Известный русский историк Николай Михайлович Карамзин в предисловии к своей знаменитой “Истории государства Российского” писал:” Правители, законодатели действуют по указаниям истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей”.
Первый народный комиссар РСФСР по иностранным делам Лев Давидович Троцкий (Бронштейн), борец за идеи мирового коммунизма любил повторять, что история - это политика, опрокинутая в прошлое. Это были не его слова, но он был блестящий оратор и тщательно подбирал цитаты к своим выступлениям. Действительно, для обоснования того или иного политического решения часто обращаются к истории, к историческим документам. Да и сейчас политикам история интересна не как наука, а как мощное политическое средство. Может быть поэтому историческая концепция А.Т. Фоменко путает карты отдельным политикам, которые звонят в редакции с требованием прекратить публиковать работы по новой новая хронологии. И это в век демократии и гласности!
Но история не только политика, но и бизнес.
Как известно, первыми “русскими” историками были немцы. Вот как оценивают цель их научной деятельности авторы книги “Заговор против русской истории”:
“Для подавляющего большинства из них главным во всей исторической науке был “финансовый вопрос”. И ехали они в Россию отнюдь не для того, чтобы искать историческую правду, а с единственной целью - поскорее набить себе карманы и “свалить”. Так пытался поступить Байер, но не успел: свела в могилу горячка. Шлецер оказался покрепче: сделав свое дело, он отчалил в родной фатерлянд и долгие годы еще стриг купоны, обрабатывая на свой лад не те первоисточники, которыми располагал. Впрочем, о России он не забывал и сразу вспомнил ее, когда оказался “на мели”. Так не прошло и шести лет жизни в Германии, как карманы Шлецера опустели, и он запросился в Петербург, в Академию наук. Но слишком хорошо помнили его в нашей стране. Он так и не получил “добро” на въезд. Хотя все написанное им осталось. И наряду с другими “произведениями” вышеперечисленных ученых легло в основу нашей с вами истории”. [1].
Исторические знания или вымыслы дельцы могут выгодно продавать, а собирание памятников старины может стать важнейшей статьей дохода. Кто не знает цену антиквариата, стоимость памятников старины! Как часто мы слышим, что картина такого-то художника бесценна. Бесценными могут быть и древние манускрипты.
Ну а уж если человек “понимает толк в старине”, да еще если он “художник в душе”, да с головой и, как говорят, с золотыми руками, да деловой, то почему бы эту самую “старину” самому не соорудить. Почему бы не нажиться на поделках под старину. Можно подделать рукопись, художественное полотно, скульптуру...
Мы знаем о подделках, выдаваемых за памятники культуры, например, Древнего Египта. Они часто продаются наивным туристам, приехавшими полюбоваться египетскими пирамидами. На удочку фальсификаторов попадались даже маститые ученые-египтологи. Известный специалист К. Керам в книге “Боги, гробницы, ученые” пишет: “Сегодня каждый гид считает своим долгом предостеречь туристов от приобретения антикварных вещей на черном рынке, делая это с полным основанием, ибо большинство так называемых раритетов является продукцией вполне современного производства, в большинстве случаев египетского, но порой и европейского”.
Подделывались документы и в России. О подделках много писал, например, начальник Росархива, Член-корреспондент Российской Академии наук, доктор исторических наук В.П. Козлов [2].
Сознательная фальсификация исторических источников в России, - как отмечали В.П. Козлов, - берет свое начало по крайней мере с конца XVII в. "Завещания" Петра Великого, Екатерины II, "Соборное деяние на мниха Мартына Арменина", "Требник" митрополита Феогноста, подлоги Бардина, Сумакадзева, Кавкасидзева, Минаева, Иванова - достаточно хорошо известны и изучены каждый по отдельности, а совсем недавно - и в специальном исследовании.
Известный историк А.А. Зимин в 1960-е годы активно доказывал, что даже “Слово о полку Игореве”, ярчайший памятник древнерусской литературы - подделка XVIII века, проданная на базаре известному собирателю старины графу Мусину-Пушкину.
Вот что по этому поводу говорит известный драматург, писатель, историк Эдвард Радзинский: “... Я учился в историко-архивном институте... И там был великий ученый - Александр Александрович Зимин. И его внутренний оппонент - блистательный Сигурд Оттович Шмидт.
Я был “зимист”. Зимин был антиромантик. Он не любил, когда говорили: “Само собой разумеется, что...” Он требовал документов. А поскольку Россия такая замечательная страна, что в ней все сожжено, дворянские грамоты придумывали в большинстве своем после Смуты, то Зимин занимался веками, от которых документов почти не осталось, но он все равно их как-то находил. И сделал самое ужасное открытие своей жизни. Он понял, что “Слово о полку Игореве”, на котором держались не только авторитеты, но работа многих научно-исследовательских институтов, - это, страшно сказать, подделка.
Для “Слова” была нужна вся история русского летописания, остатки древнерусской литературы, затоптанной временем Петра. Зимин доказал, что “Слово”, скорее всего, было создано в XVIII веке.
Посмотрите на странные обстоятельства появления “Слова о полку”. Подлинник оказался в руках Мусина-Пушкина - знаменитого коллекционера, для которого нет ничего важнее его коллекции. Но на Москву наступают французы, и он вывозит все, кроме того, ради чего живет, - “Слово о полку Игореве”. Помимо этого за Мусиным-Пушкиным числились подделки типа Тьмутараканского камня и т.п. Вообще это был век подделок. Это был жанр.
