Сжатый холодный воздух перебивает дыхание каждого из жителей Аэрофорта. На главной площади собрался весь город, в котором озвучат главную новость последних дней. В обычный холодный день такие новости приносят удивление, ведь такие слухи несутся обычно с земного царства, но на этот раз стало все по-другому.
На этом, по истине «высоком», краю не шелестят листья и не бегают звери, климат не меняется вовсе, а перемен здесь не ждут уже сорок лет. Именно столько лет прожил капитан, управляя Аэрофортом – огромным городом в самых высоких горах, размером с сотню футбольных полей в длину и столько же в ширину, состоящую из нескольких сотен платформ разных размеров, завязнувших в воздухе на века.
Центральная площадь, стоящая на самой большой платформе Аэрофорта, украшена деревянными вытянутыми прямоугольными храмами, каменными статуями, и кирпичными зданиями с узкими лабиринтами между ними, но не эти вещи придавали ей особый вид, а стоящее в середине площади из дерева, здание Сената со сценой. Посередине площадки, как и на всех остальных стоял высокий металлический гидрант, собиравший капли воды из атмосферы в большом количестве, преобразуя такую воду в энергию, что держат платформу в воздухе в высоту на несколько сотен километров над уровнем моря. Такой гидрант установлен на каждой платформе, соответствующего, для платформы, размера. На центральной площади такой гидрант имел форму высокой дуговой башни, скрывая свой острый пик за самыми высокими облаками.
Народ толпился на Центральной площади не давая проходу остальным. В целях безопасности, последних прибывших не пустили на платформу, заставляя смотреть людей на выступление за краем платформы.
На сцену центральной площади взобрался Визо – друг капитана Аэрофорта. Поправив микрофон он начал свой монолог и из громкоговорителей полились те слова, к которым были готовы все, но никто не смог их принять. На сцену поднялся высокий силуэт одетый в парадный для Сената камзол с мантией.
- Вчера утром, в понедельник, третьего июня восемьдесят девятого года[1] скончался от тяжелой облачной болезни наш Капитан – Павел. Мы очень сожалеем об этой утрате. Павел был замечательным главой Аэрофорта последние сорок лет… Трудился несмотря ни на что…
Проговорив, будто голосом диктора, Визо замолк всего на пол минуты, но всей площади это молчание казалось вечностью, толпа смотрела в глаза Визо и видела, как скорбь сменяет злость. Визо выбросил бумагу из своих ладоней и продолжил…
- Капитан всю жизнь верил в сотрудничество земного царства и Аэрофорта. Он один из немногих, чье сердце веяло надеждой, а огонь, что он разжигал в нас было самым ярким. Я знаю, что вы трудитесь здесь не ради земного царства, не ради этих напыщенных ублюдков, что возомнили себя богами на нашей общей планете. Не стоит исключать тот факт, что нас выгнали сюда не по своей воле, не по воле каждого из наших отцов и матерей, как и нашего Капитана. Вы здесь чтобы продолжать двигать идеи капитана – жить на зеленой земле, а не в снегах и холоде, задыхаясь от воздуха. Мы продолжим наш общий маршрут, что начал капитан. Но продолжать придётся другим путем.
В толпе поднялся шум, буря, всем было страшно, но голод был страшнее страха, что двигало этими людьми. Визо отпустил микрофон на землю и удалился с площади в здание Совета.
Люди начинали расходится по своим домам из красного кирпича, вызывая беспорядки в Аэрофорте. В городе стали загораться огни в домах. Несмотря ни на что, город потихоньку стихал, оставляя за собой острый гул.
- Сентябрь, - выкрикнул женский голос из соседней улицы.
- Сентябрь, твою, сука, мать.
- Что?
- Ничего, блять! Кого-нибудь видно?
- Нет, можно идти.
Из переулка высунулся мужчина средних лет. Несмотря на отсутствие прямых солнечных лучей у него были веснушчатые щеки и рыжие волосы с густой кудрявой бородой. Сентябрь шел во весь свой высокий рост. Несмотря на прохладный ветер, что не сменялся в эти местах, он предпочитает носить коричневое пальто с темной подкладной из белой овчины, под которым прятался черный свитер. Сентябрь снял тяжелый засыпанный снегом капюшон и тихо пробормотал, что-то под свой изогнутый нос.
Они прошли через узкие переулки примерно триста метров. Всюду из углов казалось им будто их кто-то преследует. Они были очень осторожны. Если вдруг кто-то проплетался или пробегал мимо они становились невидимыми в тени и свету.
Подойдя к конечному маршруту Сентябрь, своим низким голосом проговорил:
- Пришли.
Они вышли из подворотни и свернули в местный бар «Хигги» украшенный запотевшими стеклянными витринами с обеих сторон.
