ПРЕАМБУЛА
Первый пароход – как первая любовь. Его запоминаешь надолго, на всю жизнь. И, соответственно, каждый момент, проведенный на его борту остается в памяти навсегда. Позже, когда счет пароходов, на которых работал, переваливает за десяток, начинаешь путаться в их названиях, сроках работы на них и случившихся событиях, но всё, что было впервые – помнишь.
Мой первый рабочий (не практикантский) пароход был невелик. Николаевской постройки
маленький пароходик, длиною чуть более ста метров, с четырьмя небольшими трюмами и ходили мы на нем в основном из Ванино в Японию, возили дрова – как пиленые, так и круглые, изредка заходя из Японии с попутным грузом в Холмск – порт нашей приписки на Сахалине. Несмотря на небольшие размеры, экипаж на пароходе был по нынешним меркам весьма приличный – 25 человек. Сами представьте, скольких можно было сократить – помполита, дневальную, врача, второго радиста… Хотя, нет, второго радиста не надо, иначе меня бы там не было.
Итак, многое, что происходило на борту этого малыша, было впервые. Впервые я попал за границу (визу после армии придержали на пять лет), впервые посетил Японию. Вот именно с этой страной и связано всё то, о чем дальше пойдет речь.
А ТЕПЕРЬ, СОБСТВЕННО, ФАБУЛА.
В Кобе мы стояли долго. В преддверии Нового Года докеры затеяли забастовку, выставили пикеты вокруг парохода, красные флаги с серпом и молотом и повесили на борт транспарант с непонятными нам иероглифами. Судовой агент виновато развел руками, шипчандлер привез дополнительный заказ свежих продуктов, экипаж радовался: постулат «Больше суток – больше шмуток» еще никто не отменил, а придурковатый помполит срочно собрал экипаж и выдвинул де@бильный призыв разгрузить судно своими силами. Идею он ни с кем предварительно не согласовал, предполагая забрать себе лавры за досрочное и успешное высвобождение судна из создавшегося положения. Я со своего места прекрасно видел, как стремительно вытягивается лицо капитана, одновременно наливаясь кровью. Мужик он вообще был решительный и бесцеремонный. Да и помполитов, как многие другие, не боялся – как-никак Герой Социалистического Труда.
- То есть Вы, Валерий Михайлович, предлагаете нам своими руками помочь капиталистам проигнорировать справедливые требования пролетариев Японии? Я Вас правильно понимаю? Сколько ж тебе, предателю интересов трудового класса, империалисты сребренников пообещали?
Вообще, капитан терпел помполита. Но терпел с трудом. Помполит это чувствовал и вертелся ужом, показывая свою нужность на борту, устраивая через день собрания и политинформации, пересказывая своими словами все, что слышал по радио в течение дня, пока экипаж работал на палубе, в машине, на камбузе или на мостике. Разумеется, что популярности ему это не добавляло. Народ скрипел зубами, но вынужденно после трудового дня собирался в столовой команды и дружно дремал под монотонный речитатив. Поэтому команда капитана «Разойдись!» была выполнена радостно и стремительно.
Капитан же, махнув рукой помполиту, увлек его за собой в свой кабинет и оттуда долго доносился грозный рык и жалобное повизгивание.
Забастовка докеров затягивалась, появилось время исследовать районы города, где раньше не появлялись ввиду удаленности от порта. И в одном из неприметных магазинчиков на дальней окраине, забредшие туда случайно наши моряки нашли потрясающий ассортимент масок – страшилок. Даже сейчас, много лет спустя, я с содроганием вспоминаю невероятную их реалистичность содранного. Стоили такие маски совсем недорого и многие поспешили приобрести себе такие ужасные игрушки. Даже я не устоял и приобрел перчатку с весьма реалистичными ранами и черно-желтыми струпьями. Помполит, ранее встречавший каждую группу увольняшек у трапа и заставлявший выворачивать пакеты и сумки, после эпически сокрушительного фэйла почти перестал выходить из каюты и поэтому на борт эти маски попали беспрепятственно.
Нет худа без добра, и окончившаяся победой докеров забастовка и задержка разгрузки судна привела к появлению попутного груза назначением в Холмск – порт приписки, в котором у большинства экипажа жили семьи. Более того, расчеты показывали, что мы успеваем подойти туда к середине дня тридцать первого декабря. Капитан вышел на связь с диспетчером и быстро убедил того обеспечить швартовку сходу несмотря на то, что разгрузку планировали начать лишь в полночь с первого на второе января. Экипаж ликовал! Стечение обстоятельств было сродни крупному выигрышу в спортлото. Все строили планы на Новый Год, заранее менялись вахтами с теми, кому идти было некуда. Помполит перестал терроризировать экипаж бессмысленными собраниями и запершись в каюте глубоко переживал свой феерический провал.
Народ с удовольствием использовал высвободившееся время по своему усмотрению. Одним из таких усмотрений стало ходить по пароходу в купленных масках и пугать друг друга. В один из вечеров на переходе второй механик и второй помощник одновременно решили напугать друг друга, напялив маски. Тщательно разгладив их на себе, они двинулись, как потом оказалось, навстречу друг другу с разных бортов парохода. По стечению обстоятельств они встретились точно посередине, ровно там, где на вторую палубу поднимался трап с главной. По трапу в этот момент поднималась, как мне тогда казалось, весьма пожилая наша буфетчица. В общем, все они встретились. А в это время, чудом разминувшись со вторым помощником, в каюту начальника радиостанции, устав прятаться от насмешливых глаз экипажа, решил зайти и пожаловаться на судьбу помполит (кстати, к нему уже успело намертво приклеиться хлесткое прозвище «штрейкбрехер»). По невероятному совпадению в этот самый момент мой непосредственный начальник примерял маску, сидя за столом и убирая морщинки с резиновой оболочки, плотно облепившей его лицо, пугаясь в этом обличье самого себя. Стукнув для порядка костяшками в дверь, штрейкбрехер толкнул её.
- Никифорыч! – увидев спину начальника радиостанции, склонившегося перед настольным зеркалом, подсвеченным надстольным светильником, окликнул штрейкбрехер.
Иллюстрационное фото из интернета в свободном доступе
- Что? – машинально, не сняв маску он резко обернулся. На помполита смотрел
Помполит непроизвольно икнул, сделал шаг назад, заорал и бросился бежать по коридору обратно к своей каюте. Его вопль слился с истошным криком буфетчицы, встретившей сразу двух монстров. Буфетчица на подгибающихся ногах тоже побежала. Навстречу помполиту. Столкнулись они у его каюты. Обессилев, она упала ему на руки, не удержав грузное тело, помполит резко наклонился в сторону своей каюты, рассчитывая упереться в дверь плечом, но она, то есть дверь, оказалась неплотно прикрытой и оба свалились вовнутрь. Впрочем, помполит резво вскочил, затащил обессилевшую женщину за комингс и захлопнул за собой дверь. В замочной скважине несколько раз провернулся ключ.
Спустя полминуты у трапа появился начальник радиостанции. С другой стороны подошли вторые – механик и помощник.
- А что здесь за крики? – удивленно-недоумевающе поинтересовался начальник радиостанции.
- Да, мы тоже услышали и сразу выскочили! – с самым невинным видом в унисон подтвердили вторые.
Впрочем, они и так все поняли – на их лицах предательской пудрой поблескивал тальк со внутренней стороны масок. Немного постояв, они подошли к каюте помполита и осторожно постучали: - Валерий Михайлович, с Вами все в порядке? Это не Вы тут шумите? Из-за двери не доносилось ни звука, лишь предательски выползал в вентиляционное отверстие внизу двери густой запах валерьянки.
Но это еще не конец истории.
Вторые убыли в каюту наслаждаться вечерним чаем, а Никифорович поднялся в радиорубку, где я принимал прогноз погоды.
- Как закончишь, позови Холмск-Радио, надо определиться, где Новый Год встречать буду.
Я кивнул и не переставая стучать по клавишам печатной машинки, пальцем ткнул в кнопку запуска коротковолнового передатчика.