Зимин предложил ответить хотя бы на часть его предложений, допустим, на одну десятую. Тогда он уймется. Но ему ответили так, как описал Федор Михайлович Достоевский. Человек спросил: “А почему? Почему? “. “А вот почему”, - ответил другой и ударил его. Зимина ударили. И началась история врага народа...” [3].
На поддельный текст попался, и великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин, который написал “Песни западных славян”. Это был стихотворный перевод древних песен балканских славян, который якобы сделал Проспер Мериме и издал в книге “Guzla”. Читатели Пушкина были в восторге от того, что поэту удалось “ухватить ритм” долмацкого стихосложения. [4].
Поэт Мицкевич заподозрил подлог. Только когда Пушкин обратился к Мериме, тот признался в обмане.
Во времена возрастающего интереса к древностям, моды на древности, создавались целые фабрики по изготовлению подделок. Так, в конце XIX века американцы стали скупать все, относящееся к старине. Они взвинтили цены на произведения искусства и старинные вещи.
Известный поддельщик вещей под старину Ю. Рахумовский продал в 1895 году Лувру за 200 тыс. франков “подлинник греческого искусства” т.н. “тиара Сайтоферна”. Ю. Рахумовскому были заказы на изготовление подделок от фирмы братьев Гохманов. Как отмечает А.Т. Фоменко, фирма подделывала все. На плитах мрамора вырезались “древние надписи”, причем составление и выработка графики этих надписей поручались специалистам по эпиграфике. “Древний мрамор” добывали из раскопок в Керчи, стирали подлинные надписи и на их место вписывали тексты, соответствующие якобы древней ольвийской истории, предположительные гипотезы о которой брались из популярных учебников.
Западноевропейским "королем" античной фальсификации считается Альчео Дюссена, имевший специальную мастерскую, много лет наводнявшую мировой рынок поддельными древностями. "По всей Европе и Америке в антиквариатах, частных собраниях и музеях можно было встретить скульптуры, рожденные в мастерской Дюссены и прошедшие через руки Фазоли и Палези (директорат фирмы по фальсификациям.). В нью-йоркском музее Метрополитен - прекрасная кора, приписываемая греческому мастеру VI в. до н.э., в музее Сан-Луи - этрусская Диана, в Кливленде - архаическая Афина, в Вене - фронтонная группа из Велии, "реконструированная" известным специалистом по античному искусству Ф. Студницка, во многих иных собраниях - десятки статуй и портретов, принадлежащих якобы резцу Донателло, Верроккио, Мино да Фьозоле, Росселлино и других корифеев ренессансной пластики. Изобретательный фальсификатор превратил даже итальянского живописца ХIV в. Симоне Мартини в скульптора...".
Все скульптуры, вышедшие из мастерской Дюссены, были произведениями высочайшего класса; недаром этот человек вошел в историю как "гений фальшивок". Это был талантливейший фальсификатор: афинские статуи "архаической эпохи" и скульптуры в стиле итальянских мастеров XV века; готические статуи и мраморные саркофаги; фронтонные фигуры и статуэтки, якобы пролежавшие в земле "три тысячи лет", - все было доступно его резцу. После разоблачения Дюссена говорил: "Да, я выполнил все эти бесчисленные работы - саркофаги, мадонны с младенцами, рельефы и прочие вещи. Но я ничего не подделывал и никого не обманывал. Я никогда не копировал, я всегда занимался реконструкцией...".
Неясно, насколько Дюссене удалось бы обогатить "классическую древность”, если бы в 1927 г. он не выступил с саморазоблачением. Как и Рухомовский, он использовался специализированной фирмой по изготовлению "классики", Войдя с фирмой в денежный конфликт, он решил отомстить директорату организации. Дюссене не поверили. Ему пришлось доказывать авторство.
"Последних неверующих убедил фильм, заснятый в мастерской Дюссены доктором Гансом Кюрлихом. Перед объективом кинокамеры залитый светом юпитеров, скульптор спокойно и невозмутимо создавал свою последнюю, на этот раз легальную, подделку - "античную" статую богини".
Целая фабрика, поставлявшая в Америку и Англию десятки "древних" икон, была случайно обнаружена в предместьях Парижа в 1937 г. Семнадцать изготовленных на этой фабрике икон попали в музей.
В ноябре 1958 г. в каталоге Государственного Венского аукциона Доротеум появилась готическая скульптура мадонны, датируемая специалистами 1380 годом, "Мадонна" была сенсацией до конца ноября того же года, когда ее фотографию увидел южнотирольский резчик по дереву Рифессер, узнавший собственное произведение. Как выяснилось, торговец Иозеф Ауэр (заработавший на "Мадонне" 60 тыс. шиллингов) продал таким путем несколько статуэток Рифессера. И опять эксперты из Доротеума не поверили заявлению Рифессера, и тому пришлось с огромным трудом доказывать свое авторство.
2 мая 1937 г. Гонон, крестьянин из местечка неподалеку от Бризе, нашел, вспахивая поле, мраморную, слегка поврежденную статую. Мнение специалистов было единогласно: Венера, I в. до н.э. Гонону предложили 250 тыс. франков за "творение Праксителя или Фидия". Однако, в 1938 г. итальянский скульптор Франческо Кремонезе заявил, что эта статуя изготовлена им и что два года назад он лично закопал ее на поле. В качестве доказательства Кремонезе предъявил недостающие обломки. Цель Кремонезе была доказать, на что он способен, возникает вопрос: если бы Кремонезе не признался, мы и сегодня считали бы эту статую творением Праксителя или Фидий? А много ли фальсификаторов признавалось?
