Когда ко мне попадают такие дела - я впадаю в ступор. Мне непонятно, как человека могут по ним арестовывать, судить, приговаривать к огромному сроку заключения. Мне непонятно, где доказательства его вины.
А еще - мне непонятно, как мне этого человека защищать.
Второй месяц мы над очередным "отсроченным изнасилованием" работаем. Бригадой из трех человек работаем - и ничего пока сделать не можем. Бьемся, как рыба об лед, хотя, казалось бы, все очевидно и понятно. И черт его знает, добьемся чего-нибудь, или нет. Адвокаты то в следком, то в СИЗО бегают, я в офисе голову ломаю.
Дело-то, по сути, для нормального человека, умеющего логически мыслить, вообще плевое.
Взрослая падчерица обвиняет своего еще более взрослого отчима в том, что десять лет назад, когда ей было тринадцать, он ее взял, да и изнасиловал. Могло такое быть?
Могло, отчего же нет. Бывает, что отчимы своих падчериц в юном возрасте того этого, самого, иногда по любви, иногда - не очень. Даже отцы родные таким грешат, случается. И то, что жертвы насилия годами об этом молчат - тоже не редкость.
Но есть, как говорил Василий Иванович Петьке, демонстрируя ему принцип полисемии, нюанс: потерпевшая заговорила о наклонностях своего приемного батюшки ровно тогда, когда пришла пора делить наследство.
Десять лет молчала, никому ничего не говорила, жили себе, не тужили. Мама ее за отчима вышла замуж пятнадцать лет назад, в браке еще одна дочка родилась. И тут у мамы в прошлом году обнаруживается онкология в терминальной стадии. Денег на лечение угробили - страшно сумму называть. Бесполезно оказалось.
В общем, мама, человек предусмотрительный, берет, да и пишет завещание, которым своей старшей дочери оставляет только однокомнатную квартиру, которая была ей куплена до брака и ей же лично и принадлежала. А свою супружескую долю в имуществе, которое было совместно нажито в новом браке, оставляет своему мужу и их общей дочери - а имущества прилично, люди бизнесом занимались, на пятой точке не сидели, все крутились чего-то, вертелись, заработали на пару приличных машин, дом трехэтажный за городом с банькой, квартиру городскую трехкомнатную.
Получается, обидела мама дочку в плане дележа.
Въедливый читатель спросит: а почему это мама так несправедливо поступила? А я отвечу: потому, что за год до этой истории у старшей дочери попал под машину ее биологический отец, который после развода с ее мамой семьи не нажил, зато нажил очень прилично добра. И все это добро - хорошая квартира, машина тоже ничего себе и солидный счет в банке - в полном объеме досталось его дочери. Получилась весьма обеспеченная девушка с приданым.
А когда вопрос о лечении мамы встал - дочка старшая банковский свой счет наследственный трогать не стала, замечательную позицию заняла: бесполезно это, говорит, только мучения мамины продлевать.
То есть, логика действий мамы ясна и понятна - поделила по справедливости, исходя из того, что старшая дочь уже не бедствует, крыша над головой есть, кататься тоже имеется, на чем, ну и совсем без наследства не оставила. Знать бы еще об этом заранее - да мама об смолчала.
Маму похоронили, поминки справили, потом девять дней, все в одном доме жили-ночевали, на десятый к нотариусу пошли, а там сюрприз. Для старшей дочери. Потому что отчим о решении своей покойной жены знал.
Дочь прямо у нотариуса скандал закатила с топаньем ножкой по полу - почему мне раньше не сказали?
Да потому, говорит, отчим, и не сказали, чтобы вот таких сцен не было при маминой жизни. Потому что мама знала, как ты отреагируешь, хотела спокойно уйти, без скандалов. Тебя из дома никто не гонит, мы как живем, так жить и будем, но имущества у тебя вполне достаточно для безбедной жизни. Мама посчитала, что так будет справедливо. Нужно тебе машиной пользоваться - ты в страховки вписана, можешь раз в три дня машину менять. Жить в доме - живи, ты мне всегда дочкой была, ей и осталась, и дети твои мне внуками будут. В чем проблема?
Будут, говорит дочка, проблемы.
Вышли от нотариуса - она в машину села и уехала к себе на квартиру. День не появлялась, два не появлялась, на третий появились буквально незнакомые товарищи из следкома и пригласили для дачи объяснений: пройдемте, говорят, гражданин, побеседуем. Расскажите нам, как вы дочь свою приемную изнасиловали.
