Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку, русским воинам, павшим за Отечество и их родственникам
1829 год для Нижегородского драгунского полка был знаменателен тем, что некоторое время – чуть больше месяца – «в его рядах» находился Александр Сергеевич Пушкин. Вместе с Нижегородским полком, участвующим в боевых действиях против турецкой армии, он сделал поход до Арзрума – «главного города Азиатской Турции», взятого русскими войсками день в день с датой Полтавской битвы через 120 лет.
Почему так случилось, зачем это было нужно и почему именно с Нижегородским полком?
… В апреле 1828 года, когда началась очередная русско-турецкая война, Пушкин вместе со своим другом князем Вяземским подали просьбу о зачислении их в действующую армию. Но получили отказы.
К 1829 году он почти завершил работу над «Евгением Онегиным» – оставался недописанным финал, один из вариантов которого – встреча героя романа с декабристами, сосланными воевать на «погибельный», как тогда говорили, Кавказ. Вот «туда-то» он и «поехал». Так что отчасти эта его «военная командировка» на южную окраину России была вызвана «служебной необходимостью».
Но не только.
К этому времени он уже пять лет не виделся со своим братом, Львом Сергеевичем. А Лев Сергеевич давно уже оставил гражданскую службу и воевал (не «отбывал», не «в штабе отсиживался» – именно воевал; об этом чуть ниже) на Кавказе.
Поскольку Лев Сергеевич поступал в армию вольноопределяющимся (военнослужащий из нижних чинов, поступающий на военную службу добровольно), он «вольноопределился» в 44-й Нижегородский драгунский полк.
Именно в Нижегородский Лев Сергеевич «определился» по простой причине: полком в эти годы командовал полковник Николай Николаевич Раевский-младший – друг обоих Пушкиных с юношеских лет: в Царскосельском лицее, где учился Александр Сергеевич, стоял Лейб-гвардии гусарский полк, адъютантом командира которого «состоял» Раевский.
С Раевским – не только блестящим офицером, но и образованнейшим человеком, зачастую первым слушателем и критиком новых произведений поэта – А.С. Пушкин не виделся тоже уже несколько лет.
А Нижегородский полк уже более четырех десятков лет действовал в Отдельном Кавказском корпусе; ссыльных декабристов в нем было «предостаточно», да и сам Раевский, как известно, в свое время находился под арестом по подозрению в причастности.
Вот так случайно совпали «реалии» с задуманным финалом «Евгения Онегина» с декабристами-Кавказцами.Или же реалии подсказали поэту финал произведения?
И еще: «на носу» был 30-летний юбилей поэта. Видимо, отпраздновать его он и планировал среди своих: брат, друг детства Раевский, Дорохов, служащий в Нижегородском же полку, старые его приятели-офицеры и сосланные друзья-декабристы, воюющие здесь же. Вот только Якубовича (того самого капитана Якубовича, благодаря «странным» действиям которого декабрьское восстание 1825 г. закончилось так, как оно закончилось, и о котором Пушкин писал: «Когда я вру с женщинами, я их уверяю, что я с ним разбойничал на Кавказе, простреливал Грибоедова, хоронил Шереметева… в нем много в самом деле романтизма…Жаль, что я с ним не встретился в Кабарде – поэма моя («Кавказский пленник» – ИР) была бы лучше») в Нижегородском полку уже не было. Он находился в ссылке в Сибири.
Возможно, эта круглая дата и была главной причиной поездки. А к ней уже «присовокуплены» были остальные.
*
Скорее всего, празднование юбилея планировалось не в самом Тифлисе, а в Цинандали – имении князя А.Г. Чавчавадзе, первого поэта Грузии и «параллельно» первого винодела своей страны, а «по совместительству» бывшего командира Нижегородского полка. К слову, полковник Александр Герсеванович Чавчавадзе личностью был преинтереснейшей, его крестной матерью была сама императрица Екатерина II, службу закончил генералом, его дочь Нина Александровна была женой А.С. Грибоедова; а вообще род Чавчавадзе составил Нижегородскую полковую офицерскую династию из семи человек, а русской армии дал восемь генералов.
Так что задумано было красиво. Юбилей среди друзей-декабристов, офицеров.
С братом. В прославленном полку, в действующей армии.
В гостях у первого грузинского поэта.
И скорее всего планов непременно принять участие в боевых действиях, у Пушкина и не было. Он просто направлялся в Тифлис (современный Тбилиси), рассчитывая, что и застанет там в июне-месяце Нижегородский полк. И все, что произошло далее – вместе с «Путешествием в Арзрум» – произошло «не специально».
Ну, а когда выяснилось, что из-за быстрого продвижения русских войск задуманный план нарушается и ему придется прибыть прямо в действующую армию, ведущую самые настоящие боевые действия, причем уже на вражеской территории, к его «планам» добавился еще один «интерес»: новые впечатления. Об этом он сам так и писал.
А впечатления – это и есть то, чем «питаются» творческие натуры. Александру Сергеевичу, похоже, сильно «фартило».
*
Итак, к приезду Пушкина в Тифлис Нижегородский полк вместе с действующим корпусом уже покинул столицу Грузии, и ему пришлось добираться с проводниками до турецкого Карса (город на востоке Турции; являясь «ключом к Закавказью», был одним из главных объектов борьбы на Кавказском театре военных действий), только что взятого русскими войсками, а потом еще 25 верст, до селения Каинлы, чтобы, наконец, догнать «свой полк».
В полк Пушкин прибыл 13-го июня, и своими глазами видел блестящие победы при Каинлы и Миллидюзе, когда за два дня «была уничтожена 30-тысячная турецкая армия».
*
О походе с Нижегородским полком Пушкиным написано известное произведение «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года».
Во время этого «путешествия» Пушкин – мирный поэт – и «умудрился» (пусть на несколько минут, но «по-настоящему»), принять участие в боевых действиях: «подхватив пику убитого казака, он помчался с ней на турок». Этому есть документальные свидетельства.
Не робкого десятка был наш первый поэт.
*
… И пара слов о Льве Сергеевиче.
Что можно сказать об офицере, который только за военную кампанию 1827-1829 гг. был награждён орденом Анны 4-й степени с надписью «за храбрость», орденом Анны 3-й степени с бантом и орденом Св.Владимира 4-й степени с бантом?
А это и был Лев Сергеевич, родной брат Пушкина! (Немного подробнее о Левушке, как называли его близкие армейские друзья-офицеры, здесь).
После этого, наверное, вполне понятным становится и такой его биографический факт: в 1821 г. Л.С. Пушкин был исключён из пансиона «за шумный протест против увольнения любимого учителя» (Кюхельбекера – ИР), и «за побитие надзирателя». Ибо для брата великого поэта это вроде бы и «неподобающий» поступок, а вот для боевого офицера (будущего) – это нормально.
И, наверное, уже не так «странно» будет выглядеть прошение самого Александра Сергеевича (вместе с Вяземским) о зачислении их в действующую армию в начале этой русско-турецкой войны в 1828 г. Они оба ведь были потомственными военными, как, впрочем, и большинство дворян того времени.
*
Свое «Путешествие в Арзрум» Пушкин начинает с того, что сделал «200 верст лишних», чтобы перед Кавказом сначала увидеться с генералом Ермоловым, бывшем там царским наместником в течение 10 лет. Авторитет и слава Ермолова, человека с «головой тигра на Геркулесовом торсе», не только в военных кругах, но и во всех слоях русского общества и даже среди горских кавказских племён были так велики, что при дворе императора Александра I даже существовало мнение, будто Ермолов вот-вот «отложится от России со всем Кавказом».
К контексте нашего канала интересным представляется тот факт, что «юный» Ермолов начинал свою военную службу в Нижегородском же полку. «Записан» в армию, по обычаям того времени, в возрасте 1-го года, он был в один из гвардейских полков, а «реально» служить начал именно в Нижегородском.
*
Догоняя Нижегородский полк, двигающийся вперед с действующей армией, уже в Карсе, Пушкину довелось встретить арбу, везущую тело убитого в Тегеране А.С. Грибоедова (автора известной комедии «Горе от ума»), которое «препровождали» в Тифлис. «Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году в Петербурге перед отъездом его в Персию. Он был печален и имел странные предчувствия».
Он познакомился с Грибоедовым – «человеком холодной и блестящей храбрости», хотя и «с меланхолический характером» – в 1817 году и отмечал, что в нем все, даже «его слабости», «было необыкновенно привлекательно».
«Его комедия «Горе от ума» произвела не описанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами». Позволю себе напомнить одну только строчку из этой комедии, которая ох чего стоит!: «Служить бы рад – прислуживаться тошно!»
«Несколько друзей знали ему цену и встречали улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе и не понимают, что между ними может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском телеграфе».
... Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов.
Мы ленивы и нелюбопытны…».
Супругой Грибоедова была Нина Александровна Чавчавадзе – дочь бывшего командира Нижегородского драгунского полка и первого поэта Грузии князя А.Г. Чавчавадзе.
Грибоедов «погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулею». Как известно, человек, «благодаря» которому тело Грибоедова, смогли опознать – Нижегородского же драгунского полка капитан Якубович.
*
... Добравшись до Тифлиса, где Пушкин и надеялся застать Раевского с его полком, он узнал, что полк уже оставил город, выступил в поход и находился под Карсом, только что взятом нашими войсками ...
Источник: 1.Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908. 2. А.С.Пушкин. Путешествие в Арзрум. Собрание сочинений А.С. Пушкина в десяти томах. М., ГИХЛ, 1960. Том 5.