Главный панк страны, вокалист группы «Король и Шут» Михаил «Горшок» Горшенёв и его жена Ольга впервые дали совместное интервью - специально для журнала ОК!
В этом году питерской панк-рок-группе «Король и Шут» исполняется 15 лет. За это время они прошли путь от маленьких «подвальных» концертов до статуса самой гастролирующей группы страны. Несмотря на почти полное отсутствие эфиров на телевидении и радио (у подавляющего большинства программных директоров музыка «Короля и Шута» считается неформатной), они по два раза в год с лёгкостью собирают десятитысячные «Лужники» и «Юбилейный». Ближайший большой концерт в Москве намечен на 10 февраля, после чего группа отправится в двухмесячный тур, охватывающий почти всю Россию и Украину. При этом личная жизнь двух лидеров группы – Михаила Горшенёва по прозвищу Горшок и Андрей Князева по прозвищу Князь – всегда была тайной за семью печатями. В их жизни было всё: и странные отношения с родителями, и наркотики, и алкоголь, и уход близких друзей, и предательство, но главное всё-таки – любовь. Оба уже давно обзавелись семьями, однако, бескомпромиссные по отношению ко всякого рода гламурным фотосессиям и интервью на тему «кто у вас стирает, а кто убирает?», они всегда отказывались говорить о своей личной жизни. К 15-летию группы Горшок всё-таки сделал исключение. В течение дня (если быть точнее – восьми часов без перерыва) он вместе со своей женой Ольгой фотографировался для ОК!, а после фотосессии супруги дали первое в своей жизни большое совместное интервью.
- Как вам съёмка?
Оля: Если честно, я немного скованно себя чувствовала.
Горшок (обращаясь к Оле): Ой да ладно! (Ко мне) Конечно, ей понравилось. Ты понимаешь, что это для неё? Целое событие! У неё никогда такого не было. Она даже всю предыдущую ночь не спала.
Оля: Что ты врёшь? Это ты мне спать не давал своими компьютерными играми!
- А тебе как, Миш?
Горшок: Нормально. Правда, гламуром немного попахивало.
- Что для тебя гламур?
Горшок: Это когда человек уже не знает, как ему вы***уться. У него, допустим, всё хорошо с деньгами, но сам он, по идее, дебил дебилом. Отсюда начинается всякая гламурная х***я. В моём понимании – просто извращение. Человек начинает развращаться, его забавляет, что ему завидуют белые люди, и он становится ещё более сукой.
- Но при этом тебе понравилось, как Оля сегодня выглядела?
Горшок: Конечно, конечно! Но это совсем другое. Я нормальный в этом плане человек – очень люблю, когда она одевается в какие-то красивые вещи. При этом мне также нравится, когда женщины выглядят жёстко, например женщины-вамп. Но в чём беда неформальных тёток? Они боятся измениться. Они всё время в одном стиле, им страшно представить себя хоть на минутку более женственной. Вот Ольга часто меняется, не боится этого, поэтому у неё больше плюсов, чем у любой неформальной тётки.
- Расскажите, как вы друг друга нашли?
Оля: У «Короля и Шута» был концерт в клубе «Старый дом». Так получилось, что я туда приехала на деловой ужин – занималась тогда транспортной логистикой. После концерта Миша вместе с остальными ребятами из группы спустился в ресторан – отмечать. Там и познакомились.
- На самом концерте ты не была?
Оля: Нет. Я, конечно, знала группу «Король и Шут», и мне нравились какие-то песни, но не более того.
- И кто первый к кому подошёл?
Оля: Я подошла – попросила автограф для своего брата. Ну а потом разговорились…
- А хотите расскажу, когда впервые увидел вас я? Это было в июле 2003 года на фестивале «Крылья». Ты, Оля, сидела тогда за кулисами, и вид у тебя был совсем не счастливый…
Оля: Это была очень плачевная ситуация. Миша в то время только вернулся из наркологической больницы.
Горшок: Меня как раз «подшили».
Оля: Он был в таком неадекватном состоянии – еле отыграл концерт, никого не хотел ни видеть, ни слышать. А мне надо было его забирать домой, чтобы дальше всякие процедуры делать. Но он никак на меня не реагировал, всё время пропадал куда-то…
- Правда, что все жёны и подруги рок-музыкантов в своём роде декабристки?
Оля: Лично я – нет. Я очень жёстко отношусь к его слабостям. Я ему сразу сказала: «Хочу быть с тобой, но для этого ты должен бросить наркотики».
- У тебя до этого не было таких брутальных, как Миша, друзей или знакомых?
Оля: Нет. Когда в какой-нибудь компании мне попадались люди, употребляющие наркотики, я сторонилась их.