Вы чего, говорит, с ума посходили? Я ее три дня не видел, она трубку не берет. Как я ее изнасиловать-то мог?
Ну, тут ему в ходе проведения доследственной проверки и объясняют, что страшное преступление он совершил десять лет назад, когда его жена была на работе, младшая дочка в детском саду, а он, стало быть, со приемной дочерью дома один на один остался. Не позднее, говорят, 2013 года дело было, точную дату установить не можем, потерпевшая говорит - осенью случилось, примерно в сентябре. Вот вам, неуважаемый товарищ, постановление о возбуждении уголовного дела, вот вам постановление о привлечении в качестве обвиняемого, вот еще одно - о задержании в порядке статьи 91 УПК РФ. Проедемте в ИВС.
Дальше судья, недолго разбираясь, его в каталажку на два месяца. Коллега мой, адвокат, с которым мы работаем, Серега, домашний арест попросил - судья ему в ответ: какой может быть домашний арест, если он зарегистрирован в одном помещении с потерпевшей?
А ничего, что он все эти десять лет с ней в одном помещении зарегистрирован? И, в принципе, у потерпевшей вполне имеется в собственности свое жилье!
А ничего, говорит судья. Пусть посидит.
И он сидит. А мы пыхтим. И пыхтеть будем еще очень долго. При хорошем раскладе года полтора - быстрее такие уголовные дела не расследуются и не рассматриваются.
Слушайте, вы будете смеяться но это работает. Я вам клянусь. На вашего покорного слугу в 2015 году возбуждали уголовное дело по пяти эпизодам пункта "б" части 4 статьи 132, так в постановлении о возбуждении уголовного дела было написано, что он в период до марта 2012 года (точнее так и не установили), находясь предположительно на территории Ставропольского края, в неустановленных помещениях совершил насильственные действия сексуального характера в отношении неустановленных мальчиков в возрасте от 8 до 12 лет.
И год об этом во всех СМИ рассказывали, опуская слова "неустановленные" и "предположительно". "Содомитом" обзывались. Потом дело прекратили. Через семь лет вот эту бумажку выдали:
А еще через год за моральный вред, причиненный незаконным уголовным преследованием, 150 тысяч рублей заплатили с барского плеча. Минфин и в апелляцию сходил, и в кассацию: говорили, что это очень большая сумма за то, что уже восемь лет в интернет как кто заходит, тот может прочитать, что автор - страшный насильник мальчиков. До фига ему за это 150 кусков отваливать будет, не так уж и страшно он морально пострадал.
У нас уголовная политика по делам о сексуальном насилии по так называемым преступлениям, совершенным в условиях неочевидности - это ад. Иначе не назовешь.
Ничего не нужно, чтобы человека закрыть на 12 лет. Достаточно показаний потерпевшего лица.
Знаете, в чем логика? Да просто все, на самом деле.
Когда изнасилование только-только совершено, можно что-то найти. Биологические следы, побои, записи с камер видеонаблюдения, которые подтвердят, что жертва и преступник где-то вместе находились. Хоть что-то. Не всегда это так уж сильно нашему прекрасному следствию и суду нужно - бывает, что и оправдывающие "преступника" экспертизы засовывают поглубже туда, где их никто не найдет - но их, по крайней мере, делают.
А какую экспертизу вы проведете через десять лет после предполагаемого изнасилования? Только, пожалуйста, не рассказывайте мне про полиграф: не является он доказательством по уголовному делу - особенно если психофизиологическая экспертиза показывает, что потерпевшая врет. В ином случае - да, могут и ее присобачить.
Кстати, по поводу присобачить - у нас теперь ольфакторные экспертизы проводят. Знаете, что это такое? Это экспертиза по запаху. А кто у нас в таких экспертизах является прибором точных измерений?
А собачки. Дает им "эксперт" понюхать, чего ему следователь даст - например, шапочку, изъятую с места преступления, и вещи подозреваемого - и по поведению собачек делает выводы о том, принадлежит ли подозреваемому эта самая шапочка.
И ничего - в наших краях такие "экспертизы" вполне прокатывают.
Так вот, а реально: каким образом доказывать то, что было, а чего не было десять лет назад?
Очевидцев - нет. Судебно-медицинскую экспертизу не проведешь.
