Ссылка на видео с 1 частью
60-е. Подмосковный лес
В лесу слышался только шелест молодой листвы. Ветер с радостью проносился сквозь кроны деревьев, заскучав по ним за долгую зиму. Щебетали прилетевшие птицы, распевая на разные лады только им понятные сонеты. Мальчик мирно спал под их пение. Он спал довольно долго и собирался спать еще не менее того, но вдруг к птичьему переливу голосов и стону деревьев добавился еще один непривычный его уху звук. Этого он раньше не слышал в своем лесу. Неприятное волнение вдруг захватило мальчика. Некоторые птицы тоже его услышали и поспешили упорхнуть подальше от неприятного шума. Ребенок открыл глаза и выглянул на улицу.
Да, ошибки не было, страшный шум был далеко от его дома, но все же не настолько, чтобы ему мирно спаслось еще сотню лет. Ловко зацепившись за край дупла, он выпрыгнул из него на мягкую лесную почву и зашагал к источнику шума...
Долго идти не пришлось - визг бензопил и стук топоров сигналили о том, что люди уже близко, но на этот раз попадаться к ним на глаза не хотелось. Мальчик сел поодаль от затевавшейся стройки и стал наблюдать. Грузовые машины вереницами потянулись к месту, где вскоре будет стоять новый всесоюзный пионерлагерь. Рабочие с утра до вечера выгружали целые горы стройматериалов, людей тоже стало больше, это очень пугало его, но стройка дальше в лес не углублялась, поэтому для волнения причин пока не было…
Стройка была долгой и непривычной для него. Мальчик даже заинтересовался как это люди научились из грязи и дерева делать такие необычные домики, украшали их искусственными цветами, красивыми завитками по краю крыши самого большого здания. Иногда ночью мальчик тайком проникал на туда, люди спали и его не видели, а он во все глаза рассматривал красоту, которую здесь… в лесной глуши …создавали обычные люди, такие же как и он, только постарше... И почему он всегда просыпается таким маленьким? Для чего это делается?
Ответ мальчик знал, но все равно по-доброму сетовал на того, кто его пробуждает. Он всегда просыпался ребенком, когда кто-то или что-то угрожало его дому - столетнему дереву с крючковатыми и узловатыми ветками, которое ,словно щупальца, направляло их всегда в одну сторону. Если была угроза для этого дерева - сердца обширного леса, мальчик всегда просыпался и за некоторое время устранял эту проблему.
Время шло и лагерь достроили, но он не прекращал своего наблюдения. Когда же «Пионерская зорька» впервые открыла свои двери для детей со всего Советского Союза он очень испугался… Тогда впервые за все время, его слегка сияющие в темноте глаза наполнились слезами... Сотни людей! Отдыхающие, персонал… они были везде!
Но опять прошло немного времени и мальчик понял, что вреда лесу они не делают. Да, иногда стали ходить грибники или собиратели ягод, так как к лагерю проложили новенькое шоссе и теперь к нему можно было легко добраться транспортом. И эти любители тихой охоты частенько натыкались на него, пытались поймать, куда-то забрать, кому-то показать… Но он всегда знал как от них спрятаться, поэтому скоро «дикий мальчик из леса» стал легендой, в которую почти никто не верил как и в прочие страшилки.
Главное, что за пределы отведенные вокруг строений пионерлагеря никто не выходит... Та часть леса не особо его интересовала, главное, чтобы дерево было в безопасности… Зачем же тогда его разбудили?
1985 год, лагерь «Пионерская зорька»
«Солнечный круг, небо вокруг -
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал он на листке
И подписал в уголке…»
Перед тем как открыться «Пионерской зорьке» снова территорию, отведенную под лагерь, решили увеличить. На совещании в Москве было решено расширить подмосковный оздоровительный центр, на 200 мест. Это означало, что нужно было достроить еще несколько корпусов, добавить душевые кабинки и туалеты, чтобы дети не чувствовали неудобств. Работа началась сразу после закрытия последней смены 84-го и к новому сезону 1985 - го все было готово. «Пионерская зорька» могла принять у себя еще больше детей.
Вереницы желтых, круглофарных автобусов, и все как один со знаком «Осторожно дети», сворачивали с трассы на лесную дорожку - подъезд к лагерю. Каждый ребенок в этом автобусе знал, что если свернули в лес, значит дороги осталось меньше часу, и значит скоро они прибудут на место.
Этот лагерь был престижным оздоровительным центром, не таким крутым как "Артек", так как не имел выхода к морю, а находился в глубине подмосковных лесов, но попасть в него, хотя бы на одну смену, считал своим долгом каждый пионер. Не смотря на то, что воды рядом с лагерем не было никакой: ни озерца, ни речушки даже, лагерь был оснащен шикарным бассейном - личной гордостью директора. Он самолично занимался разработкой макета, лично следил за качеством постройки, так как бассейн решили расположить не на улице, а в огромном здании главного корпуса, для чего пришлось перестраивать и пристраивать отдельное крыло. Все для здоровья детей!
Но дети ехали в «Пионерскую зорьку» совсем не для того, чтобы плескаться в бассейне. Со всех республик тянулись туда пионеры, чтобы посмотреть на вожатых. Об этих ребятах шла слава по всему Советскому союзу! За одну смену они меняли детей кардинально! Кто был не смелый - становился отважнее рыцаря, кто был не общительный - через неделю становился душой компании, кто неуклюжий - на вечере республик отжигал такие танцы, что все только диву давались! Как это у них получалось было страшной тайной, но говорили, что сам генсекретарь вызывал из к себе в Кремль и лично благодарил за индивидуальный подход к каждому ребенку.