- Когда Оля поставила вопрос ребром, о чём ты, Миша, подумал?
Горшок: Да я вообще тогда не думал ни о чём! Просто помирал, и всё. Был уже такой момент, что я употреблял, но ничего не чувствовал, даже кайфа. Конец уже был, реальный. Я полжизни своей торчал и бухал, и такое со своим организмом и кровью вытворил! Иногда об этом задумаешься… Это страшные вещи.
Оля: Он был тогда на пике этого состояния. Может быть, он в глубине души и хотел бросить, но не мог – стимула никакого не было. А когда мы с ним познакомились, у него хоть какой-то стимул появился, это его как-то подстегнуло. И в итоге он смог завязать. Не сразу, конечно, но смог.
- А что происходит с людьми, которые резко бросают наркотики? Твоё мировоззрение после этого как-то изменилось?
Горшок: Первое время намного сложнее стало. Страх какой-то появился.
- Страх перед чем?
Горшок: Не знаю. Я просто стал смотреть на жизнь как ребёнок, что ли… Заново для себя некоторые вещи открывал.
- Но в целом тебе сейчас хорошо?
Горшок: Нормально. Я ещё и пить недавно завязал, и мозги ещё более ясными стали. (Во время съёмок Миша пил исключительно энергетические напитки. – Прим. ОК!.) В общем, доволен, что «подшился». Жаль только, теперь пива не попить – я его очень люблю. А с другой стороны, хорошо, что нет этих отходняков дурацких.
- У вас с Олей есть дети?
Оля (после паузы): У нас один общий ребёнок. (Миша улыбается. – Прим. ОК!.) Ну в смысле дочка моя, но воспитываем мы её вместе.
- И как дочка приняла такого папу?
Оля: Сначала немного пугалась его. Помню, как однажды Мишка пришёл домой после концерта с этими иголками на голове, и ребёнок долго стоял в прихожей и смотрел с удивлением: что это за чудище такое явилось? (Смеётся.) Но сейчас она уже взрослая, в первый класс ходит, так что привыкла.
- А ты, Миш, прямо по улице с этими иголками ходишь?
Горшок: Стараюсь не ходить, я не люблю таким образом выделяться. Просто в тот раз так получилось. Вот мы в Германии были, клип снимали, и там я по улицам в таком виде ходил. Народ улыбался, хлопал, им всё это интересно, понимаешь? А у нас люди как были дебилами, так и остались. Для них это всё непонятно, а если непонятно – значит, неправильно. «Ой, что это за придурок идёт? Что это у него на голове? Больной, что ли?» Нас в какие-то города даже выступать не пускают. Например, мэр Белгорода придумал себе какую-то х***ю: сатанисты, и всё тут…
Оля: Смешной случай был недавно. Я Мишу после какого-то концерта на машине забирала, и он прямо в гриме, с шухером на голове, в салон сел. Едем, вдруг дорогу нам преграждает ментовская машина. «Вылезайте, - говорят, - показывайте документы». Я спрашиваю: «В чём, собственно, дело?» А они на Мишу косятся: «А чего это он у вас такой… странненький?»
- А дочка ваша любит краситься, как Миша?
Оля: Нет, она больше на маму старается быть похожей. И кумиры у её поколения другие. Дима Билан, например. (Смеётся.) Она вместе с девчонками из класса фанатеет. Конечно, Мишкину музыку тоже слушает, но без фанатизма. Хотя тут даже спела на последнем альбоме «Короля и Шута». Миша её взял, чтобы она несколько фраз детским голосом пропищала (Речь идёт о песне «Красавец-мерзавец» - прим. МдмУ).
- Миша, как же ты не уследил с Биланом? Ты вообще дочь воспитываешь?!
Оля (перебивает): Он не воспитывает. Чтобы он гулял с ней на детской площадке или вывозил куда-то – такого нет. Разве что когда она не хочет делать уроки и у меня уже не хватает терпения – тогда я обращаюсь к папе.
Горшок: Я другие воспитательные темы продвигаю. Например, не позволяю ей «фифиться», нос задирать. Чтобы в школе не говорила: «А вот у моего папы…» Ведь, к примеру, когда дети хвастаются всякими родительскими яхтами или дачами это значит, что их родители друг перед другом этим хвастаются, так ведь?
- А ты вообще любишь детей? Как явление?
Горшок: Ненавижу! (Смеётся.)
Оля: Но при этом своих хочет.
- Даниил Хармс говорил: «Детей надо уничтожать. Для этого я бы вырыл в центре города большую яму и бросал бы их туда».
Горшок (смеётся): Я как раз вспомнил эту цитату Хармса, поэтому так и ответил. Нет, конечно, детёныш – это здорово, он смешной. Но серьёзно я к нему начну относиться, когда у него уже в голове что-то будет, какой-то костячок. Тогда начну ему прививать книжки хорошие, музыку. Пока она просто не поймёт этого.
