Это было уже больше 20 лет назад.
К Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити Алексей Ягудин готовился в Калгари: несмотря на то, что практически все фигуристы сборной России собрались в одном тренировочном лагере рядом со столицей Игр, Алексей решил лишний раз не встречаться со своим главным соперником Евгением Плющенко. Как показала история, решение это полностью оправдало себя, но были у такого выбора и не самые приятные последствия: за церемонией открытия Ягудин наблюдал по телевизору в аэропорту, прервав просмотр после приглашение взойти на борт. Еще и в воздухе пришлось провести лишние два часа: в целях безопасности самолет последовал на посадку только после завершения церемонии.
В олимпийской деревне Ягудин вновь сделал все, чтобы минимизировать контакт с Плющенко: если раньше фигуристы во время соревнований не раз жили в одном номере, то в годы противостояния эта традиция предсказуемо ушла — кровать в комнате Евгения была свободна, а Алексей поселился с Максимом Марининым.
В день короткой программы Ягудин сходил на утреннюю тренировку, пообщался с Рудольфом Загайновым и отправился на дневной сон, после чего поехал на каток. На разминку фигуриста вывел именно Загайнов — это было условие Алексея.
«И вот объявили мое имя. Вся предыдущая жизнь растворилась. Абсолютно все, кроме моего предстоящего выступления, потеряло даже малейший смысл. Я сделал глубокий вдох и шагнул на лед. В этот миг со мной что-то произошло. Я как будто воспарил над реальностью. Был на удивление спокоен и уравновешен. В таком состоянии я начал свою «Зиму».
Трибуны замерли, пока я готовил свой первый каскад с четверным прыжком. Я посмотрел в сторону левого угла борта, чтобы убедиться, что не приземлюсь слишком близко. И наткнулся на колючий взгляд Мишина. Мой бывший наставник стоял у бортика, точно зная, что я вижу его, и не сводил с меня глаз. Мне была хорошо знакома эта тактическая уловка, целью которой было вывести меня из душевного равновесия. Я прошептал: «Боже, молю тебя, помоги мне». Вдруг я разглядел олимпийские кольца на другом борте катка справа от Мишина. Оцепенение мгновенно исчезло. «Не дождетесь, Алексей Николаевич!» — процедил я сквозь зубы, легко вошел в прыжок и четко приземлился. Я чисто выполнил и другие элементы. В завершение прыгнул тройной лутц как раз в том углу, где стоял Мишин, и одарил его беззаботной улыбкой.
Потом Тарасова долго всем рассказывала: «Ах, как восхитительно Леша катал короткую программу на Олимпиаде. В середине зрители даже встали!» «Главное — чтобы встали и не ушли», — как-то добавил я», — вспоминал Ягудин.
Несколько минут спустя на лед вышел Плющенко и… начал с падения.
«Когда он упал, я подпрыгнул и закричал: «Да! Да! Да!» Вряд ли эта выходка красит меня, но на карту было поставлено слишком многое, и я не мог, да и не хотел скрывать свою радость от того, что приблизился к золоту Олимпиады. В тот момент я понял, что стану чемпионом», — рассказывает Ягудин.
Плющенко и Мишин до сих пор считают, что то падение связано с гипнозом Рудольфа Загайнова.
