Михаил Морозов. Родился 6 сентября 1991 года в Десногорске Смоленской области в творческой семье. Родители Миши познакомились в народном театре. Поэтому другие варианты выбора профессии он не рассматривал. Долгое время колесил по городам России в поисках мастера, наставника, пока не пришел в «Арлекиниаду». Также играет в театре для самых маленьких зрителей. Вдохновляется природой.
О детстве и поиске своего мастера
Миша, я читала, что ты вырос в творческой семье. Как это повлияло на выбор профессии?
Михаил: Мои родители действительно познакомились в народном театре. Для них было своего рода хобби после работы кого-то из себя изображать. Но маму я на сцене не видел, она уже не играла к тому времени. У нее появилась фобия — страх забыть текст. Поэтому она решила завязать со сценой. А с папой я даже играл маленьким в спектакле «Королевство кривых зеркал» . У меня была роль Гурда, а у него — Нушрока. Еще у нас был так называемый семейный клуб, когда мы собирались семьями и творчески поздравляли друг друга с праздниками. Сейчас мы вспоминаем это, пересматривая видеокассеты. Было очень забавно. Поэтому я был удивлен, когда в 10 или 11 классе кто-то из учителей спросил меня, что будет, если я не поступлю в театральный. Я тогда впервые подумал, что такое может быть.
Ты же окончил ГИТИС. Поступил с первого раза?
Михаил: В 16 лет я поехал поступать в Москву. Я знал только один ВУЗ, который готовил актеров, это было Щепкинское театральное училище, поэтому подавал документы только в него. Дошел до третьего тура, с которого меня сбросили, предложив обучение на коммерческой основе. Однако платное образование я себе позволить не мог. В тот момент я узнал, что в Нижнем Новгороде открывается филиал ГИТИСа, туда поступил и учился. Поэтому сначала я работал в Нижнем Новгороде, потом в Омске, в Вологде, и только после этого перебрался в Москву.
Почему такая география?
Михаил: Я искал своего мастера, наставника. На первом курсе для меня таким стал Вячеслав Всеволодович Кокорин. Однако с ним удалось поработать лишь год. Сначала в нижегородский театр пришел режиссер, который, как мне казалось, сможет быть для меня таким человеком. Потом понял, что не срастется. Меня позвали в Омск к другому режиссеру. Я его знал, у него был очень интересный режиссерский язык. Я поехал за ним, но в результате, ему не дали должность руководителя. А в Вологду попал случайно. Это родина моего дедушки. Я подумал, почему бы не побывать в родных краях, может, там что-то откроется во мне. Но понял, что вологодский театр — не мой. Пытался создавать что-то свое, старался разобраться, чего хочется на самом деле. Как раз после этого я пришел в «Арлекиниаду» к Вадиму Демчог, который про осознание себя. Он дает невероятные возможности реализовываться в том, что ты хочешь.
Ты можешь сказать, что сейчас нашел мастера, которого так долго искал?
Михаил: Да, абсолютно точно. Во всем: в человеческом, в творческом, в командном плане. Снова попал в какую-то колею, в которой хочется творить и что-то делать. Это точно мои люди.
О переезде в Москву и театре для самых маленьких
Когда ты переехал в Москву, выполнял ли необычные роли?
Михаил: До Москвы я работал в региональных театрах. Когда переехал в Москву окончательно, я потерялся. Был сложный период, когда я думал, что нужно завязывать с этой профессией и заниматься чем-то другим, найти какое-то ремесло, которое будет очень полезное и очень понятное. Думал, что я уйду в сферу творчества по дереву, буду там что-то строгать, выпиливать, например, мебель, игрушки. Уже даже ушел, но потом так случилось, что я начал работать в квестах, пугал людей за деньги. Там были пересечения с актерской деятельностью, но этот была очень сложная, неблагодарная работа. Я стал думать, куда и на что себя трачу. В скором времени нашел детский бэби театр, для грудничков и детей постарше. До сих пор получаю от работы в нем огромное удовольствие. Там невероятная атмосфера, потому что дети удивительные. Они питают мощной энергией, заряжают.
Это кукольный театр?
Михаил: Не совсем. Он смешанный. Мы рассказываем истории от себя, а не от каких-то персонажей. Это тактильно-визуально-атмосферный театр.
Что такие маленькие дети могут почерпнуть для себя в театре, что понимают?
Михаил: Я думаю, что очень многое понимают, но на другом уровне. Они могут смотреть, слушать, в какой-то момент вместе с тобой играть. Очень важно, что дети становятся сотворцами. И ты вместе с ними развиваешься.
О персонажах на сцене, страхах и вдохновении
Что должно быть в персонаже, чтобы ты хотел его сыграть?
Михаил: Ты понимаешь это на интуитивном уровне. Когда читаешь материал и в тебе что-то откликается. Чувство эмпатии, сопереживания: ох, как тебя трогает, ты хочешь прожить эту жизнь, рассказать про этого человека, попробовать его глазами посмотреть на мир. Для меня каждое погружение в роль очень чувственное: хочется о персонаже поговорить, с ним поговорить, побыть с ним, посидеть у камина, поплакать или посмеяться.
Какие темы тебя затрагивают? Знаешь, у режиссеров часто бывает одна идея, которую они тянут через всю жизнь. Волнует ли что-то тебя?
Михаил: Последнее время меня беспокоит тема творческого человека: кто он и почему идет в искусство, почему так много нереализованных судеб в актерской профессии. Мне кажется, мы чуть-чуть отличаемся от людей, которые работают в офисе или где-то на стройке. Какие-то мы потерянные, что ли. Хочется себя найти в этом мире, не закрываться.
Какой твой самый большой страх?
