"По старой дружбе"
Венера
Она выглядит совершенно не так, как я себе представляла. Из-за ее глупого имени перед глазами всплывал образ пацанки в драных джинсах с немытыми короткими волосами и пирсингом в носу. Но она больше похожа на главную героиню мыльной оперы со слащавым сюжетом. Блондинка, похоже, что это родной цвет волос, светлые глаза, чистая кожа, хорошая фигура. Одежду подбирала явно, чтобы подлизаться. Темные брюки и светлая водолазка. Никакой вульгарности, даже сапоги на плоской подошве.
С отцом они уже познакомились в машине: он сам вызвался забрать ее с вокзала, что дико бесит. Между ними все еще чувствуется напряжение, но то, как он на нее смотрит… нечто среднее между умилением и восхищением… за это мне хочется выдрать все ее расчесанные волосы. Она выглядит слишком хорошо для человека, который только что проделал такой длинный путь. В этом есть что-то неправильное, даже неприличное.
— Привет, — улыбаясь, говорю я и, не дожидаясь ее реакции, подхожу и на долю секунды прижимаю ее к себе.
В ответ она робко улыбается и повторяет за мной:
— Привет.
Мои объятия, кажется, выбивают ее из колеи. Она заправляет прядь волос за ухо и смотрит на папу большими глазами.
— Это твоя сестра – Лена. А это – Владислава. Вы обязательно подружитесь, — папа как будто успокаивает сам себя.
— Разумеется. Ведь мы – одна семья, — воркую я и замолкаю, натыкаясь на взбешенный быстрый взгляд отца.
— Я покажу тебе твою комнату, — он возвращается к своей новой дочери и уводит ее в гостевую спальню, которая теперь принадлежит ей. — Только скажи, и мы все здесь переделаем.
Дверь за ними закрывается не до конца, и я на цыпочках крадусь поближе.
— Мне все нравится, — ее голос до противного высокий. Она как будто специально пытается казаться невинным ангелочком. — Спасибо большое.
Чертова подлиза! Перевернула нашу жизнь вверх тормашками и довольна. Спасибо, блин, большое!
Отец выходит из комнаты и чуть ли не налетает на меня. Он награждает меня очередным пылающим взглядом и подталкивает меня в спину. Как только мы оказываемся на кухне, он оборачивается на всякий случай и говорит:
— Прекрати паясничать!
— Не понимаю, о чем ты, — невинно хлопаю ресницами. — Ты, кажется, хотел, чтобы я была дружелюбной.
Он цокает языком, но ничего не говорит. Тянется за графином и наливает себе стакан воды.
— Мне проводить сестренку в школу?
Папа на меня даже не смотрит, отставляет пустой стакан в сторону и отвечает:
— Ей нужно освоиться. Сегодняшний день она пропустит. Но твое предложение будет актуально и завтра, ведь так?
Он поворачивается ко мне лицом и улыбается, однако глаза остаются холодными и серьезными. Значит, теперь наше общение будет таким. Что ж.
— Определенно, — так же с улыбкой отвечаю я, разворачиваюсь на пятках и иду в прихожую.
У подъезда меня ждет Макс, хотя о встрече мы не договаривались. О том, что происходит в моей семье не знает никто. С Элькой я не говорила после того, как застала ее облизывающую пьяного Краснова. Об этом я заставляю себя не думать, да и особых усилий для этого не прикладываю: своих забот хватает. Максу можно было бы рассказать, но мне хочется отвлечься. Так что приветствую его кивком головы и, не останавливаясь, двигаюсь в сторону школы.
— Может расскажешь? — он нагоняет меня и идет по правую руку.
— Позже, — обещаю я.
С ним мне комфортно и спокойно. Я могу говорить о глубоких вещах и проблемах и буду знать, что меня поймут, но еще есть что-то такое, что я не могу оставить без внимания. Он влюблен в меня целую вечность и ждет таких же чувств от меня, хоть и не требует их напрямую.