Дети к ним обращались только по имени. Работали вожатые без пары, так как отряды были смешанными - еще одна отличительная черта «Пионерской зорьки»,взрослые ребята помогали им присматривать за маленькими и благодаря такому распределению к концу смены из их отрядов получалась крепкая семья, в которой все было отрегулировано почти до автоматизма. Ребята после такого отдыха обязательно переписывались или созванивались, а приехав на следующий год снова в «Пионерскую зорьку», просились обязательно в старый отряд. Поэтому стало доброй традицией распределять только новеньких.
Один отряд занимал несколько корпусов корпус, а душ и туалет, как и в других подобных местах был общим. Поэтому, чтобы юные ленинцы не толпились у душевых и не опаздывали в столовую, каждому отряду отводилось отдельное время посещения. Да, сам лагерь был огромен и необычен по своему внутреннему укладу. Целый детский городок для детей и молодежи!
***
«Пилы звонкие запели , молотки стучат им в лад.
- Отдых - это не безделье, - пионеры говорят!"
Олечка Смолько была умницей и, само собой, красавицей. Дочь заведующей ГорОНО Софьи Михайловны Смолько, строгой и принципиальной женщины, про которых так же говорят «человек старой закалки».
Оленьке доставалась путевка одной из первых, она напоминала маме об этом с самого Нового года, ведь остаться на все лето дома для нее было на уровне катастрофы. «Пионерская зорька» всегда с радостью раскрывал перед ней свои двери. Эта девочка была важным звеном в отряде вожатого Ревана - молодого красавца, родом из Татарской АССР. Когда-то он сам выбрал маленькую Олю в свой отряд. Теперь она уже совсем не малышка, в 85-м она посетила «Пионерскую зорьку» в восьмой раз.
Но радость от посещения любимого места омрачилась гибелью отца. Вопрос правильно ли она сделала уехав, а не оставшись с матерью для поддержки, сидел в ее голове всю дорогу. Отец Оли также был госслужащим и погиб он на работе при засекреченных обстоятельствах еще в марте, но тело семье для захоронения еще не было передано. Поэтому когда автобусы по очереди въехали в распахнутые ворота из металлических штакетин, Оля тяжело вздохнула... Обратного пути все равно не было, пока что нужно выкинуть все из головы и просто жить свою детскую жизнь...
***
Первый день смены - всегда очень большой праздник в лагере! Детей привозили около двух часов дня, пока новеньких распределяли среди вожатых, пока ребята расселялись в корпуса, распаковывали вещи, умывались, приводили себя в порядок - в пионерлагере царила суета, как в пчелиной улье... Но это было единственным прецедентом суеты в этом месте, пока идет заселение, в остальные дни все было расспределаено по часам.
В это же время шла подготовка к праздничному ужину и к концерту в честь открытия новых корпусов и новой парковой зоны в лагере. Рабочие сновали среди детей заканчивая мелкие недоделки и собирая казенный инструмент. Оля умылась, переоделась в голубую юбку и белую рубашку с коротким рукавом, повязала красный галстук на шее, заплела свои светлые волосы в тугие косички. Времени до ужина оставалось еще много и она решила прогуляться по любимому месту.
В глаза сразу бросилась сцена, которую тоже заметно расширили за прошедший год и украсили воздушными шарами. С пронзительным писком проверялся микрофон, где-то вдалеке репетировал хор… В другой раз она обязательно бы вызвалась помогать, но сейчас ей хотелось побыть одной... Девочка медленно бродила по дорожкам и старалась настроиться на приятный вечер... Скоро должны были объявить ужин, а ей до слез было жаль себя и мать, оставшуюся там… В далекой Москве наедине со своим горем...
- Оленька! - девочка оглянулась. К ней быстрым шагом направлялся Реван.
- Здравствуй! - поздоровалась она, но он не ответил. Вожатый крепко обнял ее, прижав голову к груди. Слезы тут же прорвали все заслоны и она малодушно разрыдалась.
- Я как узнал, Оль… Мне так жаль твоего отца! Он был таким…
Она молча плакала, парень терпеливо ждал пока она успокоится.
- Только не говори никому, пожалуйста! Не хочу, чтобы меня жалели в коллективе! - всхлипывая на груди вожатого, попросила Оля.
- Хорошо, от меня никто не узнает… Честное пионерское! - Реван улыбнулся и посмотрел в ей в глаза. - В этом году можешь не организовывать поход, я другим поручу... Ты лучше просто отдыхай!
- Нет... Нет, наоборот, хочу загрузить себя заботами, чтобы было меньше мыслей в голове… А то я о матери сразу думать начинаю, как она там…
- Как захочешь, но знай, что можешь отказаться! Я думаю, если я попрошу - можно будет звонить твоей маме на работу, хотя бы раз в неделю, если тебе от этого будет спокойнее..
- Не нужно, не хочу ей напоминать! Реван… Спасибо за заботу! - Оля внимательно всмотрелась в его обжигающие черные глаза, словно хотела еще что-то добавить, но не решалась.
Реван был ей симпатичен - красивый, образованный, член партии, любит детей, но она ясно понимала, что он намного старше, да и его любовь с вожатой Лилей была слишком уж очевидна для окружающих.
- Я пойду! А то кроме меня некому новую аппаратуру настроить! - улыбнулся он уже взявшей себя в руки девочке, потрепал ее волосы на макушке. Оля отсалютовала ему по-пионерски. Парень улыбнулся и побежал организовывать праздник, а Оля в последний раз шмыгнула носом и побрела дальше.
Она дошла до ограждения территории лагеря и уже собиралась повернуть назад, как вдруг увидела среди деревьев… в лесу белое пятно чьей-то рубашки. Покидать территорию пионерлагеря было грубым проступком, но, судя по росту и одежде это был не отдыхающий.
- Эй! - крикнула Оля. - Вы кто? - ответа не последовало.
