Сегодня, по своему обыкновению раз в несколько дней, я шёл на вечернюю службу, вернее не шёл, а бежал, потому что опаздывал. Пробыв на службе около полутора часов, довольный и умиротворённый, я, взяв несколько просветительных брошюр, вышел из храма.
В моих планах было прогуляться около него, но, почувствовав в воздухе аромат грозы и ливня, быстро отказался от этой идеи. Всё небо , с небольшими просветлениями, было покрыто серыми, а местами и чёрными тучами. Было без двадцати восемь, я решил пойти домой через маленькую свободную библиотеку в стеклянном домике в парке, бывшим неподалёку. Зайдя в неё, я увидел, что на полке лежала толстая, зелёная книга "Система внутренних болезней", не представляющая для меня никакого интереса и даже вызывающая некоторое отвращение своим содержанием.
Я вышел из домика и направился к фонтану, где ещё, несмотря на очевидность предстоящей в скором веремени бури, резвились и плескались в воде дети. На меня нахлынули воспоминания. Около года назад я сидел здесь на одной из скамеек, сложенных в амфитеатр совмемещённый с клумбами, где были посажены маленькие кустики, и смотрел на этот самый фонтан. Тогда я только полюбил поэзию, был тут с маленькой, голубой книжечкой-сборником стихов Игоря Северянина. У меня даже был любимый стих, первую строфу из которого я помню до сих пор, это стихотворение называлось "Поэту":
"Лишь гении доступны для толпы!
Ho ведь не все же гении — поэты?!
Не изменяй намеченной тропы
И помни: кто, зачем и где ты."
Погрузившись на некоторое время в воспоминания, я хотел пойти дальше, но посмотрел вдаль, ожидая разглядеть голубое небо или хотя бы просвет среди туч. Природа не была так благосклонна, и я в миг увидел несколько молний, как будто прорывающихся, и сверкающих из плотной, тёмно-серой стены туч, идущей прямо на меня. Я ускорил шаг. Я думаю почти все когда-нибудь чувствовали аромат грозы, каким в тот момент веяло отовсюду. Пахло чем-то родным, привычным, но в то же время тревожным и отталкивающим.
Небо всё темнело и темнело, может из-за туч, а может потому, что смеркалось. Войдя во двор, я увидел, что поднялась пыль и полетели сухие листья. В храме начался колокольный звон, но его было еле слышно. Пройдя дальше и выйдя из-за гаражей, я почувствовал, что ветер здесь дул сильнее, и в воздухе клубились тучи пыли, создавая маленькое торнадо, поднимавшее листья. Как бы я не щурил, глаза пыль всё равно в них летела.
Зашумели деревья, звон колоколов стал слышиться громко и отчётливо. За несколькими рядами высоких, ветвистых вязов сидела молодая парочка и о чём-то болтала, а я шёл мимо и не понимал, как в такой обстановке можно сидеть и спокойно разговаривать о бытовых вещах. Сверкнула молния. Я зашёл в подъезд за неприметным старичком, одетым в бежевые штаны и, потемневшую от времени, белую рубашку.