К счастью, он и на этот раз все понимает и переключается на телепередачу про животных, которую вчера смотрел по ящику. Это именно то, что мне нужно: отвлечься от семейных передряг и вникать в жизнь забавных пушистиков.
В раздевалке Макс галантно помогает мне снять пальто и сам вешает его на крючок. Мы вместе поднимаемся в класс, и мой взгляд тут же падает на излюбленную первую парту Краснова. Его нет на месте, и я чувствую смесь из облегчения и тут же накатывающего раздражения. Воспоминания снова возвращают меня в бар «Отчаянье». Этот момент, когда он увидел и узнал меня, а затем отскочил от Эльки в сторону, не дает мне покоя. Его растерянный вид, пылающие щеки и бегающие глаза говорят мне о том, что он совершил что-то, что сам не понял. Конечно, он не привык пить лошадиными дозами, как делает Элька. Но она-то была в своем уме! Почему она целовала его? Как она могла, ведь она знала, что между нами… Черт, я и сама не знаю, что между нами было на тот момент. Но она моя лучшая подруга, и она не должна была вести себя так!
Макс вроде бы что-то мне говорит, но я не слышу, потому что мои глаза останавливаются на блондинке, заходящей в класс. Ее бесячий визгливый голос, кажется, заполоняет все вокруг. А отвечает ей моя подруга Эля, идущая рядом с ней под ручку. У меня был день, чтобы переваривать ситуацию с моей так называемой сестрой. Один день, чтобы составить план по уборки из моей жизни мусора. Она не должна была приходить в школу сегодня. Не должна! И уж тем более не должна была подружиться в первый же день с моей лучшей подругой!
Элька замечает меня и машет мне рукой. Я медленно встаю со стула, и ноги сами меня несут к этим подружкам. Я отпихиваю Эльку в сторону и приобнимаю «сестренку» за плечи.
— Как ты здесь? — ласково спрашиваю я, хотя голос звенит от напряжения. — Кажется, сегодня ты должна была остаться дома.
— О, — она широко улыбается, — я хотела сразу познакомиться со всеми. Мне предстоит здесь учиться еще долго, и я просто не могла ждать. Так волновалась!
— Могла бы сказать мне, — я продолжаю строить из себя само дружелюбие. — Я бы с удовольствием тебя проводила.
— Спасибо тебе, — она склоняет голову, — но я не хотела тебя напрягать. Это просто невероятно, но все, кого я встретила, были так добры со мной! Элька сказала, что здесь все будут мне рады, и…
— Элька? — мой голос вибрирует, сил сдерживаться больше нет.
— Эльвира, — поправляется она. — Она сказала, что друзья могут называть ее…
— Так вы – уже друзья?
— Я не совсем понимаю…
Я увлекаю ее за собой в коридор, потому что чувствую на нас любопытные взгляды одноклассников. Она испуганно вырывается из моего захвата, который вышел чересчур сильным, и непонимающе сводит светлые брови. Отца здесь нет так же, как и одноклассников, и наконец-то я могу говорить открыто.
— Вот, как обстоят дела, — я рада, что можно скинуть все маски. Я отчеканиваю каждое слово, чтобы ее миниатюрный мозг мог воспринять всю информацию целиком: — Тебе здесь не рады. Мы – не семья. Никогда ею не были и никогда не будем. То, что папа по молодости совершил ошибку, не делает тебя частью моей семьи. Ты – источник разрушения, от которого я рано или поздно избавлюсь. Мой мир никогда не будет твоим. Так же, как и мои друзья. И, если в тебе есть хоть капля здравого смысла, будь умницей, собирай вещички и убирайся туда, откуда приехала!
Ее подбородок начинает дрожать и несколько секунд она борется с подступающими слезами. Однако несколько секунд проходят, она резко разворачивается и бежит по коридору, захлебываясь слезами. Я удивленно смотрю ей вслед. Это было слишком просто, даже неинтересно.