В феврале 1914 года вдовствующая императрица Мария Федоровна решила устроить бал в честь официального выхода в высший свет любимых внучек - старших дочерей Николая II Ольги и Татьяны.
Поскольку Ольге уже исполнилось 18 лет, ее первый бал уже провели в Крыму в Ливадийском дворце в ноябре 1913 года, но на этом торжестве присутствовал ограниченный круг гостей.
Однако для 17-летней Татьяны бабушкин бал становился первым серьезным светским мероприятием.
Помимо великосветского дебюта дочерей царя, уникальность этого события была и в том, что Мария Федоровна не давала балов уже более 20-ти лет, с тех пор как умер ее супруг император Александр III.
В назначенный час Аничков дворец Марии Федоровны наполнили нарядные гости и в 21-00 Николай II под руку со старшей дочерью Ольгой открыл бал торжественным полонезом, однако уже на втором танце случился ужасный конфуз.
Дочь бывшего министра иностранных дел и посла Российской Империи в Париже А.П. Извольского Елена Извольская так вспоминала об этом:
Но когда оркестр заиграл первую кадриль, произошло недоразумение. Никто из молодых людей не пригласил на танец великих княжон.
Сейчас уже трудно сказать, с чем это было связано. Может быть, с робостью перед царской фамилией, а может быть, с плохой организацией бала. Хотя продумать вопрос о том, чтобы царские дочери не испытывали недостатка в кавалерах, было первейшей задачей распорядителя бала.
Я склоняюсь к тому, что этот казус был следствием того, что дочери Николая II фактически не общались со своими сверстниками из высшего света и никого из них не знали.
Та же Елена Извольская (как характерный представитель "золотой молодежи") тоже отметила этот факт:
Монархи избегали Петербурга и не общались практически ни с кем из политических и светских фигур общества. Царица особенно настороженно относилась ко всем, кто не относился к ее узкому кругу.
Но что бы там ни было причиной, факт остается фактом - дочери царя остались стоять у стенки во время всеобщего веселья и, наверное, должны были испытывать те же эмоции, что и Наташа Ростова в романе Льва Толстого.
Положение спасли церемониймейстеры, которые подбежали к не танцевавшим офицерам и попросили их пригласить Ольгу и Татьяну на танец. Однако фактически дочери царя стали танцевать только уже где-то ближе к концу кадрили.
Вторым моментом, вызвавшим всеобщее удивление и недоумение стало то, что императрица Александра Федоровна уехала уже спустя час после начала торжества, что многие из гостей сочли демонстративным неуважением к хозяйке бала Марии Федоровне, а также странным отношением к своим дочерям.
Ведь кому, как не матери, нужно было разделить со своими дочерьми все радости и волнения их великосветского дебюта.
Впрочем Николай II с дочерьми веселись на этом балу до самого конца и уехали домой уже только после трех часов ночи.
Казалось бы все закончилось хорошо, но уже на следующие утро все Петербургские сплетницы обсуждали казус с дочерьми царя и странное и "неуважительное" поведение Александры Федоровны.
Даже если предположить, что царица в этот вечер недомогала, важность этого события диктовала ей обязанность присутствовать на нем как можно дольше.
В целом эти факты говорят о том, что обособленное существование царской семьи сказывалось не только на том, что сам Николай II и его супруга становились все более чужими в среде высшей аристократии, но и в том, что их дети с трудом находили язык сверстниками.
Все это в значительной степени аукнулось в 1917 году, когда пропасть между царской семьей и дворянской верхушкой общества (которая в немалой степени и предала своего монарха) стала уже сложно преодолимой.