Тут надо пояснить. Начальник радиостанции, несмотря на своё дальневосточное происхождение, давно был обитателем Москвы, женившись на москвичке и переехав на жительство в первопрестольную. Но искать новую работу поближе к дому не стал, морю и Дальнему Востоку не изменил. В Холмске осталась жить его сестра, в семье которой он и намеревался встретить праздник.
- Володя, как здорово, что ты будешь у нас на Новый Год! Встречать будем у Игоря, подходи сразу туда! А потом дома отоспимся и снова встретим – уже по московскому времени! – сквозь атмосферные помехи был слышен голос его сестры, - ждём тебя!
По приходу в Холмск я был отпущен домой сразу после оформления таможенниками и пограничниками с условием утром, часам к десяти вернуться на борт, предварительно посетив радиобюро и забрав всю, адресованную нам, корреспонденцию. Никифоровича я ни в этот день, ни в следующий, не видел. Появился он перед отходом, поинтересовался текущими делами и сразу завалился спать в каюте, оставив все дела на меня. Поздно вечером, на переходе, когда я уже сдал все отходные радиограммы на Холмск и подходные на Ванино, принял все карты погоды и прогнозы, закрывал его вечернюю вахту, он, усевшись на диван, закурил свой любимый Опал и проговорил: - Вот такие дела…
- Что за дела, Владимир Никифорович?
- Да вот, вроде бы и дураком себя не считаю, а такое сморозил…
Я тоже за компанию закурил и крутанулся на кресле в его сторону:
- А если поподробнее?
- Набрал я в артелке вкусностей – пару бутылок коньяку с разрешения капитана, икры взял – красной и черной, сыру, колбаски сырокопченой, блок Кента, купленный еще в торгсине Ванино прихватил… В общем, забил дипломат под жвак. А он у меня, сам знаешь, немаленький. Ну, и маску туда же кинул. Часов в десять вечера подошел к дому Игоря, где отмечать Новый Год собирались. И думаю сам себе: - А давай-ка я сейчас пошучу! То-то смеху будет! Отошел от подъезда в сторону, достал маску, натянул на себя, натянул поглубже капюшон куртки – Аляски, подошел к двери, в подъезде темно, а там музыка, смех, праздник в разгаре. Позвонил, стою, жду. Слышу – Ирка, жена Игоря кричит:
- Это Володя, наверное, пришел, пойду открою! Дверь распахивается, я одновременно поднимаю голову, попадая под свет из квартиры. Ирка меня, а точнее, маску увидела, сказала:
-Ой!
И сползла по стеночке. Я перепугался, выбежал из подъезда, ушел из двора вообще. Больше получаса бродил вокруг, курил сигарету за сигаретой. Лицо тщательно оттер снегом от талька. А маску выкинул в сугроб подальше.
Ни музыки, ни смеха за дверями слышно больше не было. Когда я позвонил, раздались решительные шаги, дверь распахнулась. В дверном проеме стоял Игорь:
- О, Володя! Привет! Ты здесь никого не видел?
- А что случилось? Почему ты такой взъерошенный?
- Не знаю, не можем разобраться. Минут тридцать назад кто-то позвонил, мы подумали, что ты пришел и Ирка пошла открывать и потеряла сознание. Мы ее спрашиваем: что случилось, что ты видела? А она отвечает, что было очень страшно и ничего больше не помнит. И ещё описалась.
Никифорович раздавил окурок в пепельнице и прикурил новую сигарету.
- Ты давай, ложись спать, подходим рано утром, радиограмм до утра не будет, а по приходу в Ванино по УКВ через «Радио-1» заберем.
Помполит в рейс из Холмска в Ванино не пошел, вахтенный матрос говорил, что он вывез все свои вещи. На отход из Ванино в Японию приехал новый. Он не доставал экипаж изучением классиков коммунизма, политинформацией или проверками купленного. Нормальный мужик. А старого я больше никогда не встречал.
Novosea Company. Редактировал Bond Voyage.
Все повести и рассказы автора читайте здесь.
===================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
===================================================
Желающим приобрести роман "Канал. Война на истощение" с авторской надписью обращаться aviator-vd@yandex.ru
===================================================