасности столь хрупких экспонатов.
Во-вторых, трехмерность фарфоровых изделий. Даже если представлена тарелка, казалось бы, объект двумерный, она своим бытованием требует осмотра со всех сторон. Ведь, помимо самой плоской поверхности, расписанной мастером, самой ее формы, задняя часть тарелки тоже бывает весьма любопытна. На ней могут присутствовать клейма завода, какие-либо надписи или подписи художника. Именно с оборотней стороны некоторых представленных на выставке тарелок мы можем узнать о том, что в начале деятельности Государственного фарфорового завода после революционного 1917 года существовал специально придуманный знак в виде серпа, молота и части шестеренки, который проставлялся на императорском белье (прим. белье – нерасписанный глазурированный фарфор). Сами императорские знаки закрашивались (но не всегда) зеленой краской в виде овала или ромба. Для полного обзора всех фарфоровых произведений они представлены в витрине в центре зала, чтобы посетители могли рассмотреть их со всех сторон, будь то тарелки, чашки с блюдцами, вазы или скульптурные композиции.
- Как Вы думаете, можно ли использовать какие-то идеи Щекатихиной в дизайне в наши дни? (вообще любые идеи и в любом дизайне)
Сейчас идет тенденция к сохранению нематериального культурного наследия и самобытных ремесел. Скажем, искусства народной вышивки. Щекатихина не только самостоятельно создавала фасоны одежды (довольно оригинальные), но и создавала вышивку. На нашей выставке стоит взглянуть на два предмета одежды: платье и кардиган. Мотивы народных южных вышивок в дизайне современной одежды были бы актуальны как никогда.
- Что вы считаете самым важным в организации выставки?
Правильную организацию времени во всем. От подбора экспонатов до вернисажа выставки. Нужно запланировать большое количество нюансов, общаясь одновременно с разными представителями музеев-участников, чтобы музейные предметы оказались в нужном месте в нужное время. Пожалуй, большим преимуществом для любого куратора будет коммуникабельность и открытость.
- Какие у вас отношения с ДПИ в целом и керамикой/фарфором в частности?
Самые положительные. Керамические изделия – это свой особый мир. Качество материала, красок, сложность росписи, клейма и подписи – всем этим любопытно интересоваться и рассматривать. Если говорить о декоративно-прикладном искусстве как объекте экспозиционного показа, то здесь выделяется его привлекательность для посетителей.
- А были какие-то забавные истории, связанные с подготовкой этой выставки?
Одна история связана с атрибуцией в этикетаже. В экспозиции у нас находится фотография Н.К. Рериха периода его работы в Императорском Обществе поощрения художеств. Каждую этикетку приходится проверять и выверять на наличие опечаток, фактических неточностей и каких-либо уточнений. Уточнение касательно Рериха было связано с датировкой фотографии, были поставлены новые уточняющие даты – 1900-е. Я несколько раз печатала данную этикетку на бумаге, дата всегда исчезала. Настоящая загадка! Как будто этикетка противилась, чтобы ставился именно этот период.
- Что бы вы посоветовали посетителю Вашей выставки перед её посещением?
Настроиться на созерцание прекрасного, ведь искусство, в самом широком смысле этого слова, может вдохновить Вас на многие свершения.
Выставка в Музее-институте семьи Рерихов продолжит работу до 21 января 2024.
Беседовала М.Шикунова