При СССР разводы не поощрялись, а с некоторых должностей за развод могли и снять. «Семья – ячейка общества». Эту, немного искажённую фразу то ли Карла Марса, то ли Фридриха Энгельса, то ли их обоих сразу, знал весь Советский Союз. Государство «топило» за повышение рождаемости, нужно было срочно восстанавливать численность населения, здорово поубавившегося за годы противостояния гитлеровцам. Советская общественность не приветствовала разводы и относилась к ним резко отрицательно, так что, иногда супруги вынуждены были терпеть брак ради того, чтобы не разрушить свою карьеру. Но всё равно люди разводились и сходились с новыми партнёрами, несмотря на недовольство советского общества.
Люда была русской немкой. Её отец, Людвиг Шольц, перед самой войной 1441-45 подвергся репрессиям за своё немецкое происхождение и был сослан в Узбекистан, чтобы в далёком, захолустном райцентре работать фельдшером. Могло бы быть и хуже, Людвиг это понимал, поэтому спокойно собрал вещи и из родной и близкой Москвы перебазировался в далёкий узбекский кишлак и там начал лечить людей, которые были отсталые и безграмотные, и почти ни слова не знали по-русски. Но, несмотря на это, он всё-таки сумел организовать там работу в медпункте и со временем завоевал авторитет у местных жителей.
Вскоре он женился на красивой узбечке. Людвиг сам выучил её разговаривать, читать и писать на русском языке, она родила ему дочку и потом прожила с ним в Узбекистане всю жизнь. Когда дочка подросла, то отец-немец отправил её в Москву к своей дальней бездетной родственнице, чтобы девочка смогла получить среднее образование в нормальной школе.
Родственница носила русскую фамилию, потому что до войны была замужем за русским парнем, который ушёл воевать в первых рядах, да так и не вернулся. Люда училась в школе под её присмотром, а после школы сразу выскочила замуж на Федьку Удотова.
- Людмилка, я люблю тебя, – счастливо шептал ей на свадьбе Федька.
Он и впрямь был влюблён в неё, но Люда была к нему равнодушна и согласилась за него выйти только ради его фамилии. Всё-таки в СССР быть Людмилой Удотовой было надёжнее, чем Людмилой Шольц. Получив новый паспорт на фамилию мужа и заодно сменив своё отцовское отчество Людвиговна на Львовна, она ушла от Федьки обратно к своей немецкой родственнице. Разводиться с мужем Люда не стала, тем более, что на примете никого другого не было, но и жить с этим простым, неотёсанным болваном ей, утончённой и культурной личности, не хотелось. Она мечтала о карьере балерины, а для того, чтобы подняться на большую высоту, нужна хорошая анкета без развода. Федька не настаивал, он вообще надеялся, что Люда к нему вернётся.
После школы Людмила поступила в хореографическое училище. Учиться там было непросто, изматывали тренировки и репетиции, пальцы ног постоянно кровоточили от пуантов. Но Люда упорно шла к намеченной цели. Иногда будущие балерины посещали балы и вечеринки, которые проходили в соседнем военно-морском училище. На первом же балу Люду пригласил на танец красавчик в форме кадрового морского офицера.
- Интересно, что делает кадровый офицер среди учащихся курсантов? – поинтересовалась у него Людмила во время танца.
- Я здесь нахожусь исключительно ради преподавательской деятельности, – галантно объяснил ей партнёр по танцу, – Я – потомственный морской офицер, бывший дворянин, зовут меня Андрей Соколов.
- О, как приятно познакомиться с интеллигентным человеком, – улыбнулась она, – А меня зовут Люда. Я – простая девушка, может быть, Вы ещё со мной и водиться не захотите.
Но он захотел. Андрей даже влюбился в Людмилу.
- Выходи за меня, Людочка, – предложил он.
- Не могу, я же замужем, – ответила Люда.
Ей нравился этот морской офицер, но она сомневалась, стоит ли рисковать своей биографией ради красивой фамилии. Всё-таки на бывших дворянах советское государство иногда тоже ставило чёрную метку, а Люда очень хотела добиться чего-то стоящего в этой стране.
- Тогда давайте будем просто встречаться, – не сдавался Андрей Соколов.
- Хорошо, – согласилась Людочка.
