Секунда, щелк – я в наручниках.
Не успел я что-то промычать в ответ на какую-то не очень понятную мне на смеси креольского и английского реплику судьи, как ко мне подошел пристав и прямо в зале суда на глазах у моей изумленной жены нацепил на меня наручники. Вот – думаю – это я удачно зашел! Стою такой нарядный, в шортиках, шлепанцах, в наручниках, жду что будет дальше. Так если бы речь шла про какое-нибудь серьезное правонарушение, злостное преступление или общественно-опасное деяние, карающееся по всей строгости английского прецедентного права (таковое действует в Республике Сейшельские острова, являющейся бывшим доминионом британской короны). Так нет же, вопрос на грош: трудовой спор с няней.
Предыстория.
Более-менее постоянно на Сейшелах я с семьей живу уже почти 10 лет. Как я сюда попал можно прочитать тут. Здесь у меня родились двое долгожданных, очень любимых детей. В один прекрасный день остро встал вопрос про няню. После веселых приключений с местными нянями, о которых я писал здесь, решили попробовать няню-филиппинку, так как они были очень популярны тогда повсеместно. Связались с русским агентом по подбору филиппинских нянь в Гонконге, нескольких прособеседовали по видеосвязи, в итоге одну выбрали. На вид такая милашка, с опытом работы, все как полагается: «Да, сэр!», «Конечно, сэр!», «Сию минуту, сэр!».
Через 6 месяцев работы няня пропала. Просто взяла вещички и ранним утром утопала в неизвестном направлении. А мы ей визу рабочую делали на 2 года, комиссии-инспекции всякие ублажали: тут наша няня будет спать, тут у нее отдельный санузел с душевой и биде, здесь у нее отдельная кухня чтобы есть, вай-фай и телевизор чтобы не скучать. Санаторий-профилакторий. Пыхтели-пыхтели, получили визу. Работай себе в удовольствие, с детьми на пляже наслаждайся.
Мы, наивные, думаем, может случилось чего, может искать надо, может обидели ненароком, резким словцом или недобрым взглядом по простоте души. Ведь было же все прекрасно, как нам казалось. На следующий день получаем письмо от местного адвоката.
Злые вы.
В письме мы узнаём, что наша няня расторгает с нами трудовой договор и требует с нас 10 тыс. долларов! компенсацию за переработку, так как она «работала 24 часа в сутки» и, соответственно, не спала полгода, а также 100 долларов в день! - компенсацию за питание и проживание на Сейшельских островах на период судебного разбирательства. Как оказалось, компенсация от работодателя за питание/проживание (food&shelter) иностранного работника нормальная для Сейшел практика, но не в таком размере! Обычно это 10 долларов в день. 100 долларов в день – это 3000 долларов в месяц (а подобные суды здесь длятся полгода-год и дольше, потому как островитянам спешить не пристало), при том что ее зарплата была 500 долларов в месяц. Такая арифметика нам совсем не понравилась.
Мы обратились к другому сейшельскому адвокату, что мол за ерунда, нашу няню укусила песчаная муха, надо ее лечить. Но тот нам поведал о народной сейшельской забаве: не очень чистый на руку адвокат с помощью филиппинской общины на Сейшелах через соцсети ищет таких нянь-филиппинок, обещая несметные богатства, убеждает подписать бумаги против работодателя. Ей надо только немного потерпеть в суде, а там уж деньги, вырученные от лоха-работодателя, потекут на нее рекой. Что делать – спрашиваем. Да не парьтесь, разрулим мы ваши проблемы, защитим стало быть нажитое – получаем в ответ. Вы мне доверьтесь, я все устрою - говорит наш загорелый адвокат. Ну ладно, говорим, о’кей.
Суд. Тюрьма.
Проходит 2 месяца, звонит наш горе-адвокат. Говорит, судья что-то хочет вас спросить, можете подъехать минут так на 5-10? Ладно, говорю, подъеду.
Прихожу я в суд, сажусь. Жду вопрос. Адвоката своего не наблюдаю. Судья, женщина в годах, посмотрев на меня так не добро, начала читать какую-то бумажку в руках. Читала она быстро и не очень понятно, поскольку ее произношение было английским коктейлем с густыми нотками креольского. Понял я одно – надо платить. Она спрашивает, готовы ли сейчас заплатить. Я говорю, сейчас нет, но… Остальное судья слушать не стала, а просто кивнула какому-то человеку в штатском, который все это время сидел рядом со мной в общем зале перед судебной кафедрой. Он просто встал и надел на меня наручники.
Дали в руки бумажку. Выясняется, за что платить. Это 6 тыс. долларов в качестве компенсации за питание и проживание моей няни за те 2 месяца, как якобы идет суд. И пока я эти деньги не заплачу суду, я буду сидеть в тюрьме.
Вот такой морской кокос им в дышло. Ну какая красивая песня, и все по нотам!