- Вы из лагеря? Что вы там делаете? - девочка понимала, что ей ничего не угрожает, пока она находится за ограждением. Внезапно фигура развернулась и Оля увидела невысокого молодого человека. В спортивных штанах и белой рубашке с коротким рукавом, он был похож на рабочего из лагеря, но почему же он молчит и так странно смотрит на ребенка?
Не мигая парень стал приближаться к девочке, продираясь сквозь заросли кустов и молодой поросли. Оля испугалась и попятилась назад, ее охватил первобытный страх. Этот мужчина был ей не знаком, поэтому чего от него ожидать она не понимала.
- Не... не подходи! Я закричу! - попыталась она пригрозить незнакомцу, но это на него никак не подействовало. Девочка стряхнула оцепенение, развернулась ,чтобы бежать в лагерь и звать на помощь, но тут же врезалась лбом в дерево. Картинка перед глазами качнулась и девочка повалилась спиной на траву.
***
Пришла в себя она в кабинете лагерной медсестры, Анна Михайловна заботливо смачивала свернутое полотенце в холодной воде и прикладывала на разбитый лоб девочки. У двери на деревянном стуле сидел тот самый парень, до чертиков ее напугавший. Он казался очень озабоченным, локтями упирался в колени, а руками обхватывал голову и странно покачивался.
- Сколько пальцев видишь?
- Три, - еле шевеля пересохшим языком, ответила девочка.
- Прекрасно, сотрясения нет! Чего же ты так нас пугаешь, Оленька?! - игриво усмехнулась молодая медсестра.
- Это не я... - дрожащим голосом сказала Оля. - Это он! - ее палец устремился в сторону незнакомца. Тот же, заслышав голос очнувшейся девочки, поднял испуганные глаза и посмотрел на медработника.
- Так тебя Кузя напугал?! - весело сказала Анна. Оля только еще больше выпучила глаза. - Ты не бойся его, Оленька... Он не причинит зла, его Владлен Валентинович помогать строителям взял... Он немножко того... но и мухи не обидит! Правда ж, Кузя? - женщина лукаво взглянула на сидящего у стены парня поверх очков.
Тот закивал головой, все так же испуганно глазея на них.
- Ну, так вот, повязку полчаса не снимай... Утром забежишь перед завтраком - я по новой обработаю, а сейчас дуйте на ужин, не то пропустите все веселье! Проводишь ее до столовой? - обратилась медсестра к Кузе. Тот опять молча закивал.
Оля не любила бояться. Идти до столовой было от силы минут пять, поэтому она решила не мямлить и расспросить новенького работника о произошедшем в лесу. Что он там делал и почему сразу не отозвался… Но понимать его ответы было сложно... У Кузи действительно было небольшое умственное отклонение, то есть понимал он все и очень хорошо, но выразиться понятно ему было тяжело.
- Я тебя не знал, поэтому молчал. Хотел прийти… познакомиться, а ты упала возле дерева… Я тебя принес к врачу… - вот и все что удалось от него добиться.
Несмотря на это, от молодого человека веяло бешеной энергетикой! Оля читала про таких людей в книге, которую отец привез ей из командировки. В книгах такие люди могли подчинять своей воле других, влиять на события… Интересно, Кузя догадывается о том, как он действует на людей?
- Ладно, я не сержусь, но ты меня так больше не пугай! - с наигранной строгостью, велела ему девочка.
- Хорошо… Не буду...
- Мне кажется, мы с тобой подружимся! - протянула она ему свою ладошку. Кузя непонимающе посмотрел на нее. - Повторяй за мной!
Он протянул руку и Оля искренне пожала ее. Кузе явно тоже понравился этот жест, так как он продолжал трясти, даже когда девочка перестала.
- Ну, ладно… Идем уже! А то и правда останемся голодными!
В первый день детей угощали как дорогих гостей, блюдами со всего Советского союза! Здесь была и восточная кухня, привычная, например, для узбеков и традиционные блюда русской, украинской, литовской кухонь. Лагерь славился своим интернациональным началом - каждая неделя посвящалась отдельной республике, за время которой ребята знакомились с культурой, традициями, языком, кухней и танцами каждого народа, входящего в состав СССР.
Оля уселась с краю, так как пришла одной из последних. Разговор за столом быстро увлек ее и плохие мысли отошли на второй план. Но времени для еды у нее уже почти не оставалось. Быстро перехватив какой-то треугольный пирожок с мясом и картошкой и запив все чаем, Оля вместе с остальными девчонками из своего отряда «Электроники» поспешила на концерт в честь их приезда.
***
«Руку правую вперед, а потом ее назад,
А потом опять вперед и немного потрясем.
Мы танцуем буги-вуги….»
Вожатые превзошли самих себя! Такого представления ребята даже не ожидали! Было заметно, что праздник был хорошо профинансирован - блестящие костюмы, новая аппаратура, цирковые представления акробатов с человеческими пирамидами и салют в самом конце! Дети, особенно новички, смотрели как завороженные, а вожатые радовались такой их реакции, ведь вся организация мероприятия лежала на их плечах.
После праздника, на сцену вышел директор лагеря, поприветствовал новичков в большой семье под именем «Пионерская зорька», зачитал устав лагеря, законы дружбы и хороших взаимоотношений, а потом пожелал всем «Веселых синих ночей!» - его фирменное прощание и ребята стали расходиться на ночлег.
Оля не спешила в корпус, после такого эмоционального потрясения она понимала, что ей еще долго не удастся уснуть... Мимо проходили девчонки под ручки, о чем-то шушукались, пробегали мальчишки, в шутку гонясь друг за другом… Только Оля очень медленно шла и наблюдала за суетой... Но побыть наедине с собой у нее не вышло, откуда то выбежала ее эстонская подружка Марта и, весело хохоча, начала рассказывать о том, как прошел ее учебный год...
