В подвале старой хрущевки пропадает мальчик. Мать тщетно пытается его отыскать, но даже спасательные службы оказываются бессильны. Одноногий старик, живущий на первом этаже дома, вызывается помочь убитой горем женщине. Они спускаются в подвал, и ей становится ясно, что поиск может затянуться надолго. Если не навсегда.
Продолжение. Все части по порядку здесь
Глава 7
— Я слышала… — прошептала Наташа, дернулась, но тут же поняла, что у нее не осталось сил даже на то, чтобы разлепить ссохшиеся губы и поэтому вместо «я слышала», раздалось невнятное «с…ш…шшш…»
— Я знаю, я знаю… — старик прижал ее крепче.
— Бабушка… я не предупредила… я не смогла…
— Но ты слышала ее… разве этого мало? — мягко сказал он. — Представь, как много бы отдали некоторые люди, чтобы услышать хоть словечко от любимых, которых нет. Редко кому выпадает такая возможность.
— Значит… это был не сон? Я не ударилась головой и все такое?
— Нет… — он выждал несколько секунд, потом спросил: — Ты можешь идти? Ви…Леша уходит все дальше и, если мы не поторопимся, найти его будет еще труднее.
— Я… — Наташа чуть не выпалила, что пропади оно все пропадом и единственное чего она хочет, так это попасть домой, но перед глазами возникла бабушка Вера. Она смотрела одновременно мягко и укоризненно. «Ты же мне обещала…», — словно говорил ее взгляд. — Я могу, — твердо сказала она.
Однако, когда старик разомкнул объятия, она пошатнулась. В глазах потемнело, луч маленького фонарика скакнул по стенам словно мячик от пинг-понга. Наташа проследила за этим невесомым мячиком с какой-то безразличной отрешенностью, как игрок, вчистую проигрывающий свою партию. При это губы ее шептали:
— Я… могу… могу…
— Вот же черт… — старик едва успел подхватить тело в плотном ватнике, оказавшееся не таким уж и легким. — Пожалуй… на сегодня хватит… — он покачал головой и прислушался к шорохам в темноте. Мгла сгущалась и фонарика едва хватало чтобы светить хотя бы на метр вперед. Еще чуть-чуть, батарейка закончится, и тогда они останутся в полной темноте.
Он слегка тряхнул женщину, но она лишь плотнее сомкнула губы и что-то пробормотала — неразборчиво, но ему послышалось: «…сынок… я рядом».
— Ты рядом… — прошептал он. — Очнись же! Ты совсем рядом. Нам нельзя возвращаться, пожалуйста, возьми себя в руки! — Его руки дрожали от усталости.
— Похоже, выхода нет, — сказал он сам себе, когда ни через минуту, ни через пять Наташа не пришла в сознание и не открыла глаза.
Усталость, обезвоживание, сильный стресс — все это навалилось на молодую женщину, и он мог ее понять — так как и сам был почти полностью обессилен. К тому же эта темнота… своим зловещим холодом, пронизывающим сквозняком она словно вытягивала жизненные силы из любого, кто здесь оказался.
Он обхватил ее тело и помогая себе клюкой, заковылял вперед, всматриваясь в двери по правой стороне коридора. Цифры, накарябанные на дверях, ничего не говорили. 19… 6… 1… разве они были тут? Он забыл. В голове все перемешалось. К сердцу незаметно подступил холодок. Он заблудился. Нет, этого не могло быть. Он знал здесь каждый поворот, каждую дверь… только вот… каждый раз лабиринт становился другим и менял свои очертания до неузнаваемости.
Старик обернулся, перехватил женщину другой рукой, в изнеможении вытер пот со лба и вдруг услышал впереди едва различимое мяуканье. Слева на двери было написано «7». Они здесь были… точно! А мяукает, похоже… Лорд — его кот…
Звук животного придал сил. Он оттолкнулся клюкой, сделал шаг, потом еще полшага.
Через пятнадцать метров, показавшихся ему вечностью, он нащупал лестницу, ведущую к люку в потолке.
— Очнись, пожалуйста… Наташа… я не смогу тебя поднять… — он снова потряс ее и на несколько мгновений она пришла в себя. Окинув мутным взглядом помещение, она, словно сомнамбула, взялась руками за прутья и поползла вверх.
— Молодец, еще чуть-чуть… еще чуть…
Он взгромоздился следом, выполз в чулан и, тяжело дыша, повалился навзничь. Потом словно опомнившись, повернулся, ткнул клюкой в открытую крышку люка. Та захлопнулась с грохотом, подняв вокруг себя столб пыли. Из темноты выскочил кот. Обиженно фыркнув, он выгнул спину, зашипел, а потом юркнул в комнату.
— Фу-ух… — выдохнул старик. — Кажется, мы вернулись.
Он с недоверием оглядел чулан, потом посмотрел на Наталью. Ее глаза были чуть приоткрыты, но она явно ничего не видела.
Через десять минут он отдышался, с трудом заставил себя подняться. Он сходил на кухню за водой и брызнул женщине на лицо.
Наталья пришла в себя еще минут через десять. Она окинула взглядом комнату, где лежала на драном диване, ничего не узнала и уставилась на него.
— Где я?
— Дома. То есть… у меня дома. Ты помнишь, кто я?
— Дядя… Витя. Вы… мой сосед.
— Точно.
— Что я тут делаю?
— Мы искали твоего сына. Помнишь, что с ним?
Наташа резко поднялась, открыла рот и мгновенно охнула, схватившись за голову.
— Господи, Леша! Где он? Я немедленно должна идти, выпустите меня! Куда вы меня втянули? Мы что… — она покосилась в сторону чулана. — Я немедленно вызываю полицию!
Старик покачал головой.
— Вам не нужно выходить отсюда. Это небезопасно.
— Черта с два! Я выйду и сделаю все, чтобы найти его! Вам ясно?!
— Вы никуда не пойдете.
Ее глаза сверкнули.
— Это не ваш сын. И не вам мне указывать, что делать. Ясно? Где мой телефон? Дайте мне позвонить! Где моя одежда, черт возьми?
Старик покачал головой.
— Вам не стоит этого делать. Наташа… послушайте… это очень опасно. Мы должны быть вместе, пока не найдем Ви… Лешу.
Тем временем женщина обнаружила свой спортивный костюм на грязном кресле, схватила его в охапку и бросилась к двери.
— Стойте! — хриплым голосом крикнул вслед старик. — Стойте! Вы не…
Но она уже его не слышала. Открыв хилый замок, Наталья вылетела на лестничную клетку, стремглав поднялась на второй этаж, попутно нащупывая ключи в кармане засаленной куртки. Пальцы ткнулись во что-то мокрое и неприятное — она скривилась от отвращения. Ключи обнаружились под «этим». Переведя дыхание, она ткнула ключом в замок с какой-то тупой решимостью. В этот момент дверь распахнулась, и она едва не упала внутрь, однако устояла, успев схватиться рукой за стену.
Ошибки быть не могло — алюминиевая цифра «8» — номер ее квартиры был ясно виден на открытой двери чуть повыше дверного глазка. Однако за порогом, в полутьме коридора перед ней стоял мужчина в спортивных шортах. Тот самый…
В следующее мгновение он резко выбросил руку, схватил ее за руку и одним сильным движением втащил внутрь. Дверь захлопнулась с такой силой, что дрогнули стены.
— Ну, теперь ты мне расскажешь, где была? — прошептал он, вглядываясь в ее лицо. Его глаза с расширенными зрачками были почти черными. Она никогда не видела у здоровых людей таких широких и страшных зрачков.
Наташа дернулась, повернулась было к двери, но бежать было некуда.
— Я… вы кто? Вы кто такой? Что вы делаете в моей квартире? — слова из ее горла выходили с хрипом, она не узнала свой голос. Зато узнала мужчину, который был летчиком, жил в соседней, седьмой квартире и звали его…
— Ах ты су…
Тяжелый удар в висок потряс ее тело. В голове сверкнуло, жаркие искры брызнули из глаз, рассыпались разноцветным фонтаном, на мгновение осветив коридор (который, к своему удивлению, она не узнала). В следующее мгновение картинка перед глазами съежилась, в ушах раздался писк, а потом все погасло.
— Сутки… не было… пришла в состоянии сильного алкогольного опьянения… да, доктор… боюсь, она упала, ударилась головой где-то… в этой странной одежде…
Наташа пошевелила пальцами руки. Они слушались плохо. Голова гудела как чугунный котел после удара молотком. Попыталась приоткрыть глаза. Тонкая серая полоска, показавшаяся ей окном, вызвала жуткий приступ боли.
— Боюсь, это сотрясение мозга…. Надо провести полное обследование в больнице.
— У меня медицинское образование, так что качественный уход ей гарантирован…
— Если так, то вы должны знать, что если не провести…
— У нас в доме на первом этаже живет один ненормальный, боюсь это его рук дело. Я видел, как он поглядывал на мою жену. Слава богу, его сегодня забрали в психушку. Надеюсь, он оттуда уже не выйдет. Таких людей нужно изолировать от общества.
— Значит, от госпитализации отказываетесь?
— Пульс в норме, давление тоже, зрачки реагируют на свет… значит, сотрясения нет…
— Хм…
Наташа с нарастающим ужасом слушала разговор. Муж? Дядю Витю забрали в психбольницу?
Сейчас доктор уйдет, и она останется наедине с этим… летчиком. От страха она забыла, как зовут соседа.
— Как скажете. Вот держите, я выписал рецепт, это лучше купить немедленно. Ну и… после того, как вашей супруге станет лучше, я бы все же рекомендовал пройти полное обследование.
— Разумеется, доктор. Мы так и поступим. Она всегда очень тщательно следит за своим здоровьем, но мы должны еще дождаться прихода участкового.
«Участкового?» — пролетело у нее в голове.
— Разумеется. Если это было нападение психически нездорового человека, ей также может потребоваться психологическая помощь.
— Она всю ночь бредила, звала какого-то сына, хотя у нас никогда не было детей.
— Тем более, — строгим голосом сказал доктор.
— Что ж… не буду вас задерживать, спасибо что быстро приехали, — сказал мужчина.
Наташе удалось приоткрыть левый глаз. В голове гудело. Во рту ощущался неприятный зловонный привкус, напоминающий… Господи… неужели… последний раз она так напивалась на дне рождения Вики Артемьевой — лучшей подруги и было это десять лет назад.
Но… Наташа не помнила, чтобы она пила. Тогда… откуда это жуткое похмелье?
В голове промелькнули какие-то обрывки, световые пятна, номера, крик мальчика, шаркающие шаги в темноте, лицо бабушки, а в довершении — человек в форме фашистских войск, сидящий за столом и курящий сигарету. Человек смотрел прямо на нее.
— Господи… — застонала она и тут же прикрыла рот ладошкой.
Нельзя допустить, чтобы он услышал.
Сын… у них нет детей? У нее нет сына? Но как это возможно? Алеша… Лешенька… лицо мальчика моментально предстало перед внутренним взором — он смотрел на нее ясными голубыми глазами, волосы были слегка взлохмачены (как обычно), серьезный взгляд разбавляла легкая смешинка — фотография сына стояла на полке в той комнате, в которой она сейчас находилась. Наташа открыла глаза, когда голоса мужчин переместились в прихожую. Но ни фотографии, ни полки, ни белого шкафчика рядом, где хранились ее вещи, она не обнаружила.
Все было по-другому. Но… чуть левее она вдруг увидела вешалку, на ней платье… которое она купила летом на распродаже, рядом — короткую кожаную курточку с блестящими пуговицами и сарафан с васильками — это были ее вещи! ЕЕ! Она их узнавала! Позади вешалки в рамке за стеклом висела большая цветная фотография — стекло бликовало и мешало разглядеть изображение. Приподнявшись на локте, Наташа охнула от вспыхнувшей в голове боли, медленно сфокусировалась на рамке… и ощутила, как холодок, жуткий, цепляющийся острыми коготками за внутренности, начал медленно ползти вверх по позвоночнику.
На фотографии она стояла она в обнимку с соседом. Они были в свадебных нарядах. Он улыбался плотоядной хищнической улыбкой, она же… Наташа не могла сказать, что чувствовала та девушка, но судя по ее лицу — как минимум она была растеряна, будто бы не понимала, где она оказалась и что с ней происходит.
Примерно так же она чувствовала себя и сейчас.
Вдруг она вспомнила что несколько раз ей снилась свадьба — до боли напоминающая фотографию на стене и да… ее избранником был летчик, хотя никогда она не думала о нем в таком ключе и уж точно не желала видеть его среди своих женихов. Да, он был ничего, но… не более того. И все же почему-то он снился ей. Снился постоянно.
— Еще раз спасибо, доктор. Обязательно учту все ваши рекомендации. До свидания.
Дверь закрылась. Наташа мигом опустилась на подушку и накрылась одеялом.
Через минуту мужчина вошел в комнату, подошел к ее кровати и нагнулся. Она ощутила его дыхание, запах одеколона (она вспомнила этот запах, но словно бы из какого-то очень далекого прошлого). Он рассматривал ее с очень близкого расстояния и от ужаса, от чувства, что он догадается, увидит, что она пришла в себя, нечаянно моргнула, дрогнул мускул, — она буквально оцепенела. Сколько это продолжалось, она не знала. Может быть, целую вечность.
— Пришлось бутылку виски на тебя угрохать, — процедил он медленно. — Ну ничего, это нужно было для дела. Когда проснешься, все мне расскажешь. Что ты там делала со стариком. И что ты там видела. Теперь, когда он в психушке, я все узнаю.
Он поднялся. Наташа услышала, как хрустнули его колени.
— Я отойду на час. Вряд ли ты очухаешься так быстро. А когда приду, мы поговорим. Хорошенько поговорим.
Через несколько минут дверь хлопнула, провернулся замок и все стихло.