Чуньцзе, Праздник Весны, затопил улочки Шанхая лавиной красных фонариков и ярких вывесок. Грохот разрывающихся петард и огни фейерверков напугали страшного Няня так, что он и думать забыл о воровстве еды и убийстве местных жителей. Как гласила древняя легенда, это чудище больше всего боялось красного цвета и шума петард, поэтому жители старались на славу, чтобы отогнать его подальше.
Чуньцзе – праздник долгий, есть время и родных повидать, и соседей поздравить. Но он отшумел, пронёсся ярким ураганом, и старый Чунь вновь открыл двери своей сувенирной лавки на огромном рынке, где постоянно толпились туристы, торгуясь с продавцами на ломаном английском, китайском, при помощи мимики и жестов.
В лавке Чуня не бывало шумно. Сувениры он продавал особенные: серебряные украшения и амулеты ручной работы, яркие юбки и платки, расписанные и вышитые вручную, глиняную посуду, узлы на удачу и прочие изделия, которые привозили ему из далёких горных деревень. По красоте и изяществу эти сувениры значительно уступали сделанным на фабриках, поэтому и заходили к нему только те, кто действительно понимал ценность таких вещей или кто желал приобрести диковину, способную выполнить если не все, то хотя бы одно желание.
Старому Чуню в лавчонке помогала его внучатая племянница, Сюин, приехавшая в Шанхай не так давно. Тонкими пальчиками раскладывала она серьги на витрине, развешивала одежду, натирала до блеска расписные шкатулочки. Старик же разговаривал с покупателями или, когда покупателей не было, сидел на деревянном стульчике, вязал узлы удачи и рассказывал Сюин истории.
– Ничего в этом мире не уходит в пустоту, – говорил старый Чунь, аккуратно переплетая шнуры. – Если ты рождаешь добро, оно не исчезнет. Облака ведь не исчезают. Они становятся дождём, а дождь даёт жизнь деревьям. Если ты рождаешь зло, оно тоже не уйдёт в пустоту. Даже злые мысли могут стать дождём для ядовитой травы или пищей для тёмных сил. Но у человека с чистыми помыслами и добрым сердцем всё, что есть у него, будет наполнено добром.
Сюин старика не прерывала, иногда внимательно слушая, а иногда только делая вид, что слушает, но думая о чём-то своём.
***
Большие города похожи на гуся, приготовленного неумелым поваром: снаружи – красивая блестящая корочка, под которой шипит сок, но чем ближе к костям, тем более сырым и жёстким оказывается мясо.
Так думал Ши Лун, сидя на крыше высоченного небоскрёба и глядя на огоньки барж и пароходов, снующих по Хуанпу. Вон там, за рекой, яркими красками светятся рекламные вывески на тяжеловесных зданиях, совсем непохожих на лёгкие китайские постройки с изогнутыми концами бамбуковых крыш. Там кипит и бурлит вторая река, река туристов, гуляющих по набережной. Там, за окнами дорогих отелей и ресторанов, жизнь яркая и красивая, как свет фейерверков в праздничном небе. Но Ши Луна почему-то тянет в другую сторону, туда, где под огромными листьями платанов играют в мацзян вернувшиеся с работы мужчины. Где пахнет пряностями и острым перцем из крошечных лапшичных, а развешенное на плечиках бельё сохнет прямо на улице, где в салонах красоты стройные девицы в чёрных колготках ждут клиентов на массаж, и старики в мягких пижамах ранним утром шаркающими шагами идут по старинке за газетами к киоску.
Ши Лун втянул ноздрями влажный воздух большого города, взмахнул огромным хвостом и скользнул вниз по стене небоскрёба, цепко удерживаясь когтистыми лапами за почти невидимые выступы. Нырнув в темноту узкого переулка, он неслышно опустился на крышу старого дома и заглянул в окно напротив, где на неширокой кровати спала худенькая девушка. Он часто наблюдал за её сном. Он уже знал, что живёт она со стариком, которого называет «дада», «дядюшка». Он следил за ней, сливаясь с темным небом над её головой, когда она гуляла по улицам. Он знал, где она покупает фрукты, а где – мазь, чтобы облегчить старику боль в ногах. Знал, что она обязательно приносит лакомство для собаки, с которой гуляет пожилая соседка.
Ши Лун перевёл взгляд со спящей девушки на луну, поднявшуюся высоко над городом, хлестнул хвостом и, оттолкнувшись мощными лапами, взмыл над домами, перепрыгивая с крыши на крышу, в сторону реки.
***
Вечером, по дороге домой, старый Чунь иногда заходил в монастырь, чудом сохранившийся посреди небоскрёбов. Сюин тоже нравилось бывать в храме. Она зажигала благовония у статуи ГуанИнь, а пока дада молился, прогуливалась у пруда с разноцветными карпами, каждый раз удивляясь тишине, царившей на территории монастыря. За его стенами кипела жизнь большого города, но стоило шагнуть за ворота во двор, – мир затихал, время останавливалось.
– Дада, а зачем сидят на крыше старых домов драконы? – спросила однажды Сюин, когда они вышли из монастыря и направились по улице к дому.
– Говорят, когда-то давно жил один человек по имени Лю, – начал Чунь рассказывать, – и повадились к нему драконы. Они катались с крыши, падали на посевы, шумели и не давали спать ни Лю, ни его соседям. Тогда загнул он углы своей крыши. Драконы скатывались вниз и снова улетали к небу. Понравилась им забава. Один из них в благодарность остался на крыше, охраняет теперь людей и их жилища, – старик помолчал и добавил, – говорят, такой дракон иногда просыпается, чтобы отвести беду, а потом возвращается и снова засыпает на века, чтобы набраться сил для новой битвы со злом.
Сюин оглянулась назад, туда, где виднелись изогнутые монастырские крыши, и ей показалось, что дракон на одной их них приветливо махнул ей чешуйчатым хвостом.
***
Ши Луну было тревожно. Поначалу он надеялся, что дрожь земли, которую он ощущал, – это просто отголоски каких-то больших машин или строек. Но вскоре глубинный гул начал отдаваться внутри Ши Луна грозным эхом, и он понял, что время пришло.
Хлестнув хвостом по черепичной крыше, мощное чешуйчатое тело взмыло в воздух и направилось туда, где под горами, в земной глубине, начало двигаться что-то огромное и тяжёлое. Оно тысячелетиями копило силы, питаясь темнотой и злобой, которая копилась в людских городах и деревнях и просачивалась вниз, как мутная вода, сквозь трещины в земле. Оно росло и наполнялось жгучей ненавистью ко всему живому, и наконец ему стало тесно. Вот-вот оно прорвётся наверх огненной рекой, взорвётся, разбрасывая камни, пепел и смерть на сотни километров вокруг.
Ши Лун устремился вниз, к земле, и, почувствовав жар, исходящий от одной из расщелин, протиснулся в неё и пополз вглубь. Острые камни срывали радужную чешую с его шкуры, тело его становилось уязвимым для ран, едкий запах серы выжигал глаза и горло. Всё глубже и глубже прорывался он под землю и наконец, после очередного рывка, упал, провалился в огненное логово, где медленно ворочалось безглазое зло, готовясь вырваться на волю.
Ши Лун поднялся на задние лапы, грозно оскалился и бросился на чудовище. Огненный пузырь, открыв бездонную пасть, полыхнул яростью и ненавистью. Ши Лун с трудом увернулся, но ему удалось обхватить мощным хвостом чудовище вокруг толстой и короткой шеи. Ши Лун обвился кольцом вокруг наполненного ненавистью создания и начал душить его, усиливая хватку из последних сил. И наконец, когда ему показалось, что его собственное тело вот-вот лопнет от напряжения и жара, он почувствовал, как чудовище начало уменьшаться в размерах, словно сдуваясь. Оно становилось всё меньше и меньше, его жар угасал. Ши Лун разомкнул кольцо из своего тела и придавил чудовище лапами. А оно всё уменьшалось и уменьшалось. Наконец Ши приподнял лапу и заглянул под неё. Крохотный красный дракон с удивлением посмотрел на своего победителя и ухватил его за когтистый палец. От зла не осталось и следа. Ши Лун упал на спину и засмеялся, чувствуя, как продолжает трескаться его шкура от полученных ожогов. Но нужно было выбираться, и он, взяв в зубы крохотного дракона, снова начал протискиваться через трещины и расщелины, теперь уже пробираясь наверх, к небу.
***
Сюин проснулась на рассвете от громкого пения дроздов, облюбовавших деревья во дворе. С вечера она не закрыла окно, и дрозды, словно почувствовав, что у них есть слушатель, засвистели ещё звонче. Сюин повернула лицо в сторону окна, открыла глаза и снова зажмурилась. Затем открыла сначала левый глаз, а потом – правый. На подоконнике стояла глиняная плошка, а из неё лилось слабое красное сияние. Девушка спустила ноги с кровати и на цыпочках подошла к окну. В плошке, свернувшись клубочком, спал маленький красный дракон. Он словно почувствовал сквозь сон, что на него смотрят, вытянул лапу и открыл глаза, хитро посмотрев на новую хозяйку. Сюин нерешительно погладила его по чешуйчатой голове и тихо засмеялась.
На изогнутой крыше монастырского храма усталый дракон глубоко заснул, положив израненную морду на когтистые лапы.
Автор: Irynne
Источник: https://litclubbs.ru/articles/51285-podarok-shi-luna.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: