Женщине должно исполниться восемьдесят лет. Радости никакой, напротив, напряг, потому что слишком много. Вроде недавно было шестьдесят, и тогда уже казалось, что старость на пороге. А тут восемьдесят.
Сидит и думает: сколько мне еще осталось? И от мысли, что не более десяти скромных годков, темнело в глазах.
Ничего нет в запасе, все исчерпано.
Лучше бы не думать, не мучить себя, но дети не позволяют забыть неприятную дату – грустный, печальный юбилей.
Старшая дочь позвонила: «Всей семьей у тебя будем, устроим веселье».
Средняя дочь пыталась окольными путями узнать, что подарить? Младшая сказала, что матери нужно сходить в парикмахерскую и сделать прическу.
Бодрые веселые голоса, словно не восемьдесят, а меньше.
Сидит женщина и думает: «Спрашивают о ерунде, пытаются обрадовать, что все придут. Хоть бы одна спросила: что приготовить? Никто про еду не сказал. И что получается? Я одна должна на всех стараться»?
На следующий день снова старшая позвонила, и мать сообщила, что не собирается ничего устраивать – сил нет на кухне торчать.
Дочь возразила, что они не есть придут, а поздравлять, поэтому можно обойтись чаем и тортом.
То есть получается, что намек старшая дочь не поняла, а прямо сказать, чтобы пришли, принесли продукты и приготовили – мать не решилась, потому что у нее гордость имеется.
Странная такая: кто за тортом пойдет? Одного мало, да и видано ли такое, чтобы ничего, кроме торта?
Средняя позвонила и спросила, как мама относится к разным биологическим добавкам? Сейчас есть импортные – очень хорошие. Будешь принимать, через некоторое время десять лет долой.
Мать ответила, что ничего такого не надо, потому что возраст не проведешь. И осторожно спросила: «В соседнем доме кафе. Вот бы вы все скинулись и заказали, а меня бы пригласили, чтобы вернуться и спать лечь».
Дочь ответила, что в таких кафе меню скудное, а еще и отравиться можно. Скомкала разговор.
Значит, вариант не устраивает.
Младшая неожиданно сообщила, что уезжает в командировку, будет дома только в воскресенье вечером: «Мамочка, родная, я тебя по телефону поздравлю. Муж без меня идти не хочет».
Снова мать голову напрягла: «Мой юбилей становится для них проблемой». И почему-то стало грустно.
Все дочери долгом своим считали звонить каждый день, но про то, как дело организовать, ни одна даже не заикнулась.
Раздражение копится в материнской душе, резкое решение готово сорваться с губ. И сорвалось.
Старшая что-то в трубку говорила, мать неожиданно сказала: «Ничего устраивать не буду, и стол накрывать тоже не собираюсь. Что принесете, то и поедите. И за тортом не пойду».
Пришлось сестрам постараться. Принесли в баночках готовые салаты и пироги на больших блюдах. С горячим управились на материнской кухне.
Затем сидели за столом, и было грустно – ничего легкого, веселого, словно поминки.
Дочери старались шутить, но плохо у них получалось. И сама юбилярша думала: сколько еще осталось?
Так посидели немного и разошлись. Не было только младшего внука, который на кондитера учится.
Когда все ушли, звонок. Бабушка сразу увидела, что это внучок. Спросил подросток: «Они все ушли? Ушли? Через пятнадцать минут у тебя буду».
И пришел, но не с пустыми руками: торт небольшой принес – что-то вроде зачетной работы. И сказал мальчик: «Я специально ждал, чтобы они все свалили. Торт маленький, на всех не хватит. Да и оборжать могут».
Подошел: «Бабушка, поздравляю тебя, ты самая лучшая на свете. Извини, у меня денег на цветы не было».
Да какие цветы? Какие цветы? Пахнуло искренностью – такова детская чистая душа. От всего сердца – торт. И ждал парнишка, когда родня уйдет. Наверное, стоял за углом, выглядывал, маленькую коробочку в руках держал.
Обнялись бабушка и подросток. Нельзя пожилому человеку сладкое, но родной мальчик же приготовил. Ела и хвалила, а внук смущался от радости.
Никогда у бабушки такого замечательного дня рождения не было. А все печальные думы исчезли.
Рядом юное вихрастое чудо, на носу веснушки, если что, сразу уши покраснеют. Хороший мальчишка, добрый, дай Бог счастья. А она, бабушка, уже счастлива.