В баре, как и всегда, было немного людно. Местный народ обсуждал в различных красках утрату и предстоящие планы Совета. Гул стоял одновременно громким и тихим, но все были настолько увлечены беседой о предстоящей ночи, что не замечали ничего дальше своего носа. Сентябрь, тем временем, двинулся к стойке.
- Октябрь, налей пинту «Стаута». Нам есть, что обсудить.
Октябрь - пышногрудая рыжеволосая девушка двинулась к стойке и поприветствовала своих старых гостей – Здравствуй Январь, здравствуй, наш всегда недовольный, Сентябрь. Как ваши дела? – Тепло поприветствовала Октябрь.
- Ну и ночка сегодня будет, - весело ответила Январь.
- И не говори, - ответила Октябрь. – А ты что будешь пить?
- Мне одного «Взрывного Джорджа», я же Лэээйди.
Октябрь пронзил громкий хохот: - Ты ведь знаешь, что этот коктейль и нашего алкаша Октября собьет с ног?
- Да!. весело ответила Январь.
- Ну, хорошо. И-тааааак-с. Ваш заказ: пинта «Стаута» и «Взрывной Джордж»?
- Ес, - с ухмылкой ответила Январь.
- Будет сделано.
Через пару минут за стойкой появился высокий бокал ровно в пинту налитого черного пива и «пухлый» бокал красно-черной жидкости. Отпив пару глотков, Сентябрь и Январь расслабились и начали обсуждать события ночи.
- Как думаете, кого первого убьют? – Начала Январь.
- Я думаю Сенатора Мелони первого грохнут, - угрюмо ответил Октябрь.
- Ну он же лапочка! – возразила Январь.
- И что? Теперь его нельзя грохнуть?
- Кто его тронет, тот будет иметь дело с холодным оружием, вроде меня, - Январь откинула свое белое пальто и показался тонкий блик острого длинного лезвия.
- Ну что вы опять ссоритесь? – подошел чернокожий мужчина в белой курке.
- Напомни, друг, с каких хуев мы зовем тебя Февраль? – Грозно ответила Январь.
- Зубы.
- Точно.
Февраль подошел к стойке и взял пару салфеток, для того, чтобы поставить на него свой еще не заказанный бокал горячительного.
- Что желаешь, - выкрикнула Октябрь.
- Парочку «Эйдена», пожалуйста – с шутливым африканским акцентом ответил Февраль.
- А, может «Белого русского»? – с усмешкой ответила Октябрь.
- Иди в жопу!
- Как пожелаешь, шоколадка.
На стойке появилось два синих бокала, которые Февраль медленно пил из трубочки.
- Что ты думаешь насчет сегодняшней ночи, Февраль? – С интересом спросил Октябрь.
- Я думаю нам лучше не появляться у здания Совета, ибо все убийства снова скинут на нас.
- А не надо было в прошлый раз сбрасывать охранников с крыш при миссии на платформе Леймона, - недовольно ответила Октябрь.
- Я не успевал их ловить, когда вырубал, ясно?! – ответил Октябрь.
- Семерых?
- ДА!
- Ясно, а ты что думаешь насчет ночи, Февраль?
- Я думаю это наш шанс закончить с Визо. Капитан был молодцом, но вот его прихвостень Визо устроит настоящую войну если мы не вмешаемся.
- Ты уверен, что сегодня походящий вариант? – спросил Октябрь.
- Не попробуем – не узнаем.
- Что насчет остальных из «Месяцев»?
- Не думаю, что их нужно оповещать, если их известим – то попадемся все.
- Даже Декабрь? – удивленно спросила «Январь»
- Даже Декабрь, - закончил Октябрь.
Люди начали расходится по домам, на улице загорались узорчатые фонари, Сентябрь, Октябрь и Февраль начали выходить из бара, а Октябрь осталась закрывать смену. По улицам патрулировали Марши – местная стража, одетые в черные камзолы с резиновыми масками, которые предохраняли их дыхание от разряженного воздуха. В рядах Марша состояли солдаты из земного царства, которые были присланы на Аэрофорт для соблюдения порядка, но, в действительности, они были олицетворением произвола на платформах, который диктовал земной мир. Их глаза были скрыты под визорами, которые позволяли наблюдать за ситуацией, даже в бурю на платформах. Их визоры горели красными и зелеными огнями, что позволяло их различить, даже среди толпы. Нарушение неприкосновенности Маршей – каралось расстрелом на месте.
Январь – миниатюрная блондинка со взрывным характером, но очень холодным и рассудительным сознанием могла в доли секунды определить надвигающуюся угрозу, но в эту ночь она была особенно хладнокровна.
[1] Летоисчисление ведется с момента создания Аэрофорта и поднятия его в воздух.