Я в шоке, жена в слезах. Повезли меня в местное сизо. Смотрю, седанчик с желтой табличкой на номере – арендная. А чего, спрашиваю, казенных машин не хватает, арендуете? Да, говорит мне мой пристав, денег мало, да еще и не платят. Нормально?! Свободная касса, значит!
Ничего, думаю, русских на слабо’ не вам, мои южные сейшельские друзья, проверять.
Приезжаем в сизо, снимают с меня ремень, обручальное кольцо, забирают мобильный. Я в камере.
Что могу сказать о сейшельской тюрьме. Располагается в самом центре столицы – Виктории, в 10 шагах от маленького Биг-Бена, где фотографируются туристы. Снаружи красиво, всё те же пальмы, то же солнце. Огромная толстая леди-надзиратель, бросив мне скучно «фолоу ми» (иди за мной), еле передвигая ноги отвела в камеру и закрыла дверь на засов. Внутри грязно и плохо пахнет, темно и как-то не уютно. Камера – это комната из бетона примерно 5х5 метров, с малюсеньким окошком под потолком и дверью в виде решетки, сваренной из арматуры в палец толщиной, при чем дверь не доходит до пола и потолка ну сантиметров по 20. Таких камер в местном сизо было с десяток.
В камере до меня было два человека, какие-то полуголые доходяги, похожие на наркоманов. Оба видимо долго уже здесь, потому как спокойно лежали прямо на бетонном полу вдоль стен, поскольку никакой мебели предусмотрено не было, только отхожее место в виде совсем не чистого унитаза, отгороженного простенком. По среди камеры была здоровая темная лужа, похоже, с дождевой водой. Говорю: «Хеллоу», заходя в комнату к незнакомым людям, как вежливый человек. Ответа не последовало, люди не были расположены к беседам. Встал к стеночке - надо все хорошенько обдумать.
Оковы тяжкие падут...
Спустя ровно час я уже вышел из этого суперэкзотического места, называемого сейшельской тюрьмой, изнутри которую, наверное, не видел ни один турист из 350 000 ежегодно прилетающих посмотреть на эту сказку - Сейшельские острова. С няней мы разрулили, подключили проверенного адвоката, что конечно надо было сделать сразу, а не как обычно - без парашюта, зато с русским авосем. А эти злополучные 6 тыс. долларов пришлось-таки заплатить.
Что могу сказать в заключение этой поучительной для меня истории. Приезжайте на Сейшелы, наслаждайтесь этой безумно красивой страной, ну а нянь-филиппинок больше не советую.
Удачи всем нам!Секунда, щелк – я в наручниках.
Не успел я что-то промычать в ответ на какую-то не очень понятную мне на смеси креольского и английского реплику судьи, как ко мне подошел пристав и прямо в зале суда на глазах у моей изумленной жены нацепил на меня наручники. Вот – думаю – это я удачно зашел! Стою такой нарядный, в шортиках, шлепанцах, в наручниках, жду что будет дальше. Так если бы речь шла про какое-нибудь серьезное правонарушение, злостное преступление или общественно-опасное деяние, карающееся по всей строгости английского прецедентного права (таковое действует в Республике Сейшельские острова, являющейся бывшим доминионом британской короны). Так нет же, вопрос на грош: трудовой спор с няней.
Предыстория.
Более-менее постоянно на Сейшелах я с семьей живу уже почти 10 лет. Как я сюда попал можно прочитать тут. Здесь у меня родились двое долгожданных, очень любимых детей. В один прекрасный день остро встал вопрос про няню. После веселых приключений с местными нянями, о которых я писал здесь, решили попробовать няню-филиппинку, так как они были очень популярны тогда повсеместно. Связались с русским агентом по подбору филиппинских нянь в Гонконге, нескольких прособеседовали по видеосвязи, в итоге одну выбрали. На вид такая милашка, с опытом работы, все как полагается: «Да, сэр!», «Конечно, сэр!», «Сию минуту, сэр!».
Через 6 месяцев работы няня пропала. Просто взяла вещички и ранним утром утопала в неизвестном направлении. А мы ей визу рабочую делали на 2 года, комиссии-инспекции всякие ублажали: тут наша няня будет спать, тут у нее отдельный санузел с душевой и биде, здесь у нее отдельная кухня чтобы есть, вай-фай и телевизор чтобы не скучать. Санаторий-профилакторий. Пыхтели-пыхтели, получили визу. Работай себе в удовольствие, с детьми на пляже наслаждайся.
Мы, наивные, думаем, может случилось чего, может искать надо, может обидели ненароком, резким словцом или недобрым взглядом по простоте души. Ведь было же все прекрасно, как нам казалось. На следующий день получаем письмо от местного адвоката.
Злые вы.
