— Ира ты вечно витаешь в облаках. Я не собираюсь участвовать в твоих аферах. Найди себе другого идиота.
***
Возвращаясь домой тихим морозным вечером, я не особо торопилась. Дома меня никто не ждал. А снег так красиво искрился под ногами и хрустел. Было такое чудесное настроение, совсем не хотелось возвращаться в пустую, унылую квартиру. Я решила прогуляться, пробрасывал снежок и было так тепло. Не спешно я стала приближаться к своему дому. Остановилась на детской площадке. Там играл маленький мальчик, казалось он был там совсем один. На нём была такая смешная, чёрная шубка. И я сразу как будто окунулась в детство, в очень далекое, радостное детство, когда дети носили ещё такие шубки и были повязаны полосатыми шарфами. Мальчик выглядел так комично, в своей шубке. На вид ему было года три. Он играл лопаткой и подбрасывал снег. Как же он был счастлив, искренне по детски. Он вызвал во мне такой шквал эмоций, этот маленький искренний мальчик.
Своих детей у меня не было, хотя мне уже было за тридцать. Как то не заладился мой брак. Замужем я пробыла не долго, муж ещё имея законный статус, стал как то быстро проявлять интерес к моей, как казалось мне близкой подруге. И мы не прожив и года развелись. С ними я рассталась навсегда. Они кстати счастья совместного так и не построили. Подруга Ленка была очень амбициозной, думала что заполучила " Принца Заморского ", а оказался " Кот в мешке ". Она потом очень долго пыталась наладить со мной, хоть какие то взаимоотношения. Но я была непреклонна. Просто вычеркнула их из своей одинокой и безрадостной на тот момент жизни. Детей конечно хотелось очень, да и возраст поджимал. Ну как то не складывались у меня отношения с мужчинами. После не удачного замужества, я как то разочаровалась и разуверилась в искренних чувствах, да и мужчины вокруг меня штабелями не укладывались.
А тут этот милый ребёнок в своей старенькой шубке, повязанный таким же старым, полосатым шарфом. Я заметила сидящую рядом на скамейке бабушку, она была такой сухонькой и старенькой. На голове у неё был белый платочек, из под которого выбивались седовласые как лунь волосы. Она с немым обожанием смотрела на своего внучка, иначе и быть не могло, подумала я. Присела рядом, и тоже стала за ним наблюдать.
Мальчик вскочил, начал подбегать к бабушке размахивая лопаткой и упал. Так сжалось сердце, мне стало его жаль, казалось ему так больно, и он сейчас будет горько рыдать. Я ошиблась. Он не заплакал, встал, потер свой носик и побежал к нам. Когда он добежал до нас и уткнулся в бабушкины колени, я успела заметить его глаза, они были как пуговки, такие карие, проникновенные. Потом он стал за мной исподволь наблюдать, пока бабушка гладила его по головке. Я сидела рядом с ними и мне было так хорошо, спокойно. Потом ребёнок все же осмелился подойти ближе и сказал шмыгнув носом:
— Я Миша, а ты?
— А я Ира. Очень рада знакомству с тобой, мальчик Миша.
Я так обрадовалась, что он со мной заговорил. Он был самым милым ребёнком.
— А это бабуля, продолжил он.
Бабуля тепло посмотрела на меня и представилась:
— Галина Николаевна, очень приятно Ирина и мне.
Я улыбнулась. Потом Миша меня позвал играть в снежки, ему было грустно играть одному, а бабуля уже старенькая, поведал он мне секрет. Почему то Миша обращался ко мне "он", называл как мужчину, я так хохотала, это было очень забавно.
Мы наигрались, стемнело. Пора было расходиться. Так не хотелось, уходить от них, ну и напрашиваться в гости было неуместно.
Спас ситуацию Миша, он подбежал к бабуле, заглянул ей в глаза и спросил указывая на меня ручкой:
— А можно "он" пойдёт к нам?
— Конечно можно, будем пить чай. Согласилась Галина Николаевна.
Я улыбнулась и мы пошли. Наши дома были расположены друг напротив друга. И мы начали дружить. Я, Миша и Галина Николаевна. Они вели уединенный образ жизни, так же как и я.
Мне было очень любопытно спросить про родителей Миши. Где они? Уехали, заболели? Или может быть случилась ещё большая трагедия? Но я постоянно как то стеснялась. И Галина Николаевна, на эту тему не распространялась. Вдвоём и вдвоём.
Однажды возвращаясь домой я не застала их на месте, хотя погода была очень тёплой, и Миша всегда любил гулять. Мне стало так страшно, сердце бешено колотилось. Я побежала к ним, воспалённый мозг мой тем временем рисовал мне самые ужасные картины. Что мне только не привиделось пока я бежала. Вдруг что то с Мишей? Или Галиной Николаевной?! Дорога показалась мне бесконечно, нескончаемо длинной. Я добежала и начала колотить в дверь. Дверь поддалась, оказывается была открытой. Захожу, так страшно, и всё не могу унять бешеный стук своего сердца.
Галина Николаевна лежит в постели, а Мишенька свернувшись калачиком спит с ней рядышком. Я тихонько подошла к ней боясь разбудить, потом вспомнила как я остервенело ломилась в дверь и вздохнула, она приоткрыла глаза.
— Ирочка, прошептала она чуть слышно. Плохо мне стало, сердце у меня совсем износилось. Соседка хорошо скорую вызвала, я к ней Мишу отправила, поставили укол.
— Галина Ивановна, вам надо срочно в больницу. Вырвалось у меня.
— Нет, начала волноваться она, а как же Миша?
— Я возьму на работе отгулы, и побуду с ним, не переживайте.
— Нет, не хочу тебя обременять. Разволновалась она, и начала хвататься за сердце.
— Хорошо, хорошо, начала я её успокаивать. Но я всё равно возьму отгулы на работе, и поживу пока у вас.
Я взяла список с лекарствами, оставленный врачом и пошла в аптеку. Ключи я тоже себе забрала на всякий случай. Бабушка с внуком жили очень скромно, у Галины Николаевны даже не было телефона. Она всю жизнь проработала в типографии, и у неё была очень скудная пенсия. По-видимому это и был весь их доход. Я купила лекарства и приобрела ей простенький телефон, что бы она освоила хотя бы пару кнопок и смогла мне позвонить в любое время, в случае чего. Позвонила на работу взять отгулы, я работала в школьной библиотеке, и меня с лёгкостью отпустили. Пришла домой, покидала вещей, и пошла к своему Мишеньке. Я так сильно привязалась к этому мальчику, что даже не заметила сама как быстро это случилось. Миша был замечательным ребёнком. Он никогда не плакал, что бы ни случилось, как бы ему не было больно, обидно. Я никогда не видела его слез, только расстроенное, бледное личико.
Пришла. Мишка уже проснулся, подбежал ко мне, обнял. И тихо так сказал:
— Ира ты пришёл! А бабуля заболела. Тихо и грустно сказал малыш.
— Ничего Мишенька, бабуля поправится, обязательно, а я пока поживу у вас. Буду присматривать за бабулей.
Показала Галине Николаевне телефон, вбила свой номер, и начала учить пользоваться. Она сразу же начала охать, как дорого я ей обхожусь, видя к тому же в моей руке увесистый пакет с лекарствами. И наотрез начала отказываться от подарка. Но... Я была непреклонна, и пошла обучать пользоваться Мишку. Ребёнок рос таким смышлёным и всё быстро освоил. Он сразу же научился мне звонить, и приходил в неописуемый восторг, разговаривая со мной по телефону.
Вечером, когда Мишенька уснул. Галина Николаевна решилась на разговор.
— Ирочка, я вижу что ты очень хороший и бескорыстный человек, сейчас таких и не сыскать. Ты уже наверное ни раз задавалась вопросом по поводу родителей Мишиньки.
Я опустила глаза. Галина Николаевна между тем продолжила.
— Женечка сын мой, отец Мишеньки, женился на Нинке, она гулящей всю жизнь была, забеременела и охомутала сына моего, он дуралей на ней и женился. Нинка родила, пить ещё больше начала после родов, да как сын уйдёт мужиков водить стала. Вот и пришиб её один из дружков. А посадили сына моего. Ты наверное думаешь что я как мать его оправдываю. Только это здесь ни при чем. Женечка мягкий всегда был, и Нинку всегда прощал и терпел из за Мишеньки. Просто надо же было кого то посадить, вот и сидит теперь. Долго ему ещё сидеть. И если со мной что случится у Мишеньки остаёшься только ты. Я знаю, что ты его не оставишь. Не могу же я так ошибаться в людях?
— Конечно Галина Николаевна, не переживайте, о ребёнке я позабочусь и о вас. Всё у нас наладится.
Как же я ошибалась...
Галина Николаевна пошла на поправку, а я тем временем вышла на работу. Переезжать к себе я не стала. Уж очень Миша меня просил не уходить от них.
Однажды через непродолжительное время я возвращалась с работы домой, предвкушая встречу со своей маленькой семьей, частью которой я успела стать.
Захожу, а дверь открыта, дома никого. Ни Галины Николаевны, ни Мишы, ни его старенькой шубки. Я начала метаться, не зная что же мне делать? Куда бежать? Дверь скрипнула, я вздрогнула и боялась обернуться, узнать что нибудь страшное. Ведь пока не услышишь правды, всегда присутствует надежда. Может они вышли в магазин? А дверь? А дверь просто забыли закрыть, нашептывал мне внутренний голос. Это была соседка, она тихонько проскользнула в дверь и поведала что у Галины Николаевны случился приступ с сердцем. Мишка прибежал к ней весь бледненький. Она вызвала скорую и их забрали, Мишка не хотел отпускать бабушку одну. Она слава богу записала адрес больницы и я побежала.
Запыхавшись влетела в больницу. А там случилось страшное. Галина Николаевна не выдержала очередного приступа и умерла.
— А мальчик?! Вскричала я, Мишенька?
Мишеньку забрали органы опеки, т. к. родных у них не оказалось.
Я побежала дальше. Надо было забрать ребёнка, и заниматься похоронами.
Но ребёнка мне не отдали. Я оказалась для него совершенно посторонней женщиной. Я пошла домой. И думала, что никогда не оправлюсь от груза вины, что не настояла в своё время на госпитализации Галины Николаевны и считала себя повинной в случившемся.
Дома я начала лихорадочно заниматься похоронами, и сбором документов на опеку над Мишей.
Но мне отказали в опеке над ребёнком. Я ворвалась к директрисе детского дома и судорожно сглатывая постоянно спрашивала её.
— Почему? Почему?
Она объяснила, что у меня нет собственного жилья, я жила на съемной квартире, также доход мой оставлял желать лучшего, и не позволял содержать ребёнка.
Я осела по стенке, а слезы всё лились и лились нескончаемым потоком. Она посмотрела на меня с грустью и сказала:
— Были бы вы хотя бы замужем, тогда возможно.
Я шла, не замечая струящихся слез и просто не знала что же мне делать. Как мне забрать своего мальчика? Он же не справится там. Он такой домашний, чуткий, ласковый. Со своими глазами-пуговками.
Не помню как я добралась до дому. И вдруг меня осенило. Мне может помочь Валера, мой бывший муж. Он же когда то любил меня и должен чувствовать вину, за наш разрушившийся брак и свой обман. Я начала лихорадочно искать номер Ленки, своей подруги. Она может знать его контакты. Нашла звоню, а сама думаю, только бы она не сменила номер.
— Алло, голос Ленки.
Я вздохнула с облегчением.
— Лена, это я Ирина. Дай мне номер Валеры?
— Дура что ли? Спросила она.
— Лена дай я сказала!
— Идиотка! Ты что к этому козлу вернуться собралась?
— Лена!
Видно что то в моём голосе её остановило от дальнейших расспросов и она ответила, что сейчас скинет.
Скинула. Звоню. Так страшно, вдруг не захочет со мной разговаривать?
— Валера, здравствуй, это Ирина.
В телефоне повисла неловкая пауза. Потом я услышала наконец его голос.
— Здравствуй. Ира. Столько времени прошло. Как ты?
— Да, да, спасибо. Поспешно ответила я. Мне очень нужно с тобой увидеться.
— Понимаешь я... Начал мямлить и уклоняться от ответа Валера.
— Валера, я не займу много времени, прошу тебя.
— Ладно, давай, если не долго. Подъезжай к офису, я скину адрес.
Я полетела на встречу окрылённая. Позвонила, Валера спустился. Я объяснила ему, что мне нужно усыновить мальчика Мишу, который остался совсем один и очень во мне нуждается. Но получила отказ, т. к. семья получалась не полной. Говорила быстро, взахлёб. Я так волновалась, и не могла подобрать нужных слов.
— В общем Валер, помоги мне, яви милость.
— Т. е. я правильно тебя понял. Ты хочешь что бы я на тебе женился и усыновил какого то незнакомого мне мальчика?
— Мишеньку. Да ты правильно понял. Брак будет фиктивный, усыновим и потом разведемся с тобой. Всю опеку над ребёнком я возьму на себя. Ты не чем не рискуешь.
— Ира ты вечно витаешь в облаках. Я не собираюсь участвовать в твоих аферах. Найди себе другого идиота.
— Валера, я умоляю тебя, хочешь я даже могу встать на колени? Мне просто больше некуда идти и некого просить. Я так надеялась на твою помощь. Прошу...