Одним из наиболее известных фальсификаторов последнего времени явился некий Мальскат, обладавший фантастической способностью вживаться в древние образы. История с ним примечательна тем, что здесь фальсификатором является официальный реставратор. Наиболее знаменитой подделкой Мальската были фрески в церкви св.Марии в Любеке. Когда в результате бомбежек часть штукатурки в церкви обрушилась и открылась старая роспись стен, для восстановления-реставрации этой росписи и был приглашен Мальскат. Однако, от этих старых росписей практически ничего не осталось, и осуществить реставрацию оказалось невозможно. Чтобы не потерять выгодного контракта, Мальскат осуществил грандиозный подлог, выдав его за подлинную живопись ХIII века, появившуюся якобы из-под слоев штукатурки. На протяжении длительного времени он, запершись с несколькими помощниками в церкви, рисовал "свободные композиции", сочетавшие в себе остатки Фресок Мариенкирхе с элементами романской и готической живописи. На стенах же алтарной части он, не связывая себя никакими "остатками", заново написал фигуру Марии с благословляющим младенцем Христом, и святых по сторонам. (См.: Постников М.М. Критическое исследование хронологии Древнего Мира. М., 1999).
В 1873 году Британский музей приобрел древний саркофаг, ставший популярным произведением “этрусского искусства”. Крупнейшие музейные специалисты были убеждены, что он сделан в YI в. до н.э. Через 10 лет реставратор Лувра Энрико Пенелли сообщил археологу Соломону Рейнаку, что саркофаг изготовлен им совместно с братом Пьеро Пенелли. Они закопали свою подделку и инсценировали находку [5].
В конце XIX в. в Иерусалиме появились “моавитские древности”. Это была партия фигурок, украшенных точками и бессмысленными надписями. По совету ученых-востоковедов прусское правительство приобрело их за 20 тыс. талеров и они стали украшением Берлинского музея. Но потом выяснилось, что все это подделки. [6].
Известная фирма Джованни Кавино (XVI в.) выпустила на рынок большое число поддельных “античных” монет. Последовавшее разоблачение обнаружило целые серии этих подделок, хранившиеся в разных музеях.
Микеланджело в годы молодости, будучи еще неизвестным, создал статуэтку купидона, которая была продана как “античный подлинник”.
После изобретения книгопечатания Гутенбергом пошла волна подделок латинских авторов. В 1583 году были опубликованы отрывки “из Цицерона”. Это была подделка Сигониуса. Только через 200 лет он был разоблачен. [7].
Двадцатое столетие дало новый импульс фальсификациям исторических источников по российской истории, - замечает Член-корреспондент РАН, доктор исторических наук В.П. Козлов. "Протоколы Сионских мудрецов" как бы задали общий тон большинству таких подлогов - их преимущественно политической направленности. Именно поэтому значительная часть фальсификаций оказалась посвящена исторически значимым событиям и лицам. Семья последнего российского императора и ее судьба, Октябрьская революция и ее лидеры, коммунистическое движение и внешняя политика СССР, августовские события 1991 г. и "Фороссое заточение" М. С. Горбачева - таков лишь небольшой перечень событий и лиц, с которыми в той или иной степени оказались связаны подлоги исторических источников в XX в. В русле общих политических устремлений различных общественных сил находились и фальсификации в XX в., связанные с древне русской историей - за ними скрывались и поиски общественных идеалов, и желание по-своему отреагировать на определенные зигзаги политического курса советского руководства.
Двадцатый век с присущим ему размахом "озвучивал" подлоги исторических источников в средствах массовой информации. Их изготовление и бытование все больше и больше становилось делом интернациональным. В разных странах, на разных языках выходили и выходят книги, посвященные "Протоколам Сионских мудрецов", фантастическая международная популярность были обеспечены "Дневнику Вырубовой", "письму Зиновьева", "Влесовой книге", сфальсифицированным документам об убийстве императорской семьи и др. Подчас не столько вера или убежденность в подлинности этих и других подлогов, сколько политическая целесообразность заставляли "оборонять" их от выступлений критиков или делать все, чтобы умолчать об этих выступлениях. Эта же политическая целесообразность стимулировала изготовление подлогов в кругах российской эмиграции - одно из новых явлений в истории фальсификаций исторических источников по российской истории в XX столетии. [8].
Почти трехсотлетняя история подлогов исторических источников по истории России оказалась на редкость однотипной,- замечает В.П. Козлов. Изменялась техника изготовления подлогов вместе с изменением носителей информации, способов ее закрепления. Расширялся видовой состав подложных исторических источников вместе с ростом многообразия подлинных документов - появлялись поддельные дневники, мемуары, протоколы и т. д. Ксерокс, факс, компьютер стали обычными орудиями в руках фальсификаторов. Средства массовой информации сегодня способны более оперативно, масштабно и назойливо обеспечить подчас скандальное бытование подлогов, эффектно манипулируя с их помощью общественным мнением. Нет никаких сомнений в том, что подлоги исторических источников стали сферой приложения усилий специальных государственных служб, - верно отмечает В.П. Козлов. Стало все сложнее "вычислять" их авторов. И все же в целом типология подлогов, механизмы их изготовления и бытования остались в неизменном виде, ибо осталась неизменной природа обмана.
Богатый опыт изучения подлогов позволили В.П. Козлову выделить две своеобразные формулы фальсификации исторических источников.
Первая формула подлога условно названа им формулой целедостижения. Она говорит о том, что не существует ни одного подлога исторического источника, автор которого при его изготовлении не преследовал бы каких-либо целей, интересов. Формула может быть выражена следующем образом: автор (инициатор) подлога + изделие - подлог = цель (интерес) подлога.
Вторая формула подлога названа В.П. Козловым формулой фазирования. Она показывает, что имеются отдельные, более или менее определенные моменты в существовании подлогов, характеризующие их развитие как неких общественно значимых явлений. Эта формула представлена им в следующем виде: возникновение (инициализация) идеи подлога + изготовление подлога + легализация подлога = бытование подлога.
Обе формулы, - отмечает автор, - характеризуют процессы создания подлогов исторических источников и их воздействие на общественное сознание. Однако они не раскрывают ряд важных закономерностей существования подлога как историко-культурного явления. Эти закономерности становятся очевидными как только мы попытаемся дать типологию подлогов по различным основаниям, отражающим наиболее значимые вопросы, связанные с явлением фальсификации. Среди таких вопросов В.П. Козлов называет: характер возникновения подлогов, способы камуфлирования подлогов, способы легализации подлогов, приемы введения подлогов в общественный оборот, характер общественной реакции на подлоги.
По характеру возникновения В.П. Козлов выделяет подлоги наведенные и очарованные.
Наведенный подлог - подлог, заказанный автору фальсификации лицом, группой лиц, организацией. Типичными примерами наведенных подлогов являются изготовленные по указанию Петра I "Соборное деяние на мниха Мартина Арменина", "Требник митрополита Феогноста" [9], сфальсифицированное по заказу британских спецслужб "Письмо Зиновьева".
Очарованный подлог - подлог, созданный по инициативе самого изготовителя. Примерами подобного рода подлогов В.П. Козлов называет изделия Сулакадзева, Раменского, Минаева, Миролюбова.
По способам представления подлогов В.П. Козлов выделяет фальсификации бинарные, осколочные и кассетные.
Бинарный подлог представляет собой соединение в одном изделии сфальсифицированных текста и носителя. Типичными примерами подобных подлогов, по его мнению, являются "Соборное деяние на мниха Мартина Арменина", "мемуары старицы Марии Одоевской”, представляющие собой образцы фальсификации одновременно содержания, почерка и носителя.
Осколочный подлог - фальсификация текста или носителя. К такого рода подлогам В.П. Козлов относит изделия Бардина, представляющие собой тексты подлинных исторических источников на сфальсифицированных пергаментных и бумажных рукописях, сфальсифицированные Головиным грамоты с подложными носителями подлинных текстов , "Рукопись профессора Дабелова" и дипломатические донесения Гримовского" , известные только в виде печатного текста.
Кассетный подлог - совокупность серии самостоятельных подлогов, объединенных тематически или в виде одного общего документа. Примерами такого рода подлогов являются "Дневник Вырубовой", включивший наряду с подлинными источниками массу подложных, например, писем, "Акт" обследования библиотеки Раменских, содержащих серию фальсифицированных материалов, в том числе писем, дарственных надписей на книгах и др.
По технике изготовления В.П. Козлов выделяет подлоги мимикрирующие, скальпированные и скалькированные.
Мимикрирующий подлог - фальсификация, изготовленная в подражание внешних и внутренних особенностей подлинного исторического источника. К их числу относятся, по его мнению, например, "Требник митрополита Феогноста", "Протоколы Политбюро ЦК ВКП(б)", "Дневник Вырубовой" и др.
Скалькированный подлог - фальсификация, представляющая собой исключение части текста подлинного исторического источника путем его подчистки, замазывания, вырезания и т. д. Примером скальпированного подлога он считает "письмо Андропова" в ЦК КПСС об Андрее Синявском.
Скальпированный подлог - фальсификация, основанная на перенесении текста подложного источника в текст подлинного источника, в том числе с помощью подделки почерка. В числе такого рода подделок - запись о Крякутном в тетради Сулакадзева "О воздушном летании", многочисленные поправки Сулакадзева в текстах подлинных рукописей, вымышленные приписки Бардина на сфальсифицированных им рукописях, содержащих подлинные тексты исторических источников.
По способам камуфлирования подлогов В.П. Козлов выделяет фальсификации легендированные и нелегендированные.
Для легендированного подлога характерно наличие подробных или кратких сведений о бытовании фальсификаций до легализации. Такими легендами были снабжены, например, публикации "Песни Мстиславу" , "Сказания о Руси и о вещем Олеге", "Влесовой книги", "Дневника Вырубовой".
Нелегиндированный подлог не имеет сколько-нибудь ясных указаний на его бытование до легализации, считает В.П. Козлов. Типичным, хотя и достаточно редким, примером нелегиндированного подлога является, по его мнению, публикация "речи" Екатерины II о секуляризации церковного имущества, в которой отсутствует даже мельчайший намек на источник ее получения издателем.
По способам легализации В.П. Козлов выделяет подлоги текстовые и натурно-демонстрационные.
Для текстовых подлогов характерно воспроизведение исключительно текстов в виде их публикации или рукописных списков. Таковы оказались "Прутское письмо" Петра I, "дипломатические донесения Гримовского", ряд изделий Раменского, представленных в виде машинописных копий.
Натурно-демонстрационный подлог представляет фальсификацию как физический объект с набором максимально возможных внешних и внутренних элементов "подлинного исторического источника. Типичным примером такого подлога является, по его мнению, "Соборное деяние на мниха Мартина Арменина", "Влесова книга".
По приемам введения в общественный оборот, как считает В.П. Козлов, выделяются подлоги авангардные, арьергардные и конвойные. Для авангардных фальсификаций характерна открытая причастность авторов подлогов к их легализации. В числе таких подлогов - некоторые изделия Бардина и Сулакадзева, "Сказание о Руси и о вещем Олеге", подлоги Раменского. В арьергардных подлогах их авторы используют при легализации промежуточные звенья - лицо или группу лиц, не имевших к изготовлению подлогов прямого отношения. Примерами арьергардных подлогов является "письмо Зиновьева", легализованное разом несколькими английскими газетами, имперское "завещание" Петра I. Для конвойных подлогов характерно включение фальсификаций при их легализации в состав подлинных исторических источников, которые как бы "прикрывают" подлоги. В качестве примера конвойных подлогов укажем на фальсификации Сахарова русских народных загадок и "сказки об Анкудине".
По способам или характеру общественной реакции на подлоги В.П. Козлов выделяет фальсификации двух типов: разоблаченные и реанимационные. Разоблаченный тип подлогов - подлоги, фальсифицированный характер которых установлен однозначно, и они исчезли как предмет сколько-нибудь дискуссионного обсуждения. Реанимационный тип подлогов - это фальсификации, упрямо актуализирующиеся в тот или иной период своего бытования в качестве "подлинных" исторических источников.
Разоблаченный тип подлогов в свою очередь, по мнению В.П. Козлова, представлен двумя видами: подлоги афронтационные и подлоги аннигиляционные.
Афронтационный подлог - фальсификация, разоблаченная сразу же после ее легализации.
Аннигиляционный подлог - фальсификация, доказанная много позже ее легализации. Примером аннигиляционного подлога, по его мнению, является "Рукопись профессора Дабелова", многие годы признававшаяся за подлинный исторический источник, затем вызвавшая бурную дискуссию и окончательно разоблаченная как подлог лишь недавно. Аннигиляционный вид подлогов оказался присущ всем фальсификациям Раменского: их большая часть несколько лет принималась на веру и лишь в последние годы оказалась разоблаченной.
Для подлогов реанимационного типа, по мнению В.П. Козлова, присущи несколько видов общественной реакции. Ударно-взрывной вид реанимационного подлога характеризует фальсификации, в отношении которых после легализации возникают резко полярные точки зрения относительно их подлинности и достоверности, часто исходящие больше из чувств, чем разума. Аффазивный вид реанимационного подлога примечателен отсутствием уверенного суждения о его подлинности или фальсифицированном характере в момент легализации и воздержании в дальнейшем от оценок со стороны специалистов. Примером этого вида подлогов он считает "Сказание о Руси и о вещем Олеге" Минаева, привлекшее внимание фактически спустя более чем сто лет после легализации. Для инверсионных подлогов реанимационного типа примечательно время от времени краткосрочное бытование представлений о подлоге как о подлинном историческом источнике, несмотря на давно состоявшееся его разоблачение. Типичными примерами такого вида подлогов являются, по мнению В.П. Козлова, "Дипломатические донесения Гримовского", "Протоколы Сионских мудрецов".
Изученный В.П. Козловым фактический материал позволил ему, хотя и с рядом оговорок, но все же выявить некоторые закономерности изготовления и бытования подлогов, а также их разоблачения. Он выделяет несколько наиболее очевидных таких закономерностей. Фальсификатор всегда заинтересован в публичности своего издания. Преследуя определенную цель, он страстно желает быть очевидцем и участником ее достижения. Иначе для него теряет смысл весь процесс "творчества". Об этом свидетельствует подавляющее большинство всех рассмотренных нами подлогов исторических источников.
Легализация подлога близка по времени к моменту его изготовления. Она фактически в большинстве разобранных В.П. Козловым случаев почти одновременна с процессом изготовления подлога, а нередко, как например, с "Влесовой книгой", параллельна, т. е. реально одновременна.
К легализации подлога всегда в той или иной степени бывает причастен его автор. Он может промелькнуть как владелец, первооткрыватель подложного исторического источника, его "случайный очевидец успевший скопировать такой "источник", наконец, как простой издатель "открытого" памятника и т. д. Но он, как правило, обозначает свое прямое или косвенное отношение к легализации подлога.
Легализованный подлог в подавляющем большинстве случаев встречает скептическое отношение либо молчаливое неприятие со стороны специалистов.
Практически никогда не удается сколько-нибудь корректная проверка камуфляжа подлога - их авторы именно здесь проявляют изобретательность, исключающую возможность установления действительных фактов бытования подлога до его легализации.
Легендированный подлог в своей основе, как правило, имеет версию, восходящую к чрезвычайным обстоятельствам, связанным с гибелью "оригинала" подлога в результате пожаров, войн, революций, утраты в результате смерти человека, кражи и проч.
Практически в любом подлоге, замечает В.П. Козлов, прослеживается зависимость его содержания от подлинных исторических источников. При всех способностях авторов фальсификаций на самые невероятные, изощренные и фантастические построения они, с одной стороны, не могут игнорировать наличия реальных фактов прошлого, а с другой - находятся под их подчас неосознанным воздействием. Например, для большинства подлогов древнерусских исторических источников характерно обязательное использование "Слова о полку Игореве", Р. Иванов при фабрикации "Дневника старицы Марии Одоевской" использовал новгородские летописи, актовый материал, "Дневник Вырубовой" включил фактический материал подлинной переписки царской семьи и т. д.
Фальсификатор всегда стремится по возможности исключить натурно демонстрационную легализацию подлога, используя ее только в случае общественного давления, отмечает В.П. Козлов. Например, представление на всеобщее обозрение "Соборного деяния на мниха Мартина Арменина" являлось ничем иным как вынужденной реакцией властей на требование старообрядцев представить подлинник. Точно также Миролюбов был вынужден пойти на публикацию "фотостатов" "дощечек Изегбека" как одного из "доказательств" подлинности "Влесовой книги".
Объем подлога, по мнению В.П. Козлова, не является показателем его подлинности. Мы встречаем, замечает В.П. Козлов, значительные по объему фальсификации, например, "Соборное деяние на мниха Мартина Арменина", "Дневник старицы Марии Одоевской", "Дневник Вырубовой", "Влесова книга", "Акт" обследования библиотеки и архива Раменских и др. и законченные фальсификации незначительного объема - "Рукопись профессора Дабелова", "Песнь Бояну" Сулакадзева, "письмо Зиновьева" и проч.
Точно также и "жанр" подлога, т. е. вид документа, под которым он представляется, по его мнению, не является показателем его подлинности. Среди фальсификаций имеются подлоги под летописи, грамоты, литературные сочинения, протоколы, письма, дневники, мемуары и проч.
В.П. Козлов отмечает и прямую взаимосвязь между автором (инициатором) подлога и целью, которую преследует подлог и которая в большинстве случаев может быть определена. И наведенные, и очарованные фальсификации всегда узкозаданы симпатиями, убеждениями, увлечениями их авторов.
Очень верно замечание В.П. Козлова, что цели подлогов, их бытование - наиболее интересные аспекты изучения фальсификаций. С этой точки зрения все остальное является вторичным, вспомогательным. Так, например, определение автора подлога способно углубить представления о его "интересе". Установление приемов и техники изготовления фальсификации является всего лишь условием доказательства подлога и показателем уровня исторического знания фальсификатора. Датировка подлога позволяет расширить и уточнить его цели и т. д. После же легализации подлога даже его первоначальная цель становится вторичной в сравнении с последующим, часто уже независимым от интересов изготовителя бытованием. Оно отражает некие явления и процессы новых этапов общественного развития, во время которых фальсификации то безжалостно разоблачаются, то начинается их активное востребование. Бытование подлогов, их подчас неожиданная реанимация много времени спустя после разоблачения, отражают две особенности человеческого мышления: склонность к мифологии и политизированность. Как результат искусственного конструирования исторических источников подлоги, являясь своеобразными историческими сочинениями, в некотором роде превосходят собственно исторические труды-догадки и гипотезы последних в фальсификациях представлены подчас яркими, но вымышленными "доказательствами". В силу этого они выглядят необычайно привлекательно - в этом их магическая сила, воздействующая прежде всего на обывателя.
Подлоги исторических источников, замечает В. П. Козлов - одна из форм существования исторических источников вообще и историографических - в частности. В них в наиболее концентрированном виде отражаются определенные исторические представления, в которых мифы переплетаются с домыслами, гипотезы -- с фантазиями и откровенным жульничеством. Подлоги, взаимодействуя с общественной жизнью времени их создания и последующего бытования, своеобразно отражают эту жизнь, являясь одним из оригинальных источников ее изучения.
*.*
В данной книге мы не будем подробно говорить об отдельных подделках и фальсификаторах. Даже самые изящные подделки меркнут и кажутся ничтожными по сравнению с фальсификацией истории, которая началась в XVI веке в Западной Европе, перекинулась в Россию и продолжается до сегодняшнего дня. И эта фальсификация часто строится на том, что поддельные документы выдаются за подлинные, а подлинные за поддельные. Часто подлинные документы просто уничтожаются, в лучшем случае искажаются или выдаются за поддельные.
Г.В. Носовский и А.Т. А.Т. Фоменко отмечают, например, что происходило уничтожение Романовыми“ разрядных книг “, содержащих историю государственных назначений на Руси в XV - XVI вв., и изготовление вместо них подложных родословных [10]. Они же доказали подделку Радзивиловской (Кенигсбергской ) летописи, которая является древнейшей дошедшей до нас и основным списком “Повести временных лет”.
Для того, чтобы разобраться в причинах фальсификации истории и выяснить, как это происходило, мы должны понять методологию, методику и технику исторического исследования. Историческая наука это “не популярные исторические рассказы”, а сложнейшая технология познания прошлого. Первостепенное место в историческом познании занимают специальные и вспомогательные исторические дисциплины: источниковедение, археография, архивоведение, палеография, сфрагистика, геральдика, метрология, хронология и т.д. Не менее важно и знание историографии (истории исторической науки).
