О фильме Игоря Таланкина «Время отдыха с субботы до понедельника» («Мосфильм», 1984)
Жила-была девушка. Она была умная и красивая, и любила умного красивого парня. А ее любил другой, не такой блестящий и умный, но тоже не без способностей. А потом пришла война и разлучила девушку с любимым. Любимый пропал без вести, и девушка долго билась, но так и не смогла его найти. Пришлось выйти за оставшегося поклонника. Прошло тридцать лет, но девушка, превратившаяся в даму, все любила пропавшего, хоть в браке у нее родилось двое детей. И вот однажды, в честь своей серебряной свадьбы, вся семья отправляется в путешествие, перевернувшее всю ее жизнь. Хотя внешне все осталось на своих местах…
Перед вами, как говорится, синопсис. А теперь детали. Роскошный, по советским меркам, круизный теплоход, каюта-люкс. Взрослые дети — в отдельной каюте. Совместный отдых, которого уже давно не было. Серьезным людям, маститым ученым некогда отдыхать вместе. И вот они остаются вдвоем, и выясняется, что так осточертело это номенклатурное благополучие, скучная жизнь, далекая от настоящей науки, настоящих чувств, а друг с другом им неуютно и не хорошо.
Анна живет прошлым и до сих пор любит Павла, которого унесла война. Она словно застыла в своей любви, умерла для настоящего, оставшись в прошлом. Ее не интересуют даже дети, не говоря о муже, так некстати занявшем место любимого. Анна — ходячий труп с высохшими эмоциями, разучившийся не только любить, но и радоваться жизни и удивляться тому, как мудро и непредсказуемо устроен мир. Перед нами искусственная женщина с искусственной внешностью и искусственной жизнью.
Алексей гораздо меньше озабочен затухающим интересом к окружающему миру: его не беспокоит, что рост былинки весной больше не приносит острой радости познания. Его устраивает то, что он не занимается наукой, а руководит ею. Алексей наслаждается комфортом и комфортабельностью и озабочен только одним: он страдает от того, что любимая жена ему не принадлежит. Ее чувства, ее сердце, ее память — с пропавшим Павлом. Анна лишь снисходит до исполнения супружеских обязанностей, не способна ни на нежность, ни на любовь.
Дети живут своей жизнью. Сын-студент ненавидит институт, куда впихнул его папа. Его тошнит и от радиоэлектроники, которой ему придется заниматься всю жизнь под папиным руководством, и от самой этой жизни, доставшей его своей выхолощенной правильностью и мертвячиной. Дочь заканчивает школу и в полной мере обладает маминым шармом и ее необъяснимо притягательной красотой, на которую слетаются кавалеры не самого высокого полета, а ее ожидания от будущей любви расходятся с общепринятой моралью. Но Таня все-таки живая. Она чувствует чужую боль, хотя самостоятельно мыслить еще не научилась.
И вот происходит чудо. Совершенно случайно, после чудовищной ссоры с мужем, Анна встречает… да-да, того самого Павла, которого она любит и не может забыть все тридцать лет разлуки.
И что же, хэппи-энд? Как бы не так. Это в сказках любовь венчается счастливой и долгой жизнью, а в реальности, в настоящем реалистическом искусстве, иначе. Павел — инвалид войны. Без ног. Живет в бывшем Валаамском монастыре вместе с другими такими же инвалидами. Тяжелыми инвалидами. Это сейчас у нас инклюзия, современные протезы, пандусы и прочее, и прочее, и прочее… А в советское время таких людей — обрубков прятали подальше от здорового советского общества.
Оставшись без ног, Павел остается свободным и гордым. Пытается работать. Но люди не знают, как общаться с инвалидами — они откупаются милостыней. Такая сердобольность унижает человека, указывает ему его место. А его место — не с такими, как все. С самыми лучшими чувствами люди втаптывают в грязь человека, которого война превратила в калеку. Выталкивая на обочину, в криминал, в далекий северный дом инвалидов, где их никто не видит и они никому не мешают.
И вот тут Павел снова превращается в свободного человека, у которого есть обязанности, работа, друзья, женщина, долг. Преодолевая физическую боль, он учится ходить на протезах. Обретает достоинство. И жизнь, в которой он нужен. Сможет ли Анна силой своей любви заставить его уехать с ней в Ленинград?.. А как вы думаете…
Каждому — свое. Дело даже не в том, что Павла держат долг и обязательства, сознание нужности и благодарность женщине, поставившей его на ноги. Павел живет настоящей, подлинной жизнью, наполненной горем и болью, большими страстями и горькими радостями. Болью преодоления и счастьем победы. Ему глубоко ненавистен искусственный лоск мелких людей, озабоченных только тем, что «гараж далеко от дома и нет запчастей». Даже Анна на вопрос «Как живешь?» машинально хвастается успехами мужа и сына, вместо того, чтобы прямо сказать, как она несчастна и одинока.
Ему, выстрадавшему свою жизнь, свое место в ней, невозможно себя представить в маленьком суетном мирке большого города, которому не понять, что такое настоящее преодоление и настоящая борьба за жизнь. Маленький мирок откупается милостыней. И эта милостыня — искусственное милосердие, которое не умеет быть настоящим.
Сын Анны, названный в честь Павла, тоже не видит себя в родительской жизни, мелкой и ненастоящей. Павел-младший стремится к подлинности. Настоящей жизни и настоящей борьбе за жизнь. Он сбегает на полярную станцию, бросив институт и будущее благополучие, продиктованное родителями.
Анне же ничего не остается, как вернуться к своей жизни, своей карьере, своему мужу и своим детям. И жизнь ее не так уж пуста. Особенно в сравнении со смертью (эпизод с гениальным актером Егором Высоцким в роли Вани-бороды, короткий, но запоминающийся) и болью, с которыми она столкнулась лицом к лицу. Выбросив модный парик, как некий знак искусственности, муляж, заменитель жизни, она с достоинством возвращается к своему благополучию, комфорту, блестящей серебряной свадьбе — в жизнь, давно очерченную и сложившуюся, туда, где ее любят и ценят. Туда, где она нужна.
Но это уже сознательное возвращение в жизнь, свободную от омертвевшего и искусственного. Анна нужна в своей жизни так же, как Павел — в своей. И долг, семья, работа, достоинство и уверенность в своей необходимости нужна ей так же, как Павлу. И жизнь ее не так уж плоха.
