- Нет, я отказываюсь в это верить! – громко произнесла женщина, открывая дверь в свою квартиру. Вместо того чтобы зайти, она сделала большой шаг назад и расхохоталась, параллельно пытаясь достать телефон из кармана.
Казалось, в канун Нового года в жизни снова должна была начаться полоса удачи, но, видимо, не судьба. Аня стояла у двери и смеялась. Смеялась до слёз, да так сильно, что через минуту уже не понимала, хохочет она или плачет.
- Это же надо, – пробормотала она сквозь смех и слёзы. Говорила Аня самой себе, потому что на лестничной клетке больше никого не было. – Нет, я больше никаких потрясений не вынесу…
Она смеялась и плакала, вспоминая, в какой момент привычный уклад жизни начал рушиться и когда жизнь стала делать крутой разворот на 180 градусов. И мысленно перенеслась в понедельник, 27 ноября.
***
- Дорогая, ты уже на работу? – раздался недовольный и сонный голос из комнаты.
- Да! Спи! Рано ещё, половина седьмого.
- Да заснёшь тут, – сердито буркнул Боря. – Ты топаешь, как слон! Туда-сюда носишься! Шумишь! Ну что такое-то, а?
- Прости. Плохо спала, не выспалась. В итоге всё забываю и приходиться бегать! Опаздываю я, Борь. Если вовремя не покажусь, меня Зинаида не простит! Она уже давно зуб на меня точит. Премии лишит, ты её знаешь! А нам деньги сейчас очень нужны. Так что прости, что шуметь приходится.
Боря вышел из комнаты со всклоченными волосами и едва открытыми глазами. Он был сильно недоволен. Очень. Его брови, казалось, сошлись на переносице. Он всегда их хмурил, когда был недоволен своей спутницей жизни.
- Манипулируешь деньгами, мол, я здесь сплю, пока ты работаешь и зарабатываешь! А я, между прочим, всю ночь работал! До четырёх утра! Был очень сложный момент, который пришлось много раз переписывать, чтобы донести свою мысль до читателя. А ты шумишь!
- Уже ухожу, – примиряюще сказала Аня, засовывая ноги в тяжёлые зимние ботинки. Они были не совсем по погоде, но удивительным образом не промокали. А вот демисезонная обувь вся, как назло, промокала и даже до остановки, расположенной в двухстах метрах от дома, Аня добиралась с сырыми ногами.
- Ты же знаешь, как трудно мне уснуть, если я уже успел проснуться! – продолжил ворчать Боря. – Отвратительно! Теперь весь день буду клевать носом! О, как трудно жить человеком, который совсем меня не понимает! Не любил бы тебя, давно бы ушёл! Смогу ли я сегодня хоть полстраницы текста написать? Сильно в этом сомневаюсь! Спасибо, родная, за твою чуткость.
Мужчина, закончив свои изливания, с шумом выдохнул.
- Раз ты ещё здесь, – произнёс он уже гораздо спокойнее, – оставь мне наличку. Тысяч пять. А лучше шесть. Пусть с запасом будет.
- Зачем тебе? – удивилась Аня, доставая кошелёк.
- Не вникай, – махнул рукой Боря. Потом всё же пояснил: – Это для оформления. Аванс за работу художника.
- Аванс?! Сколько же будет стоить вся работа?
- Тысяч пятнадцать — двадцать, – равнодушно пожал плечами Боря. – Точная сумма по результатам работы. Это я ещё подешевле нашёл, через знакомых. Знаешь, сколько за такую работу берут? И по тридцать тысяч, и по пятьдесят. Самые крутые – по сто тысяч, но это совсем мне не подходит. Я человек скромный, небогатый. Так что приходится крутиться, искать подешевле. Иди уже, опоздаешь, потом меня в этом винить будешь!
Аня кивнула. Дел у неё было невпроворот. Сегодня нужно было успеть многое. И в первую очередь – не опоздать на работу! С утра директриса назначила планёрку на неделю, и опоздать – значит попасть к ней на карандаш. По мнению Ани, на этих еженедельных совещаниях хватило бы начальницы их отдела кадров, а не всего состава. Но Зинаида Олеговна предпочитала выступать перед большой аудиторией. Её еженедельные планёрки даже рядом не стояли с рабочим процессом их завода. По сути, все собирались еженедельно, чтобы выслушать монолог директрисы!
Было у Ани ещё важное дело, которое сделать нужно было в течение дня, но так, чтобы Зинаида Олеговна не знала, что она отлучалась. На местной птицефабрике она оптом покупала куриное филе, которое сегодня нужно было получить, расписаться и перечислить за него деньги. Аня тщательно скрывала от коллег, что помимо основной работы, она открыла небольшой бизнес. В курсе была только начальница в рабочее время и подруга в свободное от работы время – Дашка или Дарья Павловна. Без её прикрытия и помощи Аня бы не решилась начать своё, пусть и небольшое дело.
Она поставила небольшой киоск с шаурмой недалеко от завода, где работала. Ассортимент был маленький – шаурма, картофель фри и холодные безалкогольные напитки. Но приходили сюда охотно. И сотрудники завода, которым надоедала однообразная еда в столовой, и дети из двух соседних школ, и многочисленные прохожие, которые спешили мимо ларечка на рынок. Спрос был, был доход. Чистая прибыль давала ощутимый плюс к зарплате, а бросать основную работу Аня не хотела. Она не могла в нынешней ситуации разбрасываться доходом.
Ане повезло, что её двоюродная племянница с друзьями согласились у неё работать. Все были студентами, работали, подменяя друг друга. Они же создали молодёжную атмосферу на микропространстве, превратили место в модное, популярное и любимое, активно пиарят его в социальных сетях.
Вылетев из дома, Аня поскакала по лужам на остановку. Конец ноября в этом году совсем не радовал снегом или хотя бы холодом. Напротив, шли нескончаемые дожди и стояла относительно тёплая для этого времени года погода. А хотелось снега, и чтобы скорее стало светлее.
- Ой! – громко воскликнула Аня и припустилась бежать. Она увидела свой автобус и теперь торопилась в него забраться. Если она не успеет, значит, придётся ждать следующий, а это двадцать минут. Тогда она точно опоздает.
В автобус женщина влетела в последние секунды. Внутри было так много людей, что она стояла у самых дверей, и чтобы те смогли закрыться, ей буквально пришлось прижаться к стоящему впереди мужчине. Это был неловкий момент, но и выбора у Ани не было. Мужчина повернул голову, скосил глаза на вжавшуюся в него Аню и что-то недовольно пробормотал себе под нос. Ане стало совсем неудобно.
- Где ты ходишь? – прошипела Дарья Павловна, начальница отдела кадров, с которой Аня столкнулась в дверях их отдела. – Бегом куртку и сумку бросила у входа и за нами!
Кивнув, Аня так и сделала. Сердце колотилось. Автобус еле ехал, и поэтому она всё же могла опоздать. Но успела! И теперь никак не могла успокоиться, стоя в кабинете директора в уголке, но так, чтобы её было видно. Планёрка в понедельник всегда проходила здесь, где в наличии было всего 4 свободных стула, которые занимали начальники отделов. Остальные приглашённые вынуждены были стоять.
Зинаида Олеговна была явно не в духе. Она вошла в свой кабинет, опоздав (кхм-кхм, задержавшись) на пятнадцать минут. За ней тянулся шлейф очень сладких, на вкус Ани абсолютно омерзительных духов. Все присутствующие знали, что их Зинаида выбирает только тогда, когда у неё плохое настроение.
- Егор! – вдруг рявкнула она. Молодой человек, представляющий юридический отдел встал. – Почему мешки под глазами?
- Понедельник, – ответил он.
- Не дерзи мне! Понедельник, подумаешь! Посмотри на меня – всегда цвету и пахну! Хоть в понедельник, хоть в какой-либо другой рабочий день! Изволь являться на работу с приличным лицом! И рубашку погладь, неряха!
Аня про себя вздохнула. Всё понятно. Когда у директора хорошее настроение, они по понедельникам слушали вместо планёрки часовую лекцию о том, какая она, Зинаида Олеговна, замечательная руководительница! А вот в плохое настроение «планёрка», на которой почти никогда ничего важного и нужного не обсуждалось, растягивалась и ограничивалась замечаниями в адрес сотрудников.
- Анна! Вы меня слышите? – донёсся до сознания зычный голос руководительницы. Аня обречённо перевела взгляд на начальницу и кивнула. «Какая же она страшная!» – в очередной раз подумала женщина. Аня сама не сильно заморачивалась с внешним видом, предпочитая естественную красоту макияжу, и не особо зацикливалась на модной одежде, выбирая ту, в которой будет удобно и комфортно. Но Зинаида Олеговна словно шагнула из прошлого.
В свои пятьдесят она легко могла сойти и за шестидесятилетнюю. Ярко накрашенные брови… Хотя можно ли назвать бровями эту сильно намалёванную жирным чёрным карандашом ниточку над глазами? Тени женщина использовала редко, но всегда предпочитала цвета из восьмидесятых-девяностых: серебристые, голубые. Обязательно блестящие. И без того маленькие глаза она подводила всё тем же карандашом, что и брови. Ну и, конечно же, три слоя туши, обязательно с комками.
На щеках Зинаиды Олеговны всегда был намалёван искусственный, слишком яркий и неестественный румянец, а губы женщина красила ярко-розовой помадой. Аня однажды слышала разговор детей, которые столкнулись с директором завода на улице.
- Вот это кринж!
Она даже загуглила, чтобы точно быть уверенной, что поняла их правильно. Да, кринж – стыд или даже испанский стыд. Теперь Аня про себя всегда так и думала, когда сталкивалась с Зинаидой Олеговной: «Кринж!»
-…отвратительно! Вам, простите, не двадцать лет, давно пора бы серьёзнее относится к работе и уж точно не витать в облаках! – ворвался в сознание снова задумавшейся Ани голос руководительницы. – Сколько можно делать вам замечания?
Где-то недалеко раздался смешок. Это Света из бухгалтерии не смогла сдержаться. Зинаида Олеговна, прищурив и без того маленькие глазки, принялась искать смеявшегося. Свету она не нашла, потому что та умела смеяться, не меняя сосредоточенного выражения лица. И потом, Светой главный бухгалтер была только для своих. Большая часть завода обращалась к женщине сорока восьми лет почтительно:
- Светлана Николаевна, добрый день.
- Хорошего вам вечера, Светлана Николаевна.
Этим людям не дано знать, какой весёлой женщиной она является. Они никогда не слышали, как она смеётся. А вот Аня не раз проводила вечера в её компании и знала, что вся эта серьёзность – напускная.
- Ольга Юрьевна, – переключилась Зинаида, – а вам не кажется, что ваша юбка слишком короткая для работы? Не на дискотеку пришли!
Аня сдержала смешок. Юбка достигала колен, но разве сегодня этой женщине что-то объяснишь? Впрочем, никто и не пытался. Кроме Егора, никто даже слова не сказал. Все молча и терпеливо ждали, когда Зинаида выскажется и всех отпустит.
Да, руководительница была самой настоящей самодуркой, но надеяться на нового директора не приходилась: Зинаида отлично устроилась, буквально «приклеив» себя к креслу. Никто не знал, почему владелец её не увольняет, но тот был совершенно точно в курсе, как Зинаида руководит предприятием. Оставалось надеяться, что она сама уйдёт. Устанет, например.
- Пойдём кофе пить, – шепнула Дарья Павловна, когда Зинаида Олеговна, наговорившись, всех отпустила. – Два часа сегодня держала! Сейчас уйдёт на производство рабочих песочить, так что у нас есть час, а то и два, если учесть, что уже скоро обед!
- Пойдём, – кивнула Аня.
Дарья Павловна ей подмигнула, вмиг превратившись в подругу Дашку. Они вышли из административного здания, и обойдя его, чтобы Зинаида не увидела их побег в окно, выскочили с территории завода и тут же оказались у кофейни. Устроившись за любимым столиком, Даша откинулась на стуле, зевнула и спросила:
- Когда этот ад по понедельникам закончится?