Они стали встречаться, правда, не часто, потому что Люда постоянно занималась, а у преподавателя морского дела тоже было полно работы в училище.
Вообще-то Люда проживала в общежитии училища. Похоже, у неё сохранилась узбекская прописка или она как-то смогла договориться с комендантом, это нам неизвестно и неважно для рассказа. А важно то, что у неё были две близкие подруги, которые жили с ней в одной комнате, Наташа и Света. Наташа была тихоней, на многое не претендовала, в чужие дела не лезла, училась себе и училась, надеясь получить диплом, вернуться в свой родной город и там устроиться работать в клубе или в музыкальной школе. А вот Света была далеко не тихоня, она постоянно всем завидовала, плела интриги, сводила сплетни, и многие студентки побаивались попасть под её «прицел». Люда была уверена, что, раз уж они близко дружат со Светой, то между ними никогда не пробежит «чёрная кошка», но она ошибалась. На самом деле, Света её ненавидела и завидовала тому, что у Люды всё так славно и легко получается. Это было не так, просто Люда никогда никому не жаловалась на свою судьбу и много трудилась, чтобы достичь определённых результатов, а со стороны всем казалось, что ей всё даром достаётся.
Как-то под Новый год нескольким студенткам предложили принять участие в конкурсе, который помог бы определить их будущее. Победителей обещали взять на работу в Большой театр после того, как они окончат своё училище. В число участниц пригласили также Люду и Свету. Обе девушки были отличницами, на хорошем счету, как подающие надежды, но у Люды всё-таки шансов победить было больше, чем у Светы. Тогда Света во время одной репетиции незаметно сделала Людмиле подножку, да так ловко, что та упала и сломала себе ногу, причём в двух местах. Врачи упаковали её в гипс и рекомендовали покой и курс реабилитации. Даже при условии, что кости срастутся быстро и правильно, Людмиле уже никогда не суждено было стать профессиональной балериной, тем более, примой.
У Светы совести не имелось, она же подстроила несчастный случай, она же ещё и навещать Люду приходила. Именно в палате Света познакомилась с Андреем Соколовым. Нужно отдать должное, наш морской офицер поддерживал свою возлюбленную балерину и всячески помогал Людмиле пережить трудности и несчастья, выпавшие на её голову. А неугомонная Света опять позавидовала подруге, какой славный и заботливый офицер к этой «хромоножке» ходит. И вечером на выходе из больницы, в которой лежала Людмила, она окликнула нашего морского офицера.
- Андрей!
Он подошёл к ней.
- Слушаю Вас, уважаемая Светлана.
- Уже так поздно, что мне даже страшновато идти одной до дома… то есть… до общежития, – промурлыкала она, – Не могли Вы меня проводить?
И он пошёл её провожать. Коварная Света знала, что после десяти вечера двери общежития закрываются и её никто туда не впустит, но сделала вид, что не знала об этом. Когда её не впустили в общагу, то она раскудахталась, куда ж я теперь пойду, где буду ночевать.
- Не плачьте, Светочка, переночуйте у меня, – предложил Андрей.
А Светлане только это было и нужно. Опытная интриганка, она обработала Андрея и обставила всё дело так, что на утро проснулась в одной постели с незадачливым морским офицером.
- После такого, как порядочный мужчина, ты, Андрей, просто обязан на мне жениться, – заявила она.
Андрею, конечно, очень нравилась Люда, но она сейчас болела и вообще была очень сложной по натуре девушкой, а тут Люда, простая, доступная, знает, чего хочет.
- Женюсь, конечно, – решительно ответил он.
Так Люда осталась совсем одна со своими проблемами. Её родственница к тому времени умерла и, кстати, оставила ей свою квартиру. Людмила кое-как окончила своё училище, но после травмы, которая хоть и зажила удачно, но о большом балете после такого даже при удачном выздоровлении можно было забыть навсегда.
Как теперь жить дальше? Раньше после училища нужно было отрабатывать три года по распределению. Люду преподаватели жалели и оставили её в Москве, распределив на работу в заводской клуб. Как-то она разговорилась с директрисой клуба о том, что её большая квартира нуждается в ремонте, а денег не хватает и вообще непонятно, с какой стороны к такому делу подступиться. Практичная Люда надеялась, что директриса ей посочувствует и увеличит зарплату, но та решила помочь ей по-другому.