Михаил: Я думаю, это беспомощное, бесконтрольное одиночество. Очень страшно оказаться запертым в какой-то локации типа тюрьмы или психбольницы, когда от тебя ничего не зависит.
Какой твой самый безбашенный, странный поступок ты можешь вспомнить?
Михаил: Сейчас подумаю. Мне кажется, таких было много. Ведь безбашенные поступки — состояние какого-то потока, в который ты попадаешь в момент вдохновения. Ты как будто снимаешь с себя оковы и кажется, что все возможно. Я помню, как после театра бежал домой, несся, словно на крыльях. Мне было так хорошо, я плакал и смеялся, не мог идти спокойно. Еще помню, как плыл на спине по черному-черному морю со звездами и орал песни. Это было состояние потока, мне было безумно хорошо.
Какие песни ты пел в тот момент?
Михаил: Я пел почему-то: «Ямайка, я, наверное, родился в майке».
Был ли у тебя опыт съемок в кино?
Михаил: У меня немного опыта, но первая роль в кино была в детстве. К нам в Десногорск, откуда я родом, приезжали японцы снимать документальный фильм о Чернобыльской атомной электростанции. Дело в том, что наша городская АЭС — копия той, на которой была катастрофа. В фильме снимались мои мама и папа, они играли пожарных-медиков. А я играл директора Чернобыльской Атомной электростанции в молодости — сидел за учебниками, что-то читал. Кажется, это был класс шестой или седьмой.
Понравился ли тебе такой опыт? Хотел бы сниматься в кино?
Михаил: У меня есть желание сниматься в кино, но оно пока небольшое. У меня очень яркая уверенность, что еще не время, необходимо немного подрасти. Дело в том, что в кино мало режиссеров, которые работают с актером. На площадке что предложишь — на том и выплывешь. Поэтому, чтобы создать хороший образ, нужно набраться опыта.
О театре «Арлекиниада» и педагогической деятельности
Знал ли ты о театре «Арлекиниада» до кастинга?
Михаил: Я знал, что есть такой театр, который делает удивительные штуки, и им руководит интересный человек. Я слышал о кастинге, когда еще набирали актеров на второго «Гамлета». Я готовил монолог Клавдия, но так и не пришел на кастинг. У меня был сложный период: то ли не хватило смелости и решительности, то ли опустились руки в тот момент, но я не стал участвовать в пробах. А когда мне сообщили о кастинге уже в этом году, я понял, что его нельзя пропустить. Когда я записывал видео, мне было так хорошо от самого процесса, что становилось, если честно, все равно — попаду я или нет. Я просто кайфовал.
Что тебе дарит выступление на сцене?
Михаил: Театр дает мне ощущение полноценности жизни, ощущение, что я могу быть разным, испытывать разные эмоции. На сцене у меня пропадают комплексы и страхи, которые есть в жизни. Там я как будто в своей тарелке, я всесильный, могущественный, словно могу полететь, перевернуть вселенную, зажечь огонь в людях. Для меня театр всегда был направлен на внутренний вектор, но постепенно он разрастается, становится масштабным. Я понимаю, что через театр можно говорить, задавая зрителю верное направление.
Ты направляешь не только зрителя, но и актеров-любителей в Театре Школы Игры. Почему ты выбрал именно эту ответственность - в структуре Demchog Expansion много возможностей?
Михаил: Я помню, как говорил себе, что никогда не буду заниматься педагогикой. Для меня это был запрет, но жизненные обстоятельства так сложились, что я решил его нарушить еще до прихода в команду Demchog Expansion. Я понимал, что это огромный мой профессиональный рост, потому что преподавание дает возможность посмотреть на профессию с другой стороны. Вся система актерских тренингов открывается по-новому, когда ты даешь их студентам с педагогической точки зрения. Интересно понимать, что я вмешиваюсь в повседневную обычную жизнь ребят, потому что участники «Театра ШИ» непрофессиональные актеры. Они приходят на занятия после работы, но эта деятельность так мощно откладывается в их сознании и, даже может, в подсознании, что сильно влияет на жизнь. Когда появилась возможность поработать с любителями здесь, в структуре Demchog Expansion, я обрадовался. У Юли (Железняк) ребята сильно отличаются. Они очень свободные во всем: самовыражении, выборе материала. Каждый из них яркая и полноценная личность, которой необходимо просто осознать это и вскрыть импульс к творчеству. Когда у них это получается, они становятся невероятными, сияют всеми лучами солнца.
О хобби и свободном времени
Расскажи про свои хобби. Как ты отдыхаешь?
Михаил: Самое большое хобби у меня связано с природой. Мне очень нравится вода. Я могу по несколько часов лежать в ванной. Очень люблю баню, бассейн. Летом это реки. Не так давно я открыл горы. Мне нравится физическая активность, которая позволяет преодолевать себя и открывать что-то новое. Этим летом я был в Карелии на сплавах. Удивительно наблюдать, что когда ты несколько часов плывешь, впадаешь в медитацию и ощущаешь единение с природой. Даже услышав звуки приближающегося дождя, машинально гребешь, погружаясь в невероятное состояние. Природа удивительна, непредсказуема, сильна, беспощадна и в то же время гармонична, способна говорить с тобой на любые темы. Хотелось бы построить какую-то хижинку в лесу и выбираться туда почаще.
Будет актер «Арлекиниады» — отшельник.
Михаил: Да-да, точно.
Какие три книги ты бы посоветовал нашим читателям?
Михаил: Назову книги, которые меня очень согревают, которые я готов перечитывать бесконечно. Это «Шантарам» Грегори Дэвида Робертса, «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Сафрана Фоера и «Три чашки чая» Грега Мортенсона.