Современное понимание исторической действительности строится на переосмыслении хронологии истории, на понятиях хронологических сдвигов. Эти вопросы сегодня активно ставят и решают академик А.Т. Фоменко со своей школой.
Хотелось бы подчеркнуть, что в связи с концепцией новой хронологии истории во многом меняется и взгляд на отдельные документы, которые традиционные историки считают поддельными, а сторонники новой хронологии подлинными, и наоборот - подлинные документы, с позиции традиционных историков, для специалистов в области новой хронологии оказываются поддельными.
Так в споре с В.П. Козловым о коллекции Сукаладзева, Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко отмечают, что “после нашего анализа русской истории, мы должны отметить, что вся история яростной борьбы вокруг коллекции Сулакадзева начинает освещаться новым светом” [11].
Чем объясняется такая, чуть ли не подсознательная, глубокая неприязнь к Сулакадзеву? - спрашивают авторы и сами отвечают:
“ Нам кажется, что причина заключается в следующем. Оказывается, Сулакадзев “в патриотическом воодушевлении... последовательно раскрывает тему славы, победоносных походов славян... Он явно преследовал цель пополнить доказательствами ту точку зрения, согласно которой СЛАВЯНЕ ОКАЗАЛИСЬ ЕДВА ЛИ НЕ ПРЕЕМНИКАМИ ДРЕВНЕГО РИМА, опережая по своему развитию все остальные народы Европы (Козлов В.П. Тайны фальсификации. С. 168). После нашей книги “Империя”, - пишут Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, - становится ясно, что Сулакадзев был во многом прав. Во всяком случае, прав в том, что славянская Ордынская Великая = “монгольская” империя была приемницей древней Римской империи. То есть Древней Ромеи = Византии XI - XIII вв. А романовские историки уже проводили в жизнь другую, искаженную и растянутую хронологию древней истории (придуманную в Западной Европе), в которой славянам отводилось одно из последних мест. Основные документы, рассказывающие о Великой=“монгольской” империи, были уже уничтожены в течение первых двух веков царствования Романовых на Руси. Остались жалкие остатки, косвенные свидетельства. Но и они все еще сильно беспокоили официальную романовскую версию истории. Такие документы, по-видимому, и собирал Сукаладзев. Не будучи профессионалом-историком, он не имел намерения поддерживать или опровергать романовскую версию истории. Судя по всему, он просто хотел искренне разобраться в русской истории. В ЭТОМ, ПО-ВИДИМОМУ И БЫЛА ЕГО ОСНОВНАЯ ВИНА И “НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМ” С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РОМАНОВСКИХ ИСТОРИКОВ. С их точки зрения, профессионал - тот, кто работает для поддержки скалигеровско-романовской версии. А тот, кто идет против “романовского течения”, должен быть уничтожен. Одна из форм такого уничтожения - объявить человека “фальсификатором”. Его коллекцию по возможности распылить и “почистить” от нежелательных свидетельств. Имя коллекционера - запачкать в грязи...”. [12].
Таким образом, дискуссия о подлинности коллекции Сулакадзева сводится к вопросу о понимании уровня развития славян в древности. Одни, якобы, стремятся опорочить, принизить славян, показать их дремучими и серыми, другие, - напротив, возвысить славя, показать их приемниками Римской империи, опережавших по своему развитию все остальные народы Европы.
Но кто же такой Сулакадзев, почему вокруг его имени разгорелся спор между сторонниками традиционной истории и сторонниками новой хронологии?
В. П. Козлов свой рассказ о Сулакадзеве начинает так:
“Александр Иванович Сулакадзев - наиболее известный фальсификатор исторических источников...” [13].
Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко свой рассказ о Сулакадзеве начинают иначе:
“Александр Иванович Сулакадзев... известен как коллекционер древних книг и рукописей, в том числе и по русской истории” [14].
Считается, что Сулакадзев (1771-1832) - потомок грузинского князя Г.М. Сулакидзе. Его отец, обрусевший грузин, воспитывался в гимназии при Московском университете. За свою жизнь он собрал большую библиотеку рукописей и печатных книг Мать была дочерью рязанского полицмейстера С.М. Боголепова.
От отца и деда Сулакадзев перенял жажду знаний и любовь к коллекционированию. В течение всей жизни он активно пополнял библиотеку отца книгами и рукописями (в его коллекции было около 5 тыс. древних книг и рукописей). Собирал он археологические памятники. О его коллекции среди современников ходили самые невероятные слухи.
После смерти Сулакадзева, его вдова оценила коллекцию мужа в 25 тыс. рублей. По тем временам это были огромные деньги, и никто из коллекционеров того времени не смог целиком купить его коллекцию. К сожалению, коллекция Сулагаева была практически вся утеряна. “В настоящее время, - пишет В.П. Козлов, - “осколки” рукописного собрания Сулакадзева находятся более чем в двадцати пяти коллекциях, разбросанных в разных хранилищах страны и за рубежом” [15].
Среди спасенных материалов Сулакадзева много знаменитых рукописей по русской истории. К их числу можно отнести “Историю о Казанском царстве в списке XXVII в., Хронограф южнорусской редакции, отрывок Никоновской летописи в списке XVII века, Хронографическая Палея XVI века, сборники, списки переводов исторических сочинений Вебера, Вольтера, Страленберга, рукописи русских историков М.В. Ломоносова, А.И. Манкиева и др. Благодаря его коллекции до нас дошло “Сказание А. Палицына” - один из основных источников по истории смутного времени.