- Какие у тебя сейчас приоритеты?
Горшок: Книжку хочу написать.
- Автобиографию?
Горшок: Какую автобиографию? Автобиографию лохи пишут, которым писать больше не о чем! Художественную, конечно. Я ведь уже давно пишу, но всё какими-то кусочками. В единое целое собрать пока не могу. К тому же я не умею печатать на компьютере, всё от руки пишу, а это медленно. Но сейчас я «подшился» и, думаю, более конкретно подойду к этому вопросу. Мы вот в феврале в тур едем, и, как в дороге я уже бухать не буду, стану больше писать.
- И в каком жанре книга?
Горшок: Ну, это то, что я больше всего люблю: фантастика, фэнтези с элементами чёрного юмора, сатиры… Всё вместе. Представь себе, допустим, Роберта Шекли, Хармса и «Алисы в стране чудес». Такой вот коктейль.
- Можете оба назвать самые важные вещи, которые вы друг от друга переняли?
Горшок: Ну, Оля вообще многие вещи именно от меня узнала. Она попала в такой мир, о существовании которого до этого и не подозревала. Она такая… как бы это объяснить… ну вот как все люди живут – оттуда она. Книжки, например, не читает. Я её стараюсь просвещать в этом плане. Даю ей фильмы хорошие смотреть, музыку нормальную ставлю…
- И как успехи?
Горшок: По-разному. Вот «Парфюмер» ей понравился. По музыке – что-то начала слушать, что-то нет. Тяжёлый панк типа The Exploited – не любит, хардкор тоже. А вот панк полегче, который девчонки более-менее могут слушать – типа Green Day или Offspring, ей нравится.
Оля: У нас так: в чём-то он меня продвигает, в чём-то я его.
- А ты его в чём?
Оля: Я больше во всяких бытовых темах, в манере общения, поведения. До сих пор некоторых вещей, которые он делает, я совсем не понимаю. Как такое вообще возможно?!
- К примеру?
Оля: Ну, слушай, это долгий разговор… (Думает.) Вот, например, когда он пьёт и знает, что ему завтра будет очень плохо, он всё равно продолжает пить! Я такого не понимаю. Если я знаю, что мне завтра будет фигово, я остановлюсь. А он это вроде чувствует, но всё равно будет просить: «Всё, всё, последнюю бутылочку, последнюю бутылочку…»
Горшок: Потому что мне плохо не от алкоголя, а внутри плохо. Мне надо залиться, чтобы просто потерять сознание.
- Интересно, а вы верующие люди?
Оля: Я, наверное, да.
Горшок: Ой, да у неё понятие такое: все верят – значит, и я буду. Все крестик носят – и я буду носить. Вот я ей рассказал, откуда православие пошло, кто такой Иисус Христос, что это был такой человек, а она даже не знала этого. Про крестик всё рассказал, откуда этот символ вообще берётся. Что не Христа первого на нём распяли, а что это казнь такая была. Давно, ещё в Риме. Она ничего этого не слышала и не читала…
Оля (Мише): Ну, я же не говорю, что я прям религиозная, в церковь хожу…
Горшок: Вот-вот. И не говори. (Смеётся.)
- А ты, Миша, атеист?
Горшок: Не то чтобы атеист… «Атеист» - слово такое дурное… Я как смешно себя называю – анархист-дарвинист. Я верю в эволюцию, в правду, я не могу лицемерить; и я знаю, откуда появилось всё живое, - из хаоса, это же ясно! Бог – это скорее всё то, чего не понимает душа. Бог – он внутри тебя просто. А всё, что материально, - это наука, реальность, которую человек постигает. Я к фантастике отношусь не как к сказке научной, а как к реально происходящим вещам. В будущем всё так и случается, как фантасты пишут. Почитай Уэллса или Беляева – там всё это есть.
- Я к чему про веру спросил? Вот вы с Олей абсолютно два разных человека, из разных социальных слоёв, с разными установками по жизни. Ты относишься к тому, что встретил её, как к чему-то сакральному?
Горшок: Ой, я не сентиментален в таких вещах. И я сейчас не буду говорить, что, мол, родился только для того, чтобы её встретить. Конечно, меня могут растрогать какие-то вещи, но не такие.
- А какие?
Горшок: Прочту какую-нибудь книжку или посмотрю фильмы, где очень грустная мысль заложена. И тогда я могу расплакаться. В этом я эмоциональный.
Интервью: Евгений Левкоич
Фото: Юрий Молодковец
Макияж и причёски: Мария Белодедова
Скрины: Ваня «Орк» Бочкарёв
Использованные материалы: