Мы ничего не знаем про самих себя. Даже наше фундаментальное убеждение, что мы были рождены, не является фактом, переживаемым нами в ощущениях — это лишь ещё одно знание, которое мы получили от других людей.
И если набраться необходимой смелости, можно встретиться с ещё одним неприятным фактом: мы не знаем вообще ничего. Мы только верим, что знаем. Мы все — настоящие верующие, даже те, кто гордо кличет себя атеистом. Мы верим в религиозное или научное знание — не суть важно — главное, что наша вера безоговорочна.
Учёные, конечно, пытаются докопаться до истины (создавая, как-будто, только ещё больше тёмных пятен для самих себя: чего стоит одно только открытие квантовой механики, перевернувшей все представления механики классической), но даже они исходят из предпосылки, что всё видимое ими — реальность. Что, в конце концов, их глаза, их мозги их не подводят. Что картинка, которую им транслирует мозг (вера в наличие которого тоже безусловна) — настоящая, неопровержимая реальность.
Тысячелетняя история развития философии тоже не дала никаких плодов: мы обросли иллюзорными знаниями по поводу себя, не замечая того простого факта, что всё, что мы можем исследовать, не может являться нами, подобно тому, как глаз видит всё , кроме самого себя. Мы же так увлеклись картинками, мелькающими перед нашими глазами, что уверовали, что это и есть мы: это тело, эти мысли — даже эти вещи, которые мы называем "своими"!
В тот момент, когда Сократ сказал: "Я знаю, что ничего не знаю", можно было закрывать всю философию. Право, ничего более разумного человечество уже не сможет родить.
Тем не менее, философские, религиозные и научные течения только множатся, призванные наконец-то открыть объективную истину и прекратить то жалкое, бессмысленное существование, которое влачит человечество.
Ведь человеку жизненно необходимы цель, смысл и причина, чтобы жить. Иначе он может столкнуться с собственной внутренней пустотой, влекущей за собой липкий страх полного небытия, своего абсолютного исчезновения.
Мы не можем себе позволить жить в этой тотальной неопределенности, в этом сокрушительном незнании, поэтому мы огораживаем свою территорию столбиками научного или духовного знания.
Теперь у меня есть смысл: я живу во имя Бога (Шивы, Кришны, Будды, Яхве) или во имя научного прогресса и эволюции природы, а умерев, я попаду в Рай или окажусь в Нирване. А если я и не верю в эти сказки для взрослых, то хотя бы настрогаю детишек, чтобы быть уверенным, что гены мои буду жить дальше, когда уже не будет меня. Нормально, теперь уже не так страшно, теперь я твёрдо стою на ногах, теперь у меня есть прошлое, ведь я веду свой отсчёт от Большого взрыва (или от сотворения мира богом), и у меня есть будущее, в котором меня ждёт рай или реинкарнация.
Настоящее же вообще кажется стабильнее некуда: все цели поставлены, все ярлыки навешаны, всё определено, всё на своих стабильных местах. Главное — не задумываться лишний раз. Не обращать внимание на расползающуюся чёрную дыру посреди моей груди, которая не даёт спать спокойно по ночам, которая всё время заставляет быть чем-то занятым, лишь бы не замечать её гнетущего присутствия...
Мы уверены, что наше знание — это сила. Но всё в точности наоборот: это наша несвобода, это наше сильнейшее ограничение. Мы никогда не соприкасаемся с великим хаосом жизни напрямую, всегда используя обходные пути в виде навешивания концепций и ярлыков на то, что в принципе не может быть познаваемым. Мы не знаем основы — самих себя — но мы уверены, что знаем жизнь! Какой вздор!
Из самых благих побуждений наши предки составили для нас карты местности, чтобы жизнь наша была безопасной (или имела такой вид). И мы теперь вынуждены всегда иметь дело с картой, а не с самой территорией. Мы всегда интерпретируем то, что чувствуем, никогда не оставаясь наедине с самим беспримесным ощущением. Для всего у нас есть маркеры: "хороший/плохой", "добро/зло", которые не позволяют нам иметь дело с реальностью, какая она есть, а не какой она нам представляется.
Мы жаждем этой определенности, где всё имеет свое чёткое значение, потому что жизнь в неопределенности — это постоянный риск столкнуться с собственной смертью, не поддающейся контролю.
Мы думаем, что в этом наша иллюзорная защита. Мы ищем причины для каждой вещи, веря в чёткие причинно-следственные связи (закрывая глаза на то, что любое событие хотя бы мало-мальски, но влияет на все остальные события во всей Вселенной). Мы просто не можем себе позволить остаться без мыслей, убеждающих нас в том, что они наши лучшие друзья, дающие нам такую необходимую иллюзию контроля над жизнью.
И весь мой блог — это тоже попытка, очень тонкая, конечно, но попытка избежать столкновения с чудовищной неопределенностью Того, что есть. Копаться в своём прошлом, находя там всё новые и новые причины для своих сегодняшних проблем. Даже копаться в настоящем, пытаясь найти решение всех своих проблем — всё это попытка бегства от прямого, неоценивающего соприкосновения с реальностью.
Я могу придумать ещё сто причин, почему я всё же не обязан чувствовать вину перед всем миром (и десять тысяч — почему всё-таки обязан), вместо того чтобы, наконец, погрузиться тотально в это бездонное чувство вины, самим своим появлением каждый раз приглашающее к этому погружению. Остаться в нём, утонуть в нём без остатка, не выдумывая ни единой концепции, почему это правильно или неправильно, останусь ли я в живых или мои внутренние органы лопнут от испытываемого давления — отдаться этому ощущение, отпустив хватку, позволив себе и этому ощущению просто быть.
Время борьбы безвозвратно уходит (а борьбой является даже самая благая попытка понять причину или что-то осознать, потому что она исходит из убеждения в том, что есть нечто "плохое", что необходимо поменять на "хорошее"). Пора просто быть тем, что приходит (и однажды обязательно уйдет!), проживать всё без остатка, зная, что меня, того, кем я являюсь на самом деле, это всё равно не может никак затронуть.
Говорили мудрецы древности: "Умри, пока живой". Умри для всех концепций о самом себе, умри для прошлого и для будущего, будь тем, что ты есть сейчас, всем, что ощущается и чувствуется. Стань пустотой, в которой могут существовать абсолютно все ощущения, ранее известные как "положительные" и "отрицательные". Отбрось все оценки и просто живи, проживай всё, что Жизнь тебе уготовила.
Но этот решающий шаг в пропасть, в чистое ощущение, нужно делать постоянно, потому что ум коварен: мысли будут возвращаться снова и снова, каждые несколько секунд они будут вновь пытаться завладеть всем твоим вниманием, убеждая тебя в том, что только думая над ситуацией, ты её контролируешь и, следовательно, пребываешь в относительной безопасности. Отсутствие натуженного думания будет восприниматься не иначе как смерть, как падение в бездну. Вот и пора в неё провалиться. Иного выбора всё равно нет, и твоего мнения никто не спрашивал — так есть ли смысл и дальше сопротивляться тому, что есть? Мы не знаем, что уготовила нам жизнь, но мы можем быть уверены, что это именно то, что нужно, ведь это то, что есть прямо сейчас.
Хватит знать, пора просто быть.
Я не должен бояться.
Страх убивает разум.
Страх это малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.
Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.
Я позволю ему пройти по мне и через меня.
И когда он уйдет, я обращу внутренний взор на его путь;
Там, где был страх, не будет ничего.
Останусь лишь я.
Литания против страха. Из книги "Дюна" Фрэнка Герберта.
