Роман "Анна Каренина", написанный Львом Николаевичем Толстым в 1873 году до сих по не утрачивает своей актуальности. И, скорее всего, не утратит никогда. Классика на все времена. Однако, с течением времени для читателя иногда становится неявным то, что для современников автора было очевидно. Одним из таких моментов в романе является предполагаемый развод Анны с мужем.
Конечно, все знают, что развод в России 19 века был явлением позорным и редким. А еще он был делом сложным, долгим и дорогим. Оснований для прошения о разводе тоже было немного.
Строгость в русском законодательстве относительно разводов в XIX в. была окончательно оформлена Уставом духовных консисторий 1841 г., по которому брак мог быть расторгнут только формальным духовным судом по просьбе одного из супругов на следующих основаниях:
а) в случае доказанного прелюбодеяния другого супруга или неспособности его к брачному сожитию;
б) в случае, когда один из супругов приговорен к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния, или же сослан на житье в Сибирь с лишением всех прав и преимуществ;
в) в случае безвестного отсутствия другого супруга.
Развод допускался и в случае согласия обоих супругов принять монашество, если они не имели малолетних детей.
Источник: Е. В. Белякова Н. А. Белякова Е. Б. Емченко «Женщина в православии: церковное право и российская практика»
Как видим основанием для развода в семье Карениных могла быть только супружеская измена, все остальное к ним не применимо. Однако, при разводе на основании измены был один нюанс, сторона нарушившая супружескую верность не могла вступить в повторный брак.
Анна, мечтавшая после развода соединиться в браке с Вронским, оказалась в безвыходном положении. Ведь именно она изменяла мужу и получи он развод, Анна хоть и стала бы свободной, но не смогла бы снова выйти замуж. Поэтому разговоры о разводе, которые ведут Анна и Алексей Вронский про то что муж не дает развода, часто не совсем корректно понимаются современными читателями. Анне вовсе не надо, чтобы муж подал на развод, ей нужен развод на ее условиях. Она хочет забрать сына и снова выйти замуж, а для этого нужно чтобы виновным в измене признали Каренина.
И тогда в дело вступает великолепный манипулятор Стива Облонский. Брат Анны, ловко играя на чувствах зятя, уговаривает его взять на себя вину за нарушение супружеской верности со всеми вытекающими отсюда последствиями: позор, отказ от воспитания сына, запрет на повторный брак.
«Боже мой! Боже мой! за что?» — подумал Алексей Александрович, вспомнив подробности развода, при котором муж брал вину на себя, и тем же жестом, каким закрывался Вронский, закрыл от стыда лицо руками.— Ты взволнован, я понимаю. Но если ты обдумаешь...«И ударившему в правую щеку подставь левую, и снимающему кафтан отдай рубашку», — подумал Алексей Александрович.— Да, да! — вскрикнул он визгливым голосом, — я беру на себя позор, отдаю даже сына, но... но не лучше ли оставить это? Впрочем, делай что хочешь...И он, отвернувшись от шурина, так чтобы тот не мог видеть его, сел на стул у окна. Ему было горько, ему было стыдно; но вместе с этим горем и стыдом он испытывал радость и умиление пред своей высотой смирения. Степан Аркадьич был тронут. Он помолчал.— Алексей, поверь мне, что она оценит твое великодушие, — сказал он. — Но, видно, это была воля Божия, — прибавил он и, сказав это, почувствовал, что это было глупо, и с трудом удержал улыбку над своею глупостью. Алексей Александрович хотел что-то ответить, но слезы остановили его.— Это несчастие роковое, и надо признать его. Я признаю это несчастие совершившимся фактом и стараюсь помочь тебе и ей, — сказал Степан Аркадьич. Когда Степан Аркадьич вышел из комнаты зятя, он был тронут, но это не мешало ему быть довольным тем, что он успешно совершил это дело, так как он был уверен, что Алексей Александрович не отречется от своих слов. К этому удовольствию примешивалось еще и то, что ему пришла мысль, что, когда это дело сделается, он жене и близким знакомым будет задавать вопрос: «Какая разница между мною и государем? Государь делает развод — и никому оттого не лучше, а я сделал развод, и троим стало лучше... Или: какое сходство между мной и государем? Когда... Впрочем, придумаю лучше», — сказал он себе с улыбкой.
Итак, Стива Облонский уговорил мужа сестры взять на себя вину в измене и остался весьма доволен собой. В своих размышлениях он гордо заявляет "я сделал развод" и считает дело решенным. Но дальше мы видим, что Анна отказавшись от развода уезжает с Вронским в Италию.
Стива говорит, что он на все согласен, но я не могу принять его великодушие, — сказала она, задумчиво глядя мимо лица Вронского. — Я не хочу развода, мне теперь все равно.
Все это выглядит непоследовательным и неблагоразумным. Многие считают, что Лев Николаевич сделал этот нелогичный поворот сюжета, чтобы иметь возможность продолжить описание падения Анны. Ведь казалось бы Анна так долго об этом мечтала и вот ей все само плывет в руки. Но действительно ли плывет или это только так кажется современному читателю?
