Наум мучился. Он был буквально без сил, его обуревала одна мысль - сможет ли он продолжать свое удовольствие или же оно ушло навсегда?
Он вышел на улицу, постоял возле подъезда и увидел идущего соседа. Старичок еле брёл, опираясь на палочку.
- Дед Иван, не хочешь помянуть моих родителей? - спросил, внезапно загоревшись шальной мыслью, Наум.
Старик остановился.
- А давай, - после недолгих размышлений сказал он.
Наум ушел в магазин и вернулся с вoдкой и закуской. Напоив старика до полузабытья, он, по-прежнему упиваясь своим всемогуществом, радуясь, что к нему вернулось счастье, схватил его за горло, радостно и громко рыча, как дикий зверь...
Не учел он только двух факторов: соседки тети Сони, которая смотрела в глазок, изнывая от любопытства, кто же так рычит в квартире у деда Ивана, и самого деда, который, пока Наум ходил в магазин, позвонил сыну и упрекнул его:
- Вот какой уважительный мальчик Наум. Даже после смepти родителей не забывает, ко мне сейчас придет принесет кое-что их помянуть...
И когда наутро сын приехал в гости к отцу и увидел, что дверь открыта, а он лежит мepтвым, то сильно насторожился. А когда во время ожидания Скорой его тихонько позвала к себе тетя Соня, то сомнений у него не осталось. Была оповещена полиция, тело деда Ивана было тщательно осмотрено и вскpыто.
Следствие тут же связало смepть деда Ивана с гибeлью матери с ребенком, и по горячим следам прямо в магазине Наум был задержан...
Отпираться он не стал и рассказал всю историю своей жизни. Когда Наум рассказывал про совершенные им yбийства, его невзрачное серенькое лицо оживлялось, щеки краснели, он испытывал прямо-таки физическое возбуждение. И это было ужасно... Была назначена судебно-пcихиатрическая экспертиза, по результатам которой Наум был отправлен на принудительное лечение.
Я понимаю, что он болен. И стараюсь как-то это принять. Но во мне все-таки бьется мысль, что yбийца как минимум должен сидеть в тюрьме...