Слезы лились нескончаемым потоком. Казалось, что какое бы сильное разочарование, горе не постигло человека, слезы со временем иссякают, и остаётся только глухая, ноющая боль.
А у меня как ни странно слезы просто лились стеной, бесконечно, глаза совсем не просыхали.
Валера посмотрел на меня с нескончаемой грустью в глазах, вздохнул и сказал:
— Ира ты никогда не по меняешься, нельзя для всех оставаться хорошей. Прощай.
И он ушёл... Я побрела домой, несчастная, разочарованная черствостью людской. Опять слезы, безысходность. Я так хотела помочь Мише и ничего не могла сделать. Добрела до дома, зашла в пустую квартиру, села даже не снимая верхней одежды и устремилась вдаль, в те времена когда была так счастлива с моим маленьким мальчиком.
Зазвонил телефон, я вздрогнула, так неожиданно тишину прорезала трель мелодии. Звонила Лена.
— Ира, давай я приеду? Просто спросила она.
— Приезжай.
Лена довольно быстро добралась. Наверное, мне во всяком случае так показалось. Я как то перестала ориентироваться во времени, пространстве, потеряла счёт дням.
Я беззвучно плача, поведала ей свой горестный рассказ, свою боль, безысходность.
Ленка всегда была деятельной натурой, она по секрету рассказала мне томным шёпотом, что является любовницей очень влиятельного человека. И он отчаянно влюблённый в неё мужчина, сделает для неё ну просто всё, что угодно её мятущейся душе.
— А сейчас собирайся, поедем к твоему мальчику, навестим. Я договорюсь.
Я купила ему большой оранжевый грузовик и мы поехали. Ленка правда всё уладила, и нам разрешили встретиться с Мишенькой.
Выходит мой мальчик в своей шубке, и сразу побежал ко мне, обнимает меня сильно, сильно насколько позволяют его маленькие ручки, и так проникновенно заглядывает мне в глаза. Я опять разревелась, хотя пообещала Ленке и себе, что не буду расстраивать ребенка. Не получилось. Столько жалости к нему, вопросов, с чего начать не знаю, ком из слез просто душил. Спасибо Ленке, не растерялась и сразу всё взяла в свои руки. Начала знакомиться, расспрашивать, не обижают ли, как кормят? Мишенька стоял и послушно отвечал на все вопросы, а я всё держала его маленькую ручку и не могла отпустить. Лена сказала, что к сожалению пора прощаться. Миша заглянул мне в глаза и спросил:
— Ты же вернёшься ко мне? Заберёшь меня?
— Конечно Миша, я скоро приду и заберу тебя насовсем.
Мы ушли, Ленка сказала, что попросит своего загадочного и очень влиятельного мужчину мне помочь. И завтра обязательно приедет с новостями.
На следующий день я начала метаться по квартире и ждать Ленку, наконец она заявилась. Я так надеялась на её помощь, поддержку, она была для меня как соломинка для утопающего.
— В общем так, начала она, вариантов не много, и самый надёжный из них, это отец Миши, который сейчас находится в местах лишения свободы. Ты поедешь к нему, вы заключите брак, и ты забираешь ребёнка к себе на законных основаниях. С документами поможет мой Георгий, пусть бюрократия тебя больше не заботит.
— А он согласится? Неуверенно спросила я.
— Ира... Постараешься уговорить, судя из рассказов твоей покойной бабушки, он был сердобольным человеком. Тюрьма конечно же меняет людей, но он то ничего не потеряет женившись на тебе, всё таки ты о сыне его родном печешься.
Я начала собираться в дорогу, так страшно было ехать, но меня неотступно преследовали мысли о куда более несчастном ребенке. И я отгоняла свои страхи.
Георгий правда всё устроил, меня ждали и всюду беспрепятственно пропускали. И вот я там, нам разрешили свидание. Жду. Очень боюсь услышать очередной отказ. Только не плакать, даю себе установку.
Заходит мужчина, высокий, худой и смотрит на меня Мишкиными глазами, такими же добрыми и печальными.
— Здравствуйте, меня зовут Ирина. Протянула я руку.
— Здравствуйте, Евгений. Пожал он слегка мою руку. Мне рассказали о цели вашего визита. Ирина спасибо вам за всё, я вам очень признателен, за заботу о маме, и о том что у Миши теперь будете вы. Я так переживал за сына. А теперь у него есть вы.
Нас достаточно быстро расписали, благодаря влиянию загадочного Георгия. По возвращении Ленка так же быстро помогла мне оформить документы по опеки. И я наконец воссоединилась с моим маленьким мальчиком.