После такого насыщенного дня, жизнь в лагере пошла своим чередом. Каждый день дети были увлечены танцами, спортивными играми, репетиций спектаклей для вечерних концертов и другими искусствами. Вожатые умели грамотно подобрать нужное увлечение каждому ребенку почти с одного взгляда - будь то игра на гобое или губной гармошке, классический танец или восточный. Были ребята, которые в лагере научились рисовать портреты, благодаря во время замеченному таланту. В «Пионерской зорьке» никто никогда не скучал!
Иногда Оля видела как Кузя возвращался из леса, она всегда спрашивала его что он там делал, он всегда отвечал что у него были там дела, но он никогда не говорил какие именно. Помимо этого девочке нравилось открывать его бездонный внутренний мир, почему то ее очень тянуло к этому странному и такому не похожему на других работников лагеря парню... Если он куда-то пропадал или был завален работой на целый день, она чувствовала всепоглощающую тоску.
- Уж не влюбилась ли ты в него? - как-то раз весело хохоча спросила Марта, когда подругам поручили нарисовать плакат к неделе Азербайджанской республике.
- Что ты городишь? Какая любовь в четырнадцать лет-то? - умело штрихуя надпись кистью, ответила девочка.
- Да такая, обычная! Раньше замуж в двенадцать лет девок отдавали! - и Марта еще больше захохотала. Оля игриво надула губы, поняв что подруга ее просто дразнит и мазнула ту синей краской по руке. Марта, довольная своей выходкой, стала оттирать краску с руки.
- А все же, что ты так возишься с ним? Ты красивая, дочка важных родителей, - после этих слов в горле Оли появился предательский комок, она так и не сказала об отце никому из отряда. - Тебе б такого жениха, как Реван… - Оля вздохнула, говорить о вожатом совсем не хотелось.
- Чего здесь сплетничаете? - вдруг раздался строгий мальчишеский голос за спинами подруг.
- А тебе какое дело, Гранжевич? Не помню, чтобы ставили присматривать за нами! - тут же поднялась Марта.
- Не люблю лодырей! - огрызнулся мальчик, глядя на девочек исподлобья.
- Так иди куда шел, не мешай пионерам работать! - Марта сердито насупила брови и мальчик отступил. - Странный он какой-то. С тобой в классе учится?
- Да, - вздохнула Оля. - Но он только переехал к нам, поэтому я с ним толком не общалась! Давай быстрее заканчивать, я вся запарилась уже, хочу в душ пойти пораньше!
Несмотря на то, что Оля и Кузя были весь день заняты своими делами, она всегда знала где его искать вечером. Каждый вечер девочка встречала его на скамейке в новой парковой аллее перед отбоем.
- Привет! - приветствовала его девочка.
- Здравствуй! - ответил ей Кузя. - Тебе грустно?
- Немного, не могу выбрать что почитать в библиотеке! Все интересное перечитала, а из дома забыла взять…
Оля любила читать, особенно на летних каникулах. И все более или менее интересные авторы были ею уже зачитаны в прилагерной библиотеке. В здешнем книгохранилище было много книг, но романы, фантастику или фантастические романы в нем точно не найти.
- Хочешь я дам интересную почитать?
- Хочу! А у тебя есть? - удивленно ответила девочка.
- Есть одна! Жди здесь! - Кузя быстро скрылся в сгущающемся сумраке и так же быстро вернулся, держа в руках стопку бумаги.
- Вот, аккуратно только!
- Это что, рукопись?
- Да, это написали давно… Один писатель, осторожно!
- Хорошо, хорошо! А ты сам читал?
- Я не умею…
- Жаль, что я не знала этого раньше! Я бы могла позаниматься с тобой чтением!
- Я учился раньше, но не доучился… - где-то поблизости протрубил горнист.
- Мне пора, отбой протрубили, сейчас проверять корпуса начнут… Спасибо за книгу! - горячо поблагодарила его девочка и скорее побежала в комнату, чтобы начать чтение.
***
Книга была действительно увлекательной. В ней описывалось дореволюционное прошлое одной небольшой деревни в лесу. Оля запоем читала криво исписанные страницы, сидя в беседке, а когда в сюжете появился местный малохольный девочка задумалась.
- Что это у тебя? - грубый голос оторвал ее от чтения.
- Не видишь? Книгу читаю! - также резко ответила она.
- Вижу, но это не книга, это какая-то чушь! И если кто-то читает не книги, а чушь, то он и сам… Не очень умен!
Оля оторвалась окончательно от исписанных листов и повернулась. Перед ней стоял Колька Гранжевич.
- Слушай! Что ты ко мне докопался?
Мальчик удивленно заморгал.
- Я чего пристал?! Это ты сама… Общаешься с подозрительными типами, читаешь подозрительные книги… Да на тебя впору педсовет собирать! - мальчик был крайне возмущен. - Еще я видел как ты выходишь после отбоя…. Просто знай, что ты тут не самая умная!
Олино лицо вспыхнуло. Да как он может так с ней разговаривать… будто она в чем то виновата!
- Отвали, понял, а то я сама… на тебя педсовет соберу!
Она легонько толкнула одноклассника и убежала в комнату девочек.
***
Вечером после ужина, она как обычно ждала своего странного друга. Но сегодня Кузя опаздывал. Прижимая к себе бумагу, Оля ходила взад и вперед у металлического низенького забора, выглядывая не идет ли там кто.
Вдруг она услыхала что кто-то бежит по тропинке к ней. Она оглянулась, ожидая увидеть худой, чуть сгорбленный силуэт Кузи, но это снова был Гранжевич.
- Чего приперся?