- У нас тут среди заводских рабочих есть специалист один, он всем знакомым ремонты со скидкой делает, – сказала она, – Напиши на листочке свой адрес, я этого парня направлю к тебе вечером.
Пришлось Люде написать. Не очень-то она хотела заниматься ремонтом, но теперь уже не отвертишься, начальница всё-таки. Правда, к вечеру Людмила и думать забыла об их договорённости. Пришла домой, затеяла пирог печь. Она теперь не берегла фигуру и часто позволяла себе пироги, тем более, что ей так нравилось их готовить. Вдруг в дверь позвонили. Кто там ещё пришёл на ночь глядя? Открыла. А на пороге стоит мужчина. Красавчик, косая сажень в плечах, одет дорого и модно, Люда аж засмотрелась. И ведь что-то знакомое мелькнуло в лице её позднего гостя. Но – нет, не узнаёт его Людмила, сморит вопросительно.
- А я тебя сразу узнал, ты нисколько не изменилась, – улыбнулся красавчик-мужчина.
- Федька?! – изумлённо воскликнула Люда.
- Да, это я, твой муж, собственной персоной, – засмеялся он, – Сколько раз представлял нашу встречу, но никогда бы не подумал, что ты станешь нанимать меня делать ремонт в своей… то есть, в нашей… квартире.
- Ну уж это квартира только моя, мне её тётя по завещанию оставила, – нахмурилась Люда.
- Да, я пошутил, – подмигнул он ей, – Не смогу я обидеть любимую жену. Ну так что, пропустишь меня к себе в квартиру? Прикину, что тебе тут починить можно.
Так тепло он это сказал, так посмотрел на неё ласково, что у Людмилы дрогнуло сердце. Отец иногда смотрел так на неё в детстве. Она провела Фёдора по комнатам. Квартира была старинная, огромная, он прямо-таки загорелся ею заняться. Тогда ещё понятия о дизайнерах не было, но у Феди явно был талант к этому делу. Поэтому его и звали ремонтировать квартиры разные московские богатеи, и он мог позволить себе за счёт этих ремонтов и дорого одеваться, и машину, много чего. А на заводе приходилось работать, потому что при СССР частной деятельности не признавалось, и тех, кто не работает на государственных предприятиях, считали тунеядцами и наказывали за это по закону.
- Хочешь пирога? – вдруг спросила его Людмила.
- Ты же вроде раньше не готовила, всё фигуру берегла, – удивился он.
- Теперь не берегу, – вздохнула она.
Потом они заварили чай, разрезали ароматный пирог и разговаривали долго-долго, почти всю ночь. Люда рассказывала ему о себе, всю душу облегчила, никогда и никому так не раскрывалась.
- Бедная ты моя, – покачал головой Фёдор, – Надо было мне сообщить, я бы тебя забрал из больницы и все твои проблемы бы порешал.
Он осторожно вытянул руку и прикоснулся к её волосам, убирая непослушную кучеряшку со лба. Люда напоминала ему сейчас недоверчивую, дикую кошку, и он боялся её спугнуть. А Людмиле вдруг захотелось к нему прижаться и расслабиться на его крепкой, могучей груди. Но было неудобно, она ведь так пренебрежительно отнеслась к нему, использовала его ради своей будущей карьеры. Где теперь эта карьера? Людмила обхватила лицо руками и неожиданно для себя заплакала.
Ох, уж эти женщины, вечно плачут по любому поводу, и откуда только у них слёзы берутся. Фёдор сперва испугался женских слёз, а потом не растерялся, сообразил, что делать, и кинулся утешать Люду. Он гладил её по волосам, целовал щёки, глаза, чувствуя на свих губах солёный привкус слёз. Потом вдруг понял, почувствовал, что можно, что Людмила созрела и не станет возражать. И тогда он подхватил её на руки и перенёс на кровать.
Ну, и всё. Люда забеременела с первого раза. Эта беременность оказалась счастьем и для неё, и для Фёдора. Родилась у них девочка, назвали её Майей. Вот она-то и воплотила мечту Людмилы в жизнь, став известной балериной.
*******