В письме мы узнаём, что наша няня расторгает с нами трудовой договор и требует с нас 10 тыс. долларов! компенсацию за переработку, так как она «работала 24 часа в сутки» и, соответственно, не спала полгода, а также 100 долларов в день! - компенсацию за питание и проживание на Сейшельских островах на период судебного разбирательства. Как оказалось, компенсация от работодателя за питание/проживание (food&shelter) иностранного работника нормальная для Сейшел практика, но не в таком размере! Обычно это 10 долларов в день. 100 долларов в день – это 3000 долларов в месяц (а подобные суды здесь длятся полгода-год и дольше, потому как островитянам спешить не пристало), при том что ее зарплата была 500 долларов в месяц. Такая арифметика нам совсем не понравилась.
Мы обратились к другому сейшельскому адвокату, что мол за ерунда, нашу няню укусила песчаная муха, надо ее лечить. Но тот нам поведал о народной сейшельской забаве: не очень чистый на руку адвокат с помощью филиппинской общины на Сейшелах через соцсети ищет таких нянь-филиппинок, обещая несметные богатства, убеждает подписать бумаги против работодателя. Ей надо только немного потерпеть в суде, а там уж деньги, вырученные от лоха-работодателя, потекут на нее рекой. Что делать – спрашиваем. Да не парьтесь, разрулим мы ваши проблемы, защитим стало быть нажитое – получаем в ответ. Вы мне доверьтесь, я все устрою - говорит наш загорелый адвокат. Ну ладно, говорим, о’кей.
Суд. Тюрьма.
Проходит 2 месяца, звонит наш горе-адвокат. Говорит, судья что-то хочет вас спросить, можете подъехать минут так на 5-10? Ладно, говорю, подъеду.
Прихожу я в суд, сажусь. Жду вопрос. Адвоката своего не наблюдаю. Судья, женщина в годах, посмотрев на меня так не добро, начала читать какую-то бумажку в руках. Читала она быстро и не очень понятно, поскольку ее произношение было английским коктейлем с густыми нотками креольского. Понял я одно – надо платить. Она спрашивает, готовы ли сейчас заплатить. Я говорю, сейчас нет, но… Остальное судья слушать не стала, а просто кивнула какому-то человеку в штатском, который все это время сидел рядом со мной в общем зале перед судебной кафедрой. Он просто встал и надел на меня наручники.
Дали в руки бумажку. Выясняется, за что платить. Это 6 тыс. долларов в качестве компенсации за питание и проживание моей няни за те 2 месяца, как якобы идет суд. И пока я эти деньги не заплачу суду, я буду сидеть в тюрьме.
Вот такой морской кокос им в дышло. Ну какая красивая песня, и все по нотам!
Я в шоке, жена в слезах. Повезли меня в местное сизо. Смотрю, седанчик с желтой табличкой на номере – арендная. А чего, спрашиваю, казенных машин не хватает, арендуете? Да, говорит мне мой пристав, денег мало, да еще и не платят. Нормально?! Свободная касса, значит!
Ничего, думаю, русских на слабо’ не вам, мои южные сейшельские друзья, проверять.
Приезжаем в сизо, снимают с меня ремень, обручальное кольцо, забирают мобильный. Я в камере.
Что могу сказать о сейшельской тюрьме. Располагается в самом центре столицы – Виктории, в 10 шагах от маленького Биг-Бена, где фотографируются туристы. Снаружи красиво, всё те же пальмы, то же солнце. Огромная толстая леди-надзиратель, бросив мне скучно «фолоу ми» (иди за мной), еле передвигая ноги отвела в камеру и закрыла дверь на засов. Внутри грязно и плохо пахнет, темно и как-то не уютно. Камера – это комната из бетона примерно 5х5 метров, с малюсеньким окошком под потолком и дверью в виде решетки, сваренной из арматуры в палец толщиной, при чем дверь не доходит до пола и потолка ну сантиметров по 20. Таких камер в местном сизо было с десяток.
В камере до меня было два человека, какие-то полуголые доходяги, похожие на наркоманов. Оба видимо долго уже здесь, потому как спокойно лежали прямо на бетонном полу вдоль стен, поскольку никакой мебели предусмотрено не было, только отхожее место в виде совсем не чистого унитаза, отгороженного простенком. По среди камеры была здоровая темная лужа, похоже, с дождевой водой. Говорю: «Хеллоу», заходя в комнату к незнакомым людям, как вежливый человек. Ответа не последовало, люди не были расположены к беседам. Встал к стеночке - надо все хорошенько обдумать.
Оковы тяжкие падут...
Спустя ровно час я уже вышел из этого суперэкзотического места, называемого сейшельской тюрьмой, изнутри которую, наверное, не видел ни один турист из 350 000 ежегодно прилетающих посмотреть на эту сказку - Сейшельские острова. С няней мы разрулили, подключили проверенного адвоката, что конечно надо было сделать сразу, а не как обычно - без парашюта, зато с русским авосем. А эти злополучные 6 тыс. долларов пришлось-таки заплатить.
Что могу сказать в заключение этой поучительной для меня истории. Приезжайте на Сейшелы, наслаждайтесь этой безумно красивой страной, ну а нянь-филиппинок больше не советую.
Удачи всем нам!