- А чего ты не в комнате? - ехидно улыбался он.
- Сейчас вообще-то личное время, могу делать что захочу! Никто мне не укажет как его проводить!
- Да, но все это… в кино собираются. Там сегодня «Бриллиантовую руку»будут показывать!
Оля нахмурилась. Что это? Колька приглашает ее на сеанс? Она озвучила ему свою догадку, мальчик смутился.
- А что такого?? С сумасшедшим носишься, а я чем хуже? Я хоть нормальный!
Кузя возвращался в лагерь немного позже обычного, он знал, что его будет ждать любознательная девочка на скамейке парковой аллее и он не хотел ее задерживать, тем более у нее книга писателя, надо забрать! Но вдруг он услышал голоса где-то в стороне от тропинки… в самом углу у заборчика. Кузя прислушался, один голос показался знакомым. Он тихо направился на звуки возни.
Вот ветви расступились и показался силуэт, принадлежащий его знакомой, а рядом с ней стоял какой-то мальчик. Он тряс Олю за плечи, та прижимала к груди рукопись и отчаянно отворачивалась. Мальчик же, судя по всему, тянулся к ней ртом. Зачем - Кузе было не совсем понятно, такого проявления чувств он раньше не встречал. Но вот Оля устала отпираться, разжала руки с бумагой, оттолкнула мальчика от себя, а тот в свою очередь тоже собирался толкнуть ее, но девочка… сама потеряла равновесие и упала спиной на низкую металлическую изгородь.... После этого она захрипела… Мальчик испуганно заозирался, подскочил к ней. Он тряс ее безвольно повисшую голову, потянул за плечи к себе и тут Кузя рассмотрел, что в спину его подруги вонзился железный прут, торчащий из забора.
Мальчик тихо взвизгнул, зажав себе рот ладонью и мигом бросился в сторону жилых корпусов. Кузя подошел на место драки, потрогал рану, вздохнул и стал осторожно снимать пришпиленное тело.
***
«И цветы и песни все для нас
Мы об этом помним каждый час
Это нам, ты страна,
Родина, моя отчизна,
Все даешь сполна…»
Утром Оля вышла на зарядку как положено - в черных шортах и белой футболке. Зарядка была обязательной и масштабной, как и все в этом лагере. Коля ее заметил не сразу, она всегда стояла в первых рядах, и на линейках и на зарядке и в выступлениях на сцене, а он, так как пока еще был новенький и немного стеснялся остального коллектива, стоял на задворках. Дети синхронно прыгали, выполняли повороты, приседания, наклоны с разворотами туловища и ничего не говорило о том, что произошло с ними вчера вечером. Оля мило откидывала свои светлые косички и, как всегда, упорно выполняла все упражнения.
В душе мальчик обрадовался, если с ней все в порядке, значит он не убийца! У нее был, в принципе, обычный, но слегка уставший вид. «Главное живая! - думал Коля. - Остальное не мое дело!»
Тем более в лагере произошел случай гораздо интереснее этого.
После всеобщей зарядки дети направились умываться, переодеваться и на завтрак, как того требовал распорядок. Но уже буквально через полчаса после завтрака медпункт лагеря был заполнен бледными, позеленевшими, а то и пожелтевшими детьми. Диагноз - отравление молочными продуктами...
Анна Михайловна просто за голову хваталась, ей в помощь откомандировали нескольких вожатых. Дети от 7 до 9 лет - относящиеся к младшим звеньям отрядов, поголовно жаловались на тошноту, головокружение, рези в животе. Остальные, более старшие члены отрядов молочную кашу на завтрак уже не ели. Это было еще одной особенностью «Пионерской зорьки» - столы различались по возрастам и старшие никогда не ели на завтрак того, что малыши, и в этот раз их это спасло!
В отравлении обвинили кухарку Людмилу Острицову, пышную, щекастую, высокую женщину с маленьким ротиком и маленькими глазками. Людмила отпиралась, клялась, что кипятила молоко как сказано в сан-эпидем инструкции. Но нашлись свидетели, которые якобы видели, что молоко не успело закипеть, так как Людмила опоздала на работу и завтрак ко времени не был бы готов.
Владлен Валентинович - директор данного пионерлагеря, выписал нескольких педиатров из Москвы, хотя медсестра уверяла, что опасности для жизни нет и сам в срочном порядке отбыл в столицу. Вожатые поручили старшим по отрядам сделать список больных детей, одной из тех кому это было поручено была и Оля Смолько.
Всем отправили обратно в комнаты, соревнования по плаванию отменили. Оля ходила от корпуса к корпусу, проводила переклички, делилась впечатлением с остальными ребятами.
- А вы Марту не видали? - спрашивала она в каждом корпусе. Но всякий отвечал, что не видал эстонскую девочку с самого завтрака, а кто-то и со вчерашнего дня ее не видал. - Странно! - говорила Оля. - Ну, может ее на обход тоже отправили, пойду дальше поищу ее.
Закончив работу, Оля отправилась в главный корпус сдать листочек. Мысли ее роились вокруг произошедшей трагедии, пропажи подруги… А еще она нигде не могла найти рукопись, которую ей дал почитать Кузя. Ей оставалось прочесть самый конец, где бы она узнала чем закончится рассказ.
Внезапно, проходя мимо корпуса с больными детьми, она увидела в траве какой-то предмет… Копеечный коробок спичек… Он лежал прямо средь зеленой травы и казался таким инородным, как бельмо на глазу! Оля протянула руку, подняла его и потрясла - почти полный. Она вынула одну спичку… чиркнула серой по шершавому боку коробка и поднесла ее к глазам.