Среди рукописей широко представлены мистические, масонские, кабалистические сочинения.
Как отмечает В.П. Козлов, в нем было стремление к чему-то таинственному, загадочному, от чего он получал восторженное удовольствие. “Тщательно записывая сведения об открытиях в самых различных областях естествознания, Сулакадзев тут же серьезно рассуждает о смысле увиденных им снов, хиромантии; он верит в колдовство, восхищается графом Калиостро. Сулакадзева можно видеть в кругу известных, просвещенных людей его времени, среди членов научных обществ, но в то же время один из современников вспоминает: “В Петербурге было одно, не очень благородное общество, члены которого, пользуясь общую, господствовавшею тогда склонностью к чудесному и таинственному, сами составляли под именем белой магии различные сочинения, выдумывали очистительные обряды, способы вызывать духов, писали аптекарские рецепты курений и т.п. Одним из главных был тут некто Салакидзе...” [16].
Ученые по-разному относятся к коллекции Салакидзе. Официальные историографы XIX века, например, А.Х. Хвостов, П.М. Строев, Н.Г. Устрялов, А.Н. Оленин, Е. Болховитинов и др. считали его фальсификатором. Современный крупнейший историк В.П. Козлов пишет: “Столь суровые, скептически-уничтожительные оценки коллекции Сулакадзев тем не менее далеко не во всем оказались справедливыми. За годы своей жизни он сумел собрать действительно большую и ценную коллекцию печатных и рукописных материалов” [17], хотя он и разоблачает отдельные подделки Сулакадзева.
В частности, говоря о найденной Сулакадзевым “Бояновой песни Славену”, или “Гимн Бояну” (песнь древнего славянорусского песнопевца Бояна, упоминаемого в Песни о полку Игореве, написана на пергаменте древними славяноруническими буквами задолго до христианства) В.П. Козлов подчеркивает, что данный образей “рунического” текста красноречиво показывает, что в нагроможденных здесь псевдоанахронизмах, образованных от корней славянских слов, бесполезно искать какой-то смысл.
Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко напротив пишут: “Ничего “бессмысленного” мы тут не нашли. Этот текст, кстати, на первый взгляд несколько напоминает этрусские тексты... Их язык, - судя по всему, славянский, -имеет много особенностей по сравнению с привычным нам старорусским языком. Таким образом, существуют заведомо подлинные примеры старых текстов, напоминающих по языку “Гимн Бояну” [18].
Вот как получается, документы, которые традиционные историки считают поддельными, сторонники новой хронологии считают подлинными, и наоборот - подлинные документы, с позиции традиционных историков, для специалистов в области новой хронологии оказываются поддельными.
Чтобы разобраться в вопросе - кто и когда фальсифицировал историю необходимо определиться с другим вопросом: кто создал современную хронологию?
---------
1. Бочаров Л.И. и др. Заговор против русской истории. Факты, загадки, версии. М., 1998, с. 74.
2. Cм., например, Тайны фальсификации. Анализ подделок исторических источников XVIII - XIX веков. - М.: Аспект Пресс, 1996.
3. “Общая газета”, № 34 от 28.08. 97. (На это интервью с Эдвардом Радзинским мне указал Репников Александр Иванович. Разрядка в интервью сделана нами. Н.Х.).
4. Об этом факте вы можете узнать в книге С. Валянского и Г. Калюжного “О графе Гомере...” (с.181).
5. Мангайт А.Л. Надписи на камне. М.,1969, с. 82.
6. Там же, с. 76.
7. О подделках см. : Козлов В.П. Тайны фальсификации. Анализ подделок исторических источников XVIII - XIX веков. М., 1996; Фоменко А.Т. Глобальная хронология. М., 1993, с. 267-287.
8. Мэйер И. П. Как погибла царская семья. Свидетельство очевидца. - М., 1990; Каптелов Борис, Перегудова Зинаида. Был ли Сталин агентом охранки? // "Огонек" 1989. - № 5. - С. 66-69.; Амиантов Ю. Н., Степанов В. Н., Подлог [письма В. И. Ленина]. - Правда. 1990. - № 156. ; Антисоветские подлоги: История фальшивок, факсимиле и комментарии. - М., 1926; Вишлев О. В. О подлинности “Постановлений Политбюро ВКП(б)", хранящихся в зарубежных архивах. - Новая и новейшая история. 1993. - № 6. - С. 51-55.; А. Черняев. Форос, август-91 // Известия. 1991. - № 233. А. А. Сергеев. Об одной литературной подделке. // Историк-марксист. 1928. - № 7. - С. 161-172. Творогов О. В. Когда была написана "Влесова книга"? — Филосовско-эстетические проблемы древнерусской культуры: Сб. статей. - М., 1988. - Ч. 2. - С. 144-195) и др.
9. См.: Дружинин В. Г. Поморские палеографы начала XVIII столетия. // Летопись занятий Археографической комиссии за 1918 год. - Пг., 1923. - Вып. 31.
10. См. Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Библейская Русь т. II., с. 254.
11. Там же, с. 216.
12. Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Библейская Русь. т. II, с. 217.
13. Козлов В.П. Тайны фальсификации. С.155.
14. Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Библейская Русь. т. II, с. 215.
15. Козлов В.П. Тайны фальсификации. С. 162.
16. Там же, с. 158.
17. Там же, с. 161.
18. Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Библейская Русь. т. II, с. 216.