- Понятия не имею. Бывают же у неё минуты просветления? Вспомни, раз в квартал, примерно, мы на планёрке действительно рабочие моменты разбираем!
- Зато в остальное время она просто рассылает план и рекомендации по почте! Серьёзное предприятие, а директриса…
Даша понизила голос, воровато оглядевшись, и быстро выдохнула:
- Дура!
Аня засмеялась. Гораздо легче было переживать такие «рабочие» моменты в компании подруги!
- Как там твой Боря? Закончил труд всей своей жизни? – поинтересовалась Даша.
- Почти. Уже насчёт обложки сегодня с художником встречается!
- Не понимаю, кто это будет читать? – передёрнула плечами Дашка. – Вот лучше бы детективчик накатал. Ну или роман какой. А тут – философский трактат!
- Такое чтение не для всех, конечно, – кивнула Аня. – Но заниматься надо тем, что интересно. Какой детектив напишет человек, всерьёз увлекающийся философией?
- Ладно, пусть пишет. Но чем ему преподавание мешало? Работал бы в институте, на досуге книгу бы писал…
- Даш, ну ты чего, от Зинаиды заразилась? Чего колючая такая с утра? Ты же знаешь, пока он преподавал, у него совершенно не было никакого желания трудиться над книгой! За десять лет – три страницы. А здесь за год почти готовая книга. Пусть, каждый человек должен хотя бы попытаться осуществить свою мечту!
- Ему с тобой просто повезло, – хмыкнула Даша. – Я бы мужика, если бы он на моей шее устроился, быстро поганой метлой прогнала!
- А у тебя как с Лёшей? Пришли к компромиссу?
- Ага, сейчас! Держи карман шире! Он совсем обнаглел! Говорю, забери сына на выходные, он тебя месяц уже не видел, соскучился, просится к отцу.
- А он что? – спросила Аня.
- Что-что… Занят, видите ли… А мне что прикажешь делать? Ромка ждёт. Каждый день ждёт! Знаю я его дела, очередную бабу охмуряет! Ну вот не везёт мне с мужиками, хоть убей, не везёт! Может, нужно так и жить, как ты живёшь? – вдруг задумчиво протянула Даша.
- Это как?
- Не расписываться. Вот вы с Борькой сколько лет вместе?
Аня задумала.
- Восемь, получается.
- И не женаты! Моя мама меня бы уже убила и заставила бы замуж выйти. Собственно, я по её указки и вышла за Лёшку. И родила быстро, потому что наши родители всё про внуков говорили… Эх, люблю Ромку всей душой, но вот с отцом не повезло ему! А почему? Потому что его мать поторопилась!
Вздохнув и вспомнив, как на неё наседают собственные родители, Аня честно призналась:
- А мне как-то комфортно. Родители тоже про возраст напоминают, говорят, сорокет мне скоро, а я замужем не была, детей нет… Не знаю, почему, но не тянет меня замуж. Правда, Боря делает мне какие-то странные намёки… По-моему, он хочет мне предложение сделать. На Новый год.
- Романтично, – протянула Даша. – А у меня даже на горизонте никого нет! Ой, что-то мы заболтались! Побежали обратно, пока Зинаида не заметила, что нас нет! Она сегодня в ударе!
Аня кивнула, и одним глотком допила свой кофе. В голове вместо работы засели совсем другие мысли. Конец ноября, пора было подумать над подарком для Бори. А ещё нужно было решить, когда они поставят ёлку, придумать меню в новогоднюю ночь и расписать праздники, какого числа и к кому из родственников или друзей они поедут, а кого пригласят к себе. Дел было много, времени очень мало.
После обеда от Бори пришло сообщение:
«Встреча с художником в баре на проспекте в шесть. Ужин не приготовлю. Не жди меня рано, я немного выпью».
Аня вздохнула. Она терпеть не могла, когда Боря «немного пил». Значит, придёт он поздно и в стельку.
А ей придётся коротать вечер в одиночестве.
Продолжение 👇 Спасибо за ваши лайки и комментарии!