Аккуратно закрыв за собой дверь, Настя на цыпочках вышла на площадку. Мышкой спустилась на первый этаж, и только там обулась.
- Фу, - вырвалось помимо ее воли, но она зажала себе рот ладонью и с опаской посмотрела вверх на лестницу.
Тихо.
Выскользнула из подъезда, но сразу же остановилась. Окна их квартиры выходят на обе стороны дома, поэтому Настя под балконами прокралась к торцу дома.
- Вот теперь действительно «Фу!», - проговорила она, выпрямилась, закинула рюкзачок за спину и пошла в сторону автобусной остановки.
Побег – дело серьезное, и Настя к нему готовилась уже давно. Даже по меркам прожитых ею шестнадцати лет – давно. Два года. Но большую часть времени она потратила, чтобы подготовиться морально. Сбежать, пусть и от плохих родителей, все равно, сложно.
Автобус, вокзал, электричка. Как можно дальше от дома.
С собой новенький паспорт – подарок на шестнадцатилетие, одежды, на полтора раза переодеться, шесть с половиной тысяч рублей, накопленные за год и бабушкино кольцо.
- Внученька, ты только маме его не показывай, - просила бабушка, когда его давала внучке, - отберет, а потом все равно пропьет.
А впереди – неизвестность.
«Лучше страшная неизвестность, - думала Настя, сидя на жестком сиденье в вагоне, - чем известная реальность».
Бежала Настя не просто так, а потому что поняла, что ничего хорошего дома не будет. А вот плохого, ужасного, кошмарного, а даже невозможного и немыслимого – сколько угодно.
Мало того, что мама Насти пила, так и отчим был из того же племени. Но если мама хоть работала уборщицей в магазине, то отчим не только не работал, но еще и не желал этого делать. Только строил из себя жертву системы, будто против него ополчился вест мир.
Своим, рано повзрослевшим умом, Настя понимала, если бы не отчим, то и мама не вела себя так. Пить, может, и не бросила, но знала бы меру и больше времени уделяла дочери. Только дядя Вова постоянно требовал не только приносить бутылку, но и составлять ему компанию, потому что он не алкоголик, чтобы пить в одиночестве.
Вообще, дядя Вова – это была отдельная история. Настя его за глаза иначе, чем Сальный Вова и не называла.
Весь он был мерзкий и гадкий. Жидкие волосенки прилизаны к голове, постоянно влажные замутненные глаза, щеки лоснятся жиром. Хотя с чего бы? С едой в доме всегда были проблемы.
Но даже от всего этого можно было отгородиться, как-нибудь игнорировать, реже появляться дома, после школы поступить в училище и сбежать в общежитие. Но Настиных знаний не хватило на училище, а Сальный Вова начал проявлять к падчерице некоторый интерес.
Когда Настя об этом сказала маме, та только отмахнулась полупьяной фразой:
- Что ты мелешь, дуреха? Он же тебе как отец!
Все, говорить дальше смысла не было. Только побег.
Покинула электричку Настя в самой дальней от города станции, чтобы оказаться как можно дальше от прошлого. Но была и еще одна причина, выбрать именно эту станцию.
Прямо от нее начиналась небольшая деревенька, а дальше располагалось фермерское хозяйство. На его сайте было написано, что идет постоянный набор работников. Требовались и мужчины и женщины, специалисты и лица без образования, и старики и молодые.
Настя приняла решение начать тут свою трудовую карьеру. Если при хозяйстве ей не выделят койку, она снимет комнатку в деревне.
Только она сошла с электрички, а сошла она в полном одиночестве, к ней сразу подскочил мальчуган лет шести:
- Тетенька, а дайте маленькую денежку на хлебушек!
«Тетенька?» - удивилась Настя.
Для шестнадцати лет она была девочкой высокой, да и одета строго, без подростковых вычурностей. А для маленького ребенка, она тетенька и есть.
- Ты голодный или тебе деньги нужны? – Спросила она.
- Мамка сказала, чтобы деньги, но я бы покушал, - мальчик опустил глаза.
Триста рублей потратила Настя в станционном кафе, чтобы накормить мальчика и перекусить самой.
- А теперь пошли к твоим родителям, - сказала она, - у меня есть для них пара слов.
- Ты на меня жаловаться будешь? – спросил Мальчик.