Всех доказательств по таким делам - показания потерпевшего и свидетелей. Откуда, спросите вы, в таком деле появятся свидетели? Объясняю: свидетель совсем не обязательно тот, кто был на месте предполагаемого преступления и видел, как оно совершалось. Свидетель - это тот, кто может, например, рассказать, что ему известно о том, что подследственный (или подсудимый) насиловал потерпевшую... от нее самой. Да, рассказывала. Да, жаловалась.
И такие "свидетельские" показания очень легко ложатся в основу обвинительного приговора.
Был у меня случай, когда эксперты установили, что синяки потерпевшей по делу о сексуальном насилии не могли быть получены от обвиняемого в дату предполагаемого изнасилования, а суд взял, да и установил, что синяки потерпевшей оставил именно обвиняемый, поскольку это подтверждается показаниями свидетелей, которым она об этом рассказала.
Что еще? Разумеется, психолого-психиатрическая сексологическая экспертиза, в ходе которой эксперты не устанавливают виновность или невиновность подследственного: они из нее заранее исходят.
Ну - и плачущая потерпевшая. Которая десять лет молчала, как в рот воды набравшая, а на следующий день после того, как узнала о том, что ее с наследством обошли, сайгаком поперла в следком.
Я, говорит, не хотела мамочку расстраивать, поэтому десять лет ничего не рассказывала. Но больше я молчать не могу, у меня травма душевная страшная. Он набросился на меня и изнасиловал, и пригрозил, что если я маме расскажу, то она все равно мне не поверит.
Конечно, не поверит! Потому что ты после этого десять лет с отчимом щебетала и жила под одной крышей, и когда у тебя свое жилье появилось, ты из трехэтажного дома, в котором твой "насильник" живет, не съехала; потому что когда у тебя переходный возраст начался - он тебя из полиции вытаскивал, а когда ты себе татуху набила на лодыжке, он твою мать за руки держал, чтобы она тебя не прибила. Потому что когда у тебя первый мальчик появился, отчим с ним поехал знакомиться и объяснять, что если с тобой случится чего - он ему голову оторвет.
Потому что вся эта история не про насилие, а про бабки и подлость человеческую. И все это понимают. А человек - сидит.
И как вы прикажете при сложившейся уголовной политике доказывать невиновность человека? "Ваша честь, он этого не делал!" - так?
А потерпевшая говорит, что делал. И она на суд придет в униформе "белый верх - черный низ", и будет рыдать, а подсудимый будет в клетке, помятый после СИЗО и несимпатичный.
И судья будет сидеть и сочувственно головой кивать потерпевшей, и водички ей предлагать, чтобы она не плакала. А потом, с учетом своего внутреннего убеждения, пойдет в совещательную комнату взвешивать доказательства.
Десятки таких уголовных дел. Бывшие мужья с новыми избранниками своих жен расправляются, падчерицы с отчимами, тещи с зятьями, жены с надоевшими мужьями, дети на собственных отцов поклеп возводят - часть, конечно, не прокатывает, но очень малая. Пачками народ пакуют!
Презумпция невиновности, говорите? Любые неустранимые сомнения в виновности обвиняемого должны трактоваться в его пользу, говорите?
Так устранены же все сомнения! Суд, с учетом внутреннего убеждения, не сомневается в виновности подсудимого ваще ни разу!
Порваться защита должна, чтобы такое дело разбить. Просто на части порваться - и не факт, что разобьем.
Взять, к примеру, дело Данила Красного, малолетки из Волгодонска - ничего в деле нет, кроме показаний девочки, которую во вранье уличили не один раз. Слышали про это дело?
Я подробно рассказывать не буду, кому надо - сам погуглит. Вот здесь собрана вся хронология дела:
Слушайте, врать не стану, дело не изучал. Очевидно из публикаций одно: ничего в деле против этого мальчишки нет, кроме показаний девочки. С ее слов, в период с июня по август 2021 года он ее в кустах потрогал. Все.
Более точное время преступления не установлено. Ни одного очевидца. Понятно, что нет никаких биологических следов.
Мальчишке влепили шесть лет, и в апелляции приговор "засилили". А девочка, которая по версии следствия и суда, перенесла сексуальное насилие, теперь угрожает другим детям, что может сделать так, что они тоже попадут в тюрьму.
Она может, да.
Адрес электронной почты для связи с автором находится в шапке канала.
Подписаться на телеграм-канал "Юрист-юморист: будни" можно здесь.