Есть известная поговорка: «поскреби либерала — найдешь фашиста». Корни ее растут из 1970-х годов, когда в Латинской Америке массово установились военные режимы, связанные с США. Тогда же появляются и «чикагские мальчики» — экономические советники, которые готовили реформы для военных диктатур, по названию Чикагской школы экономики. А чтобы народ не вымер в процессе «наведения порядка и контроля» (официальный термин, который применялся в Аргентине в отношении политических убийств), американцами был придуман комплекс мер, который получил название «шоковая терапия».
Ее смысл в том, что любые ограничения для иностранного капитала нужно отменить, активы — приватизировать, социальные расходы — убрать, а далее страна сама собой, поголодав, побомжевав и постояв на майданах, вольется в «мировое разделение труда». На практике это означает, что машины, станки и оборудование вы больше производить не сможете (для этого нужны субсидии и защита своего рынка), зато у вас много солнца — можно растить бананы — а если повезет, еще и добывать газ, нефть и металл под чутким руководством западных компаний и отцов-командиров из местной хунты.
Примерно так выглядело «чилийское экономическое чудо» 50 лет назад. Приход к власти Пиночета совпал (а может, так и было задумано), с мировым бумом электроники, когда цены на медь взлетели в несколько раз, и американцы получили контроль на мировом рынке меди. Но везло далеко не всем — например, в Аргентине, где несколько десятилетий военные хунты тоже сменяли друг друга, никакого «чуда» не наблюдалось. Разгадка в том, что одни страны американцами рассматривались как источник сырья (значит, там будет жесткий режим, который контролирует его добычу), а другие — как источник хаоса для соседей, чтобы американская «железная рука» выглядела более привлекательной. Результат — многолетние партизанские войны у одних, слабые демократические правительства — у других, и военные диктатуры — у третьих. Этот нехитрый выбор Латинская Америка делала последние 80 лет, потому что американцы таким образом сдерживали «экспорт коммунизма».
Шок без терапии
Сегодня Аргентина снова на слуху — к власти там пришел новый президент Хавьер Милеи, которого можно назвать смесью Зеленского и Чубайса. От хриплого друга он взял методы украинского пиара — постоянное шоу, оскорбления, невыполнимые обещания и эпатаж (западные специалисты придумали для таких типов специальный термин — «новая искренность», когда кандидат — эдакий свой парень с района, ругается матом, обещает всех посадить и постоянно скандалит). А от дорогого Чубайса Милеи взял набор рецептов, как обустроить Аргентину: уже взят курс на «шоковую терапию», выход из БРИКС и понижение уровня контактов с Китаем.
Разумеется, старшие американские товарищи в восторге от Милеи и облизывают нового президента с ног до головы. Кто победит на выборах, им было непонятно до самого конца, потому что в стране шло мощное протестное голосование. На такой волне в свое время выбрали КВН-щика Зеленского, а в странах третьего мира уже давно выбирают президентов-футболистов, президентов-актеров и просто парней с улицы, которые получают любовь народных масс вместо старой, надоевшей и «скучной» власти в пиджаках.
Но если копать дальше, станет понятно, почему волна выбрасывает наверх именно таких лидеров. Дело тут не в теплом климате, карнавалах и легкой небрежности местных жителей, а в истории 20 века, когда Латинскую Америку плотно контролировали военные.
Если взять отрезок аргентинской истории между 1930 и 1989 годом, то за этот период в стране произошло 6 государственных переворотов, сменилось 14 диктатур, а в общей сложности военные группировки правили страной 25 лет. Самый известный аргентинский военный – генерал Перон, который, правда, победил на выборах, но затем был свергнут сам и много лет вел партизанскую войну из-за границы. По его имени в аргентинской политике сейчас названы «перонистские» партии и движения. Что это такое, сказать сложно — изначально Пероном предлагался путь балансирования между США и СССР, а сегодня это что-то типа ностальгии по вождю и хорошей железной руке, которая будет более справедливой и будет бить по голове меньше других.
Отсюда возникает вопрос, кто может победить на выборах в стране, где ликвидацией оппонентов силовые структуры занимались 50 лет подряд, и где постоянная партизанская война стала чем-то типа местного спорта. Отношение людей к политике там будет, мягко говоря, настороженное, и ни одной политической силе они не будут доверять до конца. В таких системах может победить либо самая сильная военная группировка, которая подомнет под себя остальных, и тогда никакие выборы никому не будут нужны (правда, мир уже давно не тот, такие сценарии возможны только в Африке), либо будут побежать случайные люди из ниоткуда, которые просто понравились своим свежим образом. Жириновский, к примеру, поливал противников из стакана соком, дрался на телевидении, ругался матом и по меркам девяностых это было «вау». Нечто отдаленно похожее сейчас переживает аргентинская молодежь, выбравшая точно такого же Жириновского-Зеленского-Трампа-Чубайса в одном лице.
Как работает военная хунта
Человек так устроен, что может выживать в любых условиях. Подавляющее большинство режимов в мире всегда и во все времена были авторитарным (с централизованной властью, ограниченной конкуренцией и без прямых выборов), и только малая доля западных стран может похвастаться борьбой двух-трех группировок, которая идет более-менее в правовом поле (это когда заводят уголовные дела, но при этом убивают довольно редко). Вторая часть условно «демократических» стран за 20 век пережила несколько военных оккупаций, колониальную зависимость и полный демонтаж местных систем. Когда туда рано или поздно приходили американцы и британцы, они просто воспроизводили там свои институты. К примеру, в Южной Корее, которая совсем не Аргентина, за это же время сменилось 8 президентов, из которых 4 посадили, один покончил с собой и еще одного убили в ходе военного переворота. Что как бы говорит читателю, что власть имущих нельзя определить простой галочкой в бюллетене. Власть в конкретной стране всегда отражает реальную систему на земле, которая складывалось много лет.
При этом, если вбить название страны в западные источники, при слове «Аргентина» вы найдете танго и футбол, и вряд ли найдете что-то про Фолклендскую войну, которую местная хунта проиграла британцам. Джо Байден, кстати, в те годы был молод, заседал в Сенате США и передвигался в закрытых помещениях гораздо увереннее. Именно его устам принадлежит фраза: «Аргентинцы должны избавиться от представления, что США нейтральны в Фолклендском вопросе». То есть американцы так же легко переставали оказывать подопечным протекцию, равно как так же легко в свое время подобрали их на помойке истории. И по факту именно неудачная война со страной НАТО и разворот политики США положил конец военной диктатуре, а не «стремление народов мира к демократии» и прочие сказки для бедных.
Впрочем, вместо свободы аргентинцы получили лихие девяностые, череду нестабильных и непопулярных правительств, реформы МВФ и гиперинфляцию. В это же время постаревшие «чикагские мальчики» добрались до кабинетов Белого дома и оптимизировали внешнюю политику США — если СССР больше нет, значит, можно не кормить союзников, которые теперь никуда не денутся. Лучше заняться разделом ресурсов, типа бесконечных нефтяных войн в Персидском заливе, контролем мирового наркорынка от Афганистана до Колумбии, и устранением нейтралов и бывших союзников, в которых увидели конкурентов — типа бывшей Югославии, Китая или нынешнего ЕС. А вы, дорогие туземцы, по-прежнему можете проводить выборы из двух и более кандидатов — один предложит вам блестящее зеркало в своем Фейсбук, второй — посулит красивые бусы в Инстаграм, а третий предложит построить самолет из кокосов и палок, чтобы белые хозяева вернулись и привезли с собой железный порядок и бесплатную гуманитарку.
Автор статьи: Андрей Лазуткин