- Нет, что ты? – Настя погладила его по грязным волосам. – Ты хороший и честный мальчик.
- Гришка! – Крик испугал Настю. – Малого нашего под конвоем ведут! Поди, разберись!
К калитке вышел грузный мужик, от которого даже на ветру так тянуло перегаром, что Настя аж отшатнулась.
- Мальца моего отпусти, - потребовал он.
- А вы, стало быть, отец? – Спросила Настя.
- Отец, - кивнул Гриша. – А тебе какое дело?
- А почему у вас ребенок голодный бегает и милостыню просит?
- А твое, какое дело? Работает, как может. Денег на них не хватает, - с вызовом проговорил он.
- Ты бы пил меньше, хватало бы денег, - тем же тоном ответила Настя.
- Ах, ты ж! – Гриша замахнулся, но вскричала его жена.
- Гриша не надо! Ты на нее посмотри, волосы, что крыло вороное, а глаза злющие! Никак она ведьмина родственница! Ну, их к черту!
За секунду испарился и Гриша, и жена его, и даже мальчик.
«Мальчика жалко, а что это за ведьма, которой я родственница?» - подумала Настя.
Настя собралась постучать в калитку, чтобы продолжить выяснение отношений, но ее остановил спокойный голос:
- Оставь их, пропащие они.
Настя повернулась и увидела стройную женщину в черном закрытом платье и с черной же вуалью.
- Здравствуйте, - сказала Настя, опешив.
- И тебе здравствуй, - ответила женщина, рассматривая Настю. – Сходство есть, - сказала она, - не знала бы, тоже приписала бы тебя к своей родне.
- А вы и есть ведьма? – Спросила Настя и покраснела.
Из-под вуали донесся смешок:
- Я и есть. Зовут меня Анной Яковлевной. Но ты, по-родственному, можешь звать просто Анной.
- Настя, - представилась девушка.
Жила, как и полагается ведьме, Анна на отшибе. Даже не в самой деревне, а как-то больше уже в лесу. Да и не ведьмой она оказалась, а самым обычным химиком.
Работала она в городе, в химической лаборатории по разработке и тестированию лекарств. Но произошла нештатная ситуация, из-за которой сильно пострадало лицо Анны. Отсюда и вуаль.
Был у нее муж, который после происшествия сбежал. Были друзья, которые посочувствовали и тоже прекратили общение. И работа тоже была. Анну попросили уйти, чтобы не смущать сотрудников своим уродством.
В городе оставаться смысла не было, да и на пенсию, что государство выделило по инвалидности, прожить было сложно. А в деревне – самое то.
- Я, как настоящая ведьма, - говорила она с улыбкой, - зелья варю и населению продаю. Аптек тут нет, фельдшерского пункта тоже. А я из травок варю, по старой памяти, зелья от головной боли, от поноса, от простуды. Фермеру нашему, Дмитрию Павловичу, от алкоголизма чуть ли не в промышленных масштабах зелья поставляю.
- А от алкоголизма вылечить можно? – Настя сразу подумала о маме.
- Нет, конечно, - Анна улыбнулась, - тут эффект от противного. Зелье фермер подливает в воду, что работникам для питья предназначена. А если смешать это в организме с алкоголем, начинается бурная реакция отторжения. Описывать не буду, но второй раз такое испытать никто не хочет. Кстати, у Дмитрия Павловича потому дела в гору и идут, что у него все работники, как закодированные.
Тут уже и Настя улыбнулась. Представила, как бы она этим средствам Сального Вову накормила.
- А ты сама, что делать собираешься? – Спросила Анна.
- Я думала к фермеру наняться, - проговорила Настя, - а сейчас хочу попросить вас взять меня к себе в помощницы.
Анна проницательно на нее посмотрела:
- Ну да, - сказала она, - ты еще не совершеннолетняя. Если искать будут, то на ферме тебя точно кто-нибудь сдаст, а у меня и искать не будут. Какой с ведьмы спрос?
Настя покраснела. Она как раз об этом и подумала.
- А что? – Анна снова улыбнулась. – Оставайся. Мне помощь нужна, да и веселее вместе. Как говориться, где одна ведьма прижилась, там и второй место найдется. Да и похожи мы. Считай, дочкой обзавелась!
Новоявленная ведьма улыбалась. Она была счастлива.