Чем выше горы, тем сложнее жизнь местных. С туристами наоборот — по мере набора высоты, мир избавляется от ненужных объектов, засоряющих поле восприятия, становятся чище как воздух, так и помыслы окружающих. Во всяком случае, когда мы говорим про Южный Дагестан. Вот почему я совершенно не нервничал, когда за нами в гору ринулась заниженная "приора". Автомобиль с пробуксовкой развернулся на ручнике в единственном возможном месте у крошечной мечети-часовни. Из-за руля выпрыгнул мужчина, и побежал за нами со всех ног по грязной грунтовке. Чтобы не увеличивать его путь, мы остановились. Буквально пара минут, и рядом с нами стоял по-городскому одетый молодой человек, в изящных очках с тонкой металлической оправой, с аккуратной бородкой, указывающей на его принадлежность к религиозным течениям. Начищенные кожаные черные туфли казались несколько неуместными на дороге, где только что прошло стадо овец.
Мужчина поздоровался с нами с соблюдением всех приличий. Казалось, он был немного взволнован. С исключительным дружелюбием, свойственным большинству дагестанцев, он сообщил, что наш подъем в гору небезопасен — до темноты осталось меньше часа, а на горе вчера видели волков. Конечно же, на гору в ночи мы не собирались — так, акклиматизационная выходка. Мужчина пожелал нам всего наилучшего, и так же бегом отправился к автомобилю, который вскоре сорвался с места и исчез за поворотом, оставив нас рассуждать о многогранности местного радушия и доброжелательности.
Но что за гора была на нашем пути? Увенчанный острым каменным гребнем Шалбуздаг возносится в небо на 4124 м, но цифра в данном случае имеет относительное значение. Конечно, чем выше гора, тем, в общем случае, труднее ее преодоление. Но если в поступках альпинистов чаще всего усматривается либо жажда прославиться самому, либо прославить государство или иную организацию, то простые люди издревле не ходили в горы без нужды или связанного смысла. Расположенная на границе Докузпаринского и Ахтынского районов Дагестана, всего в 10 км от границы с Азербайджаном, гора Шалбуздаг получила знаменитость, в каком-то смысле, благодаря упорству восходителей, но альпинизм и жажда самоудовлетворения тут совершенно не причем.
Дело в том, что Шалбуздаг — одна из наиболее значимых для мусульман святынь, наряду с мечетями и кладбищами древнего Дербента. Прежде всего, это касается лезгиноязычных народов Дагестана и Азербайджана. Святость горы предопределяется случившимися тут историческими событиями, достоверность которых столь же неоспорима, как и отсутствие необходимости в их абсолютной верификации. Согласно верованиям, тут имели место важные моменты из жизни дочери пророка Мухаммада Фатимы, а также праведного халифа имама Али. Именно на Шалбуздаг голуби вознесли после смерти знаменитого проповедника Сулеймана; Могила Сулеймана и скала, в толще которой спряталась Фатима от преследующего ее ее Абу Супьяна — лишь малая часть местных святых мест, называемых Пирами (или Эренларами, что относится и к самой горе). Главные пиры — пир шейха Шалбуза и пир Вагуф Бубы, на пути к которым есть два так называемых “грехомера” — узких расщелин в скале, согласно тем же преданиям, очищающих от грехов и способствующих исполнениям загаданным в момент желаний. Для тех, кто не знаком с мусульманской религией, все это может звучать как набор букв, тем не менее, семикратный подъем паломника на Шалбуздаг приравнивается по значимости к хаджу в Мекку. На горе в период паломничества работает бесплатная гостиница.
Подъем паломников начинается рано утром из села Мискинджа, стоящего над левым берегом реки Самур у северного подножия Шалбуздага. Эта локация примечательна не только тем, что центральные постройки стоят прямо на гигантском камне размером с трехэтажный дом.
Мискинджа уникальна тем, что это единственное шиитское село в Дагестане, в то время как даже соседние лезгинские села поддерживают суннитское течение ислама.
Но никаких трудностей для местных в этом не состоит — например, браки между выходцами из Мискинджи и всеми остальными лезгинами не осуждаются старейшинами.
