Ася Кревец
В Москве, как мы знаем, есть немало мест, куда приходят люди самых разных интересов. Это и знаменитое «Гнездо глухаря», где встречаются поэты, и клуб «Алиби» с его открытым микрофоном, и центр «Гусли», посвященный народной культуре, - в общем, на любой вкус. Немало и сообществ, в которые приходят ученые из разных областей.
Несколько лет назад я открыла для себя «Лабораторию ненужных вещей», в которой можно запросто пообщаться со знаменитостями в мире современной науки. Такими как антиковед Нина Владимировна Брагинская, библеист Анна Ильинична Шмаина-Великанова, скандинавист и знаток Древней Руси Глеб Борисович Успенский, египтолог Михаил Андреевич Чегодаев, философ Петр Владиславович Резвых и многие другие… Как можно заметить, в этом списке немалое внимание уделено темам древних культур. И, надо отдать должное, ученые – люди необычайно гостеприимные и даже хлебосольные. Встречи, как правило, посвящены узкой теме, но гостем и даже участником может стать каждый.
Для примера скажу, что в конце прошлого - начале этого учебного года затрагивалась тема жертвоприношений. Тема не из легких, не для слабонервных… Много было сказано о зверствах прошлых времен, много ужасов было озвучено пытливыми знатоками древности. Велись, в частности, обсуждения и дискуссии на тему, что является, а что не является жертвоприношением. (Например, жену кладут и хоронят вместе с мужем, тогда не трофей ли она, или сжигают куклу в абхазском обряде вызова дождя, или при казни). В какой-то момент и у меня назрел комментарий по индийской традиции, о которой также много говорили, чем и хочу поделиться...
По книге индолога Натальи Гусевой об индуизме и мифах древней Индии, я пришла к выводу, что в этой культуре жертвоприношения не только имели особое значение, но и трактовались очень широко.
Для начала хотелось бы обратиться к некоторым книгам Махабхараты, например Ашвамедхикапарве, «Книге о жертвоприношении коня». В ней вопросу об обряде жертвоприношений уделено значительное место.
В 43 главе есть такая фраза: «Шива – владыка жертвенного скота, жертвенный обряд есть высшее из дарений». Описание самого обряда жертвоприношения коня, в процессе которого идет освоение правителем новых земель (география земель определяется тем, куда пойдет конь) существенно, однако в книге также делается акцент на том, чтобы не вредить живому. Из 49 главы (слова Брахмы): «Считается, что прежде всего следует осуществлять невреждение живым существам. Оно есть желанная обитель, беспечальная, наилучшая, добродетелью отмеченная. Достоверно прозревшие истину старцы называют Знание высшим благом. Потому что с помощью чистого Знания (люди) избавляются от всех грехов.» В комментариях поясняется, что исключительно важный принцип «невреждения живому» носит название ахимса.
Также, одно из центральных мест в книге занимает повествование о мангусте с золотым боком. Он является на ашвамедху (жертвоприношение коня) и говорит человеческим голосом: «Это ваше жертвоприношение, о владыки людей, не стоит и горстки муки щедрого жителя Курукшетры, живущего сбором колосьев, оставшихся после жатвы». Мангуст рассказывает о неком подвижнике-брахмане, жившем с женой и сыном, который, ввиду засухи, мог поесть эти колосья только раз в три или шесть дней. Однажды на третий день он хотел съесть с семьей малую долю полученной муки. Тут появился гость. Вся семья возрадовалась сердцем. Хозяин поднес ему свою порцию, но тот не высказал удовлетворения. Тогда свои порции отдали супруга, сын, свекр, невестка. Между этими даяниями хозяином и другими членами семейства произносятся длинные речи, в которых выражается их забота друг о друге, т.к. этой жертвой каждый обрекает себя едва ли не на голодную смерть. И только когда вся еда была отдана гость сказал свою длинную речь, из которой приведу лишь несколько фраз: «О лучший из дваждырожденных! Я доволен поднесенным тобой чистым даром, добытым праведно, с усердием и по мере сил. Воистину об этом даре твоем слышат на небесах обитатели неба. Видишь: на землю падает с неба цветочный ливень… Своим поступком – тем, что ты с чистой душой ныне, в трудный для тебя час, отказался от всего достояния, ты покорил небеса… Всех вас, о лучший из дваждырожденных, ждет небесная колесница, так поднимайтесь в нее, если угодно. Я – Дхарма, узри меня, о дважды рожденный! Совершено тобой очищение тела, стойка в мире слава твоя, так ступай же на небо вместе с супругой и вместе с невесткой!» Дхарма в своей речи также славит подвижника за его скромные жертвоприношения и практически осуждает богатые дары: «Благодаря брахманчарье, совершению жертвенного обряда, принесению даров, подвижничеству и неотступному следованию дхарме ступай на небеса, о дваждырожденный!.. Не в богатстве заслуга людей праведных, даже если оно собрано их собственными силами, не обретается она, о брахман, и различными жертвоприношениями, что так долго готовятся». Мангуст, когда брахман удалился на небо, вышел из своей норы, и «от запаха муки, капель воды, прикосновения небесных цветов и частичек (того, что поднес гостю) в дар этот праведник, (силой) подвижничества того брахмана» стала золотой его голова. Когда же, спустя время, тот мангуст явился на богатую ашвамедху, он не сделался весь золотым и потому сказал: «Не стоит жертвоприношение это и горсти муки». Итак, важной оказывается почти бесплотная, совершенно бескровная и практически ничтожная, на первый взгляд, жертва в материальном смысле. Все эпитеты, умаляющие эту жертву совершенно обманчивы, величие ее не имеет границ.
Если же обратиться к книге Гусевой, можно увидеть, что многие дары в честь богов, вообще многие явления трактовались именно как жертвоприношения. Так Гусева в индийском памятнике «Законах Ману» о сжигании покойника на огне, цитируя одну из наиболее древних, пятую главу: «Не надо допускать, чтобы умершего брахмана при наличии людей, равных ему, относил шудра; ибо жертвоприношение на огне (!!!), оскверненное жертвоприношением шудры, препятствует доступу на небо». Итак, при такой широкой трактовке понятия жертвы ее вовсе не нужно было лишать жизни!
В части книги, озаглавленной как «Бескровные жертвоприношения», к этому обряду относят не только сому (опьяняющий напиток), но даже молитву и музыку. Так же упоминается принятое в древней индийской культуре понятие панчаяджна (пятижертвие), к которому относят «возлияние в огонь домашнего очага топленого масла или молока во славу богов (питрияджна), оделение пищей разных живых тварей (бхутаяджна), оказание гостеприимства людям (нрияджна), чтение ведических гимнов (брахмаяджна).
Итак, и в архаике мы находим свое милосердие, свою мудрость, поэзию и красоту, даже касаясь страшной темы жертвоприношений… Недаром же вся последующая великая культура вышла из древности, которой и по сей день интересуются крупные ученые умы!