Танец пламени заворожил ее… И… она что то увидела в нем... Лицо…. Изможденное, длинноносое мужское лицо беззвучно открывало рот... Но спичка погасла и Оля, сгорая от нетерпения, зажала следующую. Но как девочка не вглядывалась рассмотреть что-то еще не получалось, слишком быстро сгорало древко спички. Тогда Оля посмотрела на листок в руке, если она его подожжет, у нее будет больше времени и больше пламени, чтобы всмотреться! Она даже не подумала хорошенько, что ей будет за то, что она сожжет результаты переклички. Девочка отошла за угол корпуса, чтобы скрыться от чужих глаз, поднесла горящую спичку к разлинованному тетрадному листку и приготовилась смотреть.
- Эй, ты что тут собралась пожар устроить! - раздался голос за спиной.
Все внутри оборвалось. Это был Колька Гранжевич!
- Отвечай сейчас же! Зачем ты тут со спичками ходишь? Хочешь мелких подпалить?
Оля не знала как оправдаться, она открывала и закрывала рот, силясь что нибудь придумать. Марта наверняка бы нашла что ответить... А тем временем листок догорел до пальцев. Девочка кинула его намелю, затоптала и тут же кинулась в свой корпус. Мальчик остался стоять на месте.
Ему не понравилось то, что он увидел, но заложить ее вожатым побоялся... Вдруг она расскажет как он толкнул ее! Нет! Он сам будет за ней наблюдать теперь... Что-то в этой истории было очень неправильно...
***
«А ну ка песню нам пропой, веселый ветер
Веселый ветер…»
Марта не вернулась к обеду и после обеда тоже ее нигде не было. Оля сказала, что потеряла листок с перекличкой, но по памяти отметила всех заболевших ребят в журнале вожатых. Память у нее была хорошей, поэтому на перекличке после обеда результаты совпали… Не было только Марты Илвес - ее эстонской подруги. Но почему-то этот факт никого не заботил... Вожатые были заняты утренним инцидентом, говорили - Марта взрослая девочка, глупостей не наделает. Поэтому вместо тихого часа, Оля пошла осмотреть лагерь, может ее попросили украсить новыми декорациями сцену или она рисует стенгазету, было бы очень актуально в сложившихся условиях.
Оля обошла почти все кабинеты в общем корпусе, главном здании... Марты не было в художественном классе, не в бассейне, не в танцевальном зале у станка. Оля спрашивала попадающихся членов персонала о пропавшей подруге, но и те лишь пожимали плечами. В своих мыслях девочка вышла из здания и пошла по тропинке вокруг главного корпуса. Ей на встречу бежала плачущая Анна Михайловна.
- ДокторА! ДокторА не приехали?
- Я не знаю, - честно ответила Оля. - А что, им хуже?
- Не приходят в сознание… Они впадают в кому! Надо врачей срочно! - и женщина побежала к ступенькам ведущим в корпус, видимо звонить директору, который самолично выехал в столицу за медпомощью. «Бедные дети!» - пронеслось у нее в голове и Оля пошагала дальше.
Завернув за угол, Оля заметила небольшую пристройку к корпусу… дровник. Он находился с обратной стороны здания и сюда практически никто не ходил во время летних смен. Он был нужен только осенью, чтобы топить иногда печи в домиках персонала, пока идет уборка летних сооружений на зиму, вожатые остаются в лагере почти по самый ноябрь, когда температура опускается почти до минуса.
Обычно дверь его была закрыта на навесной замок, сейчас же створка была приглашающе приоткрытой.
По ногам девочки пробежала дрожь. Плохое предчувствие сразу поглотило ее.. Она очень медленно стала подходить к пристройке, прислушиваясь не происходит ли там чего - внутри каморки была тишина... Несколько секунд она набиралась смелости, чтобы заглянуть во внутрь, потом одним рывком выступила за угол и сразу же упала на колени… В дровнике… висела ее подруга Марта… Уже с посиневшим лицом и вываленным безвольным языком…
Оля закрыла глаза, подышала, в надежде, что это наваждение и оно сейчас испарится. Но тело Марты никуда не делось! Тогда ею овладела такая злость… Они все там… заняты своими делами, а здесь погибла молодая чистая душа… И никто ее не ищет! Как же это возможно! Ведь для общего дела важен каждый человек - говорили им на пресловутых линейках! Каждый человек -это кирпичик в построении светлого будущего!
Олю душили слезы. Она снова закрыла створку, подняла лежащий рядом навесной замок, вдела его обратно в петлю и защелкнула, чтобы он просто держался для вида. Вдалеке зазвучал горн, пионеров снова собирали для важного объявления! Оля посмотрела по сторонам - не видит ли кто, и поспешила к площади куда собирали всех.
***
Оказалось приехали врачи из Москвы, теперь же одни будут наблюдать за больными, остальной медперсонал осмотрит здоровых детей возьмет анализы, а потом сообщит результаты в телефонном режиме местной медсестре.
Весь медосмотр продлился до вечера. Настроение в лагере было гнетущим. Вожатые, обычно собранные и, казалось, всегда знающие что делать в любой ситуации, носились от главного здания в госпиталь, ради которого освободили один из новых корпусов, доставили больше панцирных кроватей и перенесли всех нездоровых в одно место для удобства.
На душе у Оли скребли кошки, а при мысли о склепе в дровнике неожиданная дрожь сотрясала все тело. Кузи нигде не было видно, Ревана тоже. Дети бродили как призраки, так как привыкли к жесткому распорядку в лагере, а теперь все заняты, всем не до них.
К главному зданию подъехала Волга с директором лагеря, там его поджидала толпа взволнованных пионеров.
- Владлен Валентинович! Владлен Валентинович! - окружили его дети, как только он покинул свой экипаж.
- Ну, что вы? Что вы, не отчаивайтесь!
- Нам страшно, Владлен Валентинович! Мы не знаем что нам делать? Никто ничего не говорит нам!
- Как это что вам делать? - лукаво улыбнулся директор. - А разве концерт сегодня кто-то отменил? Разве объявили, что сеанса не будет?
Дети примолкли, переглядываясь.
- Живо переодеваться, времени у вас полчаса, потом жду всех в актовом зале! - торжественно объявил мужчина и дети радостно захлопали в ладоши.
***
«Коричневая пуговка валялась на дороге
Никто не замечал ее в коричневой пыли,
Но мимо по дороге прошли босые ноги
Босые, загорелые - протопали, прошли…»
Неделя, когда младшие в отрядах занемогли, была посвящена Азербайджанской АССР. Концерт был организован отрядом «Алые паруса». Они готовили сценки, танцы, песни, а после концерта девочки хотели угостить всех зрителей пахлавой. Оля заметила, что некоторые не собирались вечером на концерт, она и сама не очень горела желанием идти, но что делать ей - она не представляла… Было большое желание позвонить матери и попроситься домой…. Но решиться на такой поступок ей, пока что, было сложно... Это нужно было обдумать на утро, ведь утро вечера мудренее!
Вечером детей на входе разделили на две части - одних отправили смотреть «Сын полка», других на концерт, на следующий день группы должны были поменяться местами.
Оля решила смотреть концерт, так как этот фильм девочка видела уже много раз. Пионеры расселись в кресла в актовом зале, погас свет и началось веселье на сцене. Оля старалась не отвлекаться от происходящего на подмостках, но вдруг услышала как дверь в актовый зал заскрипела. На сцене как раз девчонки плясали в красивых нарядах танец Иннаби. Оля обернулась. Восточная музыка грохотала из колонок и она сама не понимала, как расслышала этот скрип. Дверь хлопнула, а потом снова открылась и в приоткрытую щель влезла голова ее нового знакомого. Девочка встрепенулась, уже несколько дней она не видела Кузю в лагере, как раз когда началась вся эта… неприятность…
Оля подскочила.
- Ты куда, Смолько? - тут же послышался шепот за спиной.
«Гранжевич!»- внутри все закипело.
- Пописать, можно? Спасибо!
Ошарашенный такой откровенностью, Колька осел обратно в кресло. Ежесекундно извиняясь, Оля вышла из ряда и направилась к выходу. Кузя уже стоял на крыльце около балюстрад.
- Кузя!- позвала она его, боясь, что он уйдет. - Кузя! Постой!
Но парень, казалось, не услышал зова и стал медленно спускаться по ступенькам.
- Кузя! Кузя! - он оглянулся и на лице его проступила глуповатая улыбка.
- О И Я! - он странно коверкал Олино имя, но она была не против.
- Твоя книга!
- Она вернулась… У меня…
- Хорошо, а то я переживала! Представляешь, я совсем не помню как отдавала ее тебе.. Да и как возвращалась в корпус тоже... А ты почему не на концерте?
- У меня дела в лесу..
- Снова дела… - вздохнула девочка.
- Это важно…
- Да, дела это важно.. Просто я хотела рассказать тебе... Моя подруга Марта…
- Я видел…
- Что?! Почему никому не сказал? Не помог? - Оля задохнулась от возмущения. Только сейчас она поняла, что почти ничего не знает об этом парне. Кто он? Откуда пришел к ним работать? Может он беглый преступник?
Она отступила от него на несколько шагов и страшная догадка озарила ее.
- Это ты? Ты так поступил с ней?
Лицо парня в миг переменилось, задрожало… Теперь оно казалось более осмысленным, чем у кого было.
- Ты видела огонь?
- Огонь… - девочка пошатнулась, ее голова закружилась от нахлынувшего осознания. Кузя взял ее за руку и повел в сторону от главного здания, подальше от уличного фонаря.
- Ты дочитала мою книгу?
- Разве она твоя? Ты говорил, что ее написал неизвестный писатель… Но нет, я не успела…
- Хорошо… а огонь? Что тебе показал?
- Я не понимаю, откуда ты знаешь? - мозг кипел. Слишком много всего свалилось на ее голову сегодня - неожиданная болезнь, давшая осложнение, смерть подруги… Этот пир во время чумы… Они там празднуют, радуются, пока младшие отряды, возможно, больше не очнутся… И тут еще этот парень… Неужели сердце подвело ее?
Кузя молча смотрел на Олю, ожидая ответа.
- Я видела человека… Кричащий рот, длинный нос…
- Это писатель, - безэмоционально проговорил он.
- Тот что...
- Да, это его книга…
Оля опустилась на холодную траву и закрыла лицо ладошками. Что же это происходит? Почему? Почему она столько лет приезжая в этот лагерь, всегда оставалась отдохнувшей и полной сил для нового учебного года. А в этот раз , один единственный день выкачал из нее всю энергию, все эмоции… Она чувствовала пустоту внутри себя!
- Он может показать больше, только нужен огонь… Много огня… Он сам огонь и он покажет то, что ты забыла…
Оля убрала руки от лица и посмотрела в слегка сияющие в темноте Кузины глаза.
- Ты хочешь знать?
- Я хочу знать кто ты и что делаешь здесь среди детей? Я запуталась… Ты злой или добрый? Откуда ты? Сколько тебе лет? И почему ты общаешься только со мной? Ответь и тогда мы продолжим разговор!
С минуту парень молчал, возможно подбирая слова, а потом ответил:
- Я живу в лесу… Я не плохой, но и не делаю добро, я защищаю свой дом! Огонь показал тебе что было раньше… Погиб человек, но не он был виноват и теперь он всегда в огне…
- А я здесь при чем?
- Ты видишь это, потому… - Кузя опустил глаза и замолчал. Девочка не могла поверить.