Подъем к первому пиру занимает от Мискинджи около 22 километров по опасной грунтовке, расширенной в 2008 году на деньги местных бизнесменов. До этого была тропа. Сама Мискинджа расположена на высоте в 1078 м, первый Пир — Сулейман — на высоте 3300 м; Нетрудно понять, что паломничество без риска для жизни возможно только тогда, когда дорога сухая, и на горе нет снега — то есть с конца июля до конца августа. Паломники выходят из Мискинджи на гору рано утром, подъем занимает целый день. Вот почему был так взволнован молодой человек из начала рассказа — на его глазах семья с маленькими детьми пошла на гору под наступление темноты, да еще в самом начале мая!
Специально для паломников построили большой гостевой дом и наши хозяева — радушные Айназ и ее брат Аллахверди. Мы сняли этот дом целиком — это было недешево, но очень комфортно. Окутанные заботой, которой на российских равнинах не всегда найдешь даже в кругу близких родственников, мы по утрам пили чай с абрикосовым вареньем, наблюдали из высоких окон за тем, как солнечные лучи скользят по рельефным гребням Шалбуздага с одной стороны, и Ярусдага, с другой стороны, и вынашивали планы подъема на гору.
Конечно, не пешком, так как это было бы в нашей конфигурации невозможно, а на автомобиле.
Первый же подъем через тесные улочки Мискинджи заставил порадоваться отличной системе кругового обзора тестового Exeed TXL, но разочароваться тем, что сильно выше села подняться мы и не можем — накануне выпал снег, превратившийся в мокрое месиво из глины и навоза, в котором машина просто буксовала на месте всеми четырьмя колесами. Пришлось ретироваться, чтобы на следующий день попробовать разведать подъем пешком — тогда-то и произошла история, описанная в начале рассказа.
И все таки, до подножия Шалбуздага всего 20 км! У паломников на подъем уходит световой день, значит, по сухой дороге это должно быть не более пары часов непрерывной езды с остановками на фото. Во-всяком случае, именно так в теории я видел эту задачу. Раз за разом, почти каждый день, мы ждали новостей от местных жителей по проходимости маршрута. Новости не обнадежили — на следующий день Нива одного из местных не заехала и чуть не улетела в пропасть. Наконец, от Аллахверди пришла информация, что на вершину смогла подняться буханка на МТ резине. Далее пару дней дождей не было, в Мискиндже сияло солнце при температуре воздуха около 20 градусов, что вроде бы давало нам шанс на успех.
Позавтракав, выпив чая с домашним абрикосовым вареньем, мы загрузились в машину, и отправились в путь. Это было грандиозно — хотя на тот момент мы уже видели Южный Дагестан с разных сторон, но путь на Шалбуздаг ошеломляюще красив и ни на что не похож. Для того, чтобы этим насладиться, не обязательно вникать в тонкости чужой религии – достаточно “городского” кроссовера. Во всяком случае, по сухой дороге.
Далекие каменные стены столь велики, что кажутся столь близкими, что хочется протянуть руку и их потрогать. Сияющие отражением ярких солнечных лучей снежные прожилки на скалах, леденеющий с каждым километром воздух со вкусом горных трав.
Ни единого человека на километры в любую сторону. Ощущение абсолютной свободы и возможности истинного счастья накрывает тут с головой. И ведь это мы не доехали еще до половины подъема!
Но доедем ли? Из скал все чаще выползают на дорогу змеи ручьев. Межосевая муфта полного привода трудится во всю, но я уже начинаю понимать, что горы нам сегодня не видать — зацепа дорожных шин решительно не хватает.
Ровно на половине пути паркуем автомобиль, и около часа просто смотрим на горы, травы. Дышим красотой. Звучит банально, но тут понимаешь, что это значит на самом деле.
Разведка дальнейшей дороги — простая формальность. Размокшая как хлебный мякиш в стакане воды грунтовка узка, опасна, и по ней нам не подняться. А если и подняться еще немного — то с риском для жизни и невозможностью безопасного спуска. Протектор шин не виден — намертво залеплен грязью, которая частично вышла из блоков протектора только на асфальте, после спуска.
Но в блоках моей памяти и эта глина, и подъем, и Мискинджа, и мифические скалы Шалбуздага останутся навсегда.
***