- Потому что… я тоже умерла, - Оля захлопала ресницами.
Кузя молча кивнул.
- Но как? Когда? И почему я... не мертвая?
Парень пожал плечами.
- Я показал тебя матери… и она сделала тебя живой опять…
- Но зачем ты это сделал? - выступили первые слезы на ее глазах.
- Пойдем, сейчас будет показывать…
Кузя поднял сидящую девочку с земли. Она не сопротивлялось, что-то в ней противилось этой новой действительности… А что-то наоборот доверяло! Понимание как кирпич с неба обрушилось на нее… Новые корпусы… Их на много дальше проложили, лагерь рос как гриб после грибного дождика!
-Смотри… но нужно подождать! - сказал Кузя. Оля послушно уставилась на главное здание, куда-то на второй этаж, где окна были темные. Вдруг она увидела надоевшего до колик Гранжевича. Тот чуть пригнувшись и озираясь, подходил к главному корпусу, откуда до сих пор разносилась веселая музыка. Оля отступила в тень дерева, боясь, что он ее снова заметит и привяжется с расспросами, Кузя оставался на месте. Но мальчик ее не заметил. Он быстро взлетел по ступенькам и скрылся в распахнутых настежь дверях.
Время шло. Музыка уже стихла. Кто-то весело что-то говорил в микрофон, аплодировали так громко, что было слышно аж на улицу.
«Пир во время чумы, ей богу!» - фыркнула Оля и отвернулась от здания. Но вдруг громкий звон бьющегося стекла привлек ее внимание. Она моментально оглянулась и увидела столб рвущегося пламени со второго этажа, где как раз проходил праздник посвященный республике Азербайджан. Девочка охнула, она подбежала вперед. Кто-то закричал: «Пожар! Пожар!» Но языки пламени слишком быстро охватили все здание…
Из двери побежали люди, крича и падая под ноги, бегущих позади, а Оля, как завороженная, смотрела в ревущую стихию - пламя показало ей всё! Как Кузя вышел из леса… и как снова вошел в него с приемными родителями и те остались навеки в нем нежитью, как однажды в лес отправилось несколько парней, проследить куда ходит странный мальчик, а вернулись не живыми и пол деревни на утро не проснулись. Как мучала деревню страшная болезнь, пока тех троих не перебили оставшимися силами. Потом приехал писатель и все закрутилось снова, она до конца посмотрела его последний танец в языках пламени, видела глаза равнодушных крестьян - женщины, мужчины… Горят… Всё горит…
Мимо пробегали люди с ведрами, толкали застывшую на месте девочку в белой рубашке с коротким рукавом, в голубой юбке и алым галстуком на шее. Не удивительно, ребенок напуган! Завыла пожарная сирена, которая находилась в лагере по правилам пожарной безопастности.
- Кузя! - только и успела прошептать она, прежде чем ее сбили с ног и несколько человек, не заметивших упавшую девочку, и пробежались по ее телу.
Пламя переносилось с порывами ветра от корпуса к корпусу, пока все здания не оказались в объятиях пожара. Такого ужасающего стонущего воя перемешанного с людским плачем Оля раньше никогда не слышала. Но когда огонь поглотил последний корпус, небо разверзлось проливным дождем и пожар стих...
***
«Взвейтесь кострами синие ночи
Мы пионеры - дети рабочих»
Брандмейстеры прибыли к утру, когда здание уже потушили своими силами. Жертв было не много, но все же имелись - пять детей из разных отрядов, в том числе из «Алых парусов», дававший концерт в тот вечер. Марта Илвес была внесена шестой в список погибших.
Девочку Олю же, чумазую от сажи и копоти, обессиленную и зареванную - отвезли на машине прямо на работу к матери. В ГОРОНО Оля была и раньше и с мамой приходила, и с отцом иногда. Секретарша Снежана уже хорошо знала дочку начальницы, поэтому выбежала из Городского отдела образования с какой-то вязанной кофтой, накинула ее на плечи девочки, поблагодарила работника лагеря и причитая: «Милая моя, как же так… Идем… Идем…» повела девочку в свой кабинет.
- Мама здесь? - еле шевеля языком, спросила обессиленная Оля.
- Здесь, здесь, душенька! С директором по телефону совещаются.. Они там долго... Давай чаю тебе сделаю, у меня вафли где-то тут были!
Снежана порхала по кабинету с кипятильником и литровой баночкой, что-то еще бормотала себе под нос. Оля же утонув в высоком кожаном диване прикрыла на минуту глаза….
Она увидела улыбающееся Казино лицо. Он махал ей рукой, но стоял парень не в лесу, как она увидела в пламени, а среди пожарища. Почерневшие остовы еле держались, чтобы не обрушиться и не сравнять с землей напоминание о когда-то обжитой местности. Он держал в руках сумку, похожую на ту, с которой девочка приехала в лагерь, потом расстегнул молнию и достал листы - рукопись писателя, умершего много лет назад!
- Оленька! Душенька моя, чай вот... Бери попей, тебе лучше станет!
Девочка приняла чашку из рук секретарши и сделала глоток.
- Ну что?
- Вкусно, - еле-еле она выдавила из себя улыбку. - Мама скоро освободится?
- Щас проверю! - Снежана подмигнула ей и подбежала на цыпочках к двери. - Вроде тихо! Давай я вытру тебе лицо! Вот так... Иди теперь!
Оля потянула на себя оббитую дермантином стеганую дверь и тут же прикрыла за собой.
- Привет, мам! - устало произнесла она... И тут же кружка с горячим напитком выскользнула из ее рук. Глаза девочки вперились в коричневые любимые мамины туфли, которые чинно раскачивались над тяжелым письменным столом.
Мать свисала с крючка, на котором крепилась люстра, светившая ей прямо на стол...