Бракоразводный процесс происходил следующим образом: иск о разводе подавался епархиальному начальству, которое поручало доверенным лицам произвести увещание супругам, «чтобы они прекратили несогласие христианским примирением и оставались в брачном союзе». Когда увещание не достигало цели, начиналось судоговорение, при котором «ответчик допрашивается по содержанию обвинений, изложенных в исковом прошении; потом истец объясняет улики и доказательства, представляет, буде имеет документы, и указывает свидетелей преступления, если таковые были, а ответчик изъясняет свои оправдания».
Нужно отметить, что признание ответчиком своей вины не являлось доказательством, «если оно не согласуется с обстоятельствами дела и не сопровождается доказательствами», к которым главным образом относились: «а) показания двух или трех очевидных свидетелей и б) прижитие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом. Затем прочие доказательства: письма, обнаруживающие преступную связь ответчика, показания свидетелей, не бывших очевидцами преступления, но знающих о том по достоверным сведениям или по слухам; показания обыскных людей о развратной жизни ответчика, и другие, – только тогда могут иметь свою силу, когда соединяются с одними из главных доказательств или же в своей совокупности обнаруживают преступление».
Источник: Е. В. Белякова Н. А. Белякова Е. Б. Емченко «Женщина в православии: церковное право и российская практика»
Как мы видим показания Алексея Александровича против себя самого не значили бы ничего. Нужны были доказательства и свидетели. Таких свидетелей даже при реальном прелюбодеянии было трудно найти, потому как измена - дело интимное. Но в случае с Карениным их найти было вообще невозможно, так как не было самого факта измены со стороны Алексея Александровича. Разумеется, любой вопрос можно решить с помощью денег. И хотя, подкуп свидетелей в бракоразводных процессах не был чем-то необычным, все это требовало, чтобы кто-то из заинтересованных лиц взял на себя заботу об этом.
Анна, как теперь уже потерпевшая сторона, должна была подать прошение о разводе. Согласитесь, было бы странно, если бы это сделал "изменщик" Каренин. Он уже дал согласие, но остальные хлопоты вполне логично ложились за заинтересованную сторону. Надо было, во-первых, нанять адвоката. Причем адвоката нещепетильного в вопросах морали, а такие как правило стоять дороже. Во-вторых, найти свидетелей, которые стали бы лжесвидетельствовать в суде. Конечно же, их услуги тоже требовали оплаты. В- третьих, найти женщину, которая за определенную плату, согласилась бы играть роль соучастницы. Ведь свидетели должны были указать конкретную даму, с которой Каренин "изменял" жене. Найти подобную даму было не так то легко. Дамы полусвета и содержанки не любили становиться соответчиками в подобных вопросах. Так что нужно было весьма потрудиться и быть морально готовым ко всякого рода неприятностям связанным с разводом.
На другой день сама Бетси утром приехала к нему и объявила, что она получила через Облонского положительное известие, что Алексей Александрович дает развод и что потому он может видеть ее.Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он взбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, что в комнате есть ли кто или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею. Анна готовилась к этому свиданию, думала о том, что́ она скажет ему, но она ничего из этого не успела сказать: его страсть охватила ее. Она хотела утишить его, утишить себя, но уже было поздно. Его чувство сообщалось ей. Губы ее дрожали так, что долго она не могла ничего говорить.— Да, ты овладел мною, и я твоя, — выговорила она наконец, прижимая к своей груди его руку.— Так должно было быть! — сказал он. — Пока мы живы, это должно быть. Я это знаю теперь.— Это правда, — говорила она, бледнея все более и более и обнимая его голову. — Все-таки что-то ужасное есть в этом после всего, что было.— Все пройдет, все пройдет, мы будем так счастливы! Любовь наша, если бы могла усилиться, усилилась бы тем, что в ней есть что-то ужасное, — сказал он, поднимая голову и открывая улыбкою свои крепкие зубы.И она не могла не ответить улыбкой — не словам, а влюбленным глазам его. Она взяла его руку и гладила ею себя по похолодевшим щекам и обстриженным волосам.— Я не узнаю тебя с этими короткими волосами. Ты так похорошела. Мальчик. Но как ты бледна!— Да, я очень слаба, — сказала она, улыбаясь. И губы ее опять задрожали.— Мы поедем в Италию, ты поправишься, — сказал он.— Неужели это возможно, чтобы мы были как муж с женою, одни, своею семьей с тобой? — сказала она, близко вглядываясь в его глаза.— Меня только удивляло, как это могло быть когда-нибудь иначе.
Анна и Вронский общаются так, будто бы после согласия Алексея Александровича развод уже состоялся или как будто всё произойдет само собой и ничего делать не надо. Нет ни каких упоминаний реальном разводе, о том что делать и как себя вести. Возникает странное чувство, что организацию развода по их мнению должен был взять на себя Алексей Каренин.
Так кто же в этой истории может взять на себя эти хлопоты? Анна? Сомнительно. Если внимательно присмотреться к героине, то все ее заботы сводятся к некоторым распоряжениям по дому, нарядам и посещением светской тусовки. Замуж она вышла благодаря изворотливости тетке, которая мечтала поскорей избавиться от племянницы-бесприданнице. Она никогда не заботится о деньгах, деньги у нее всегда есть благодаря заботе мужа. Никаких особых интересов у нее нет. Она полностью зависит от мужа во всем, что находится за пределами дома. Осуждать за это Анну не стоит. Такое распределение ролей в семье было принято в обществе того времени. Но даже когда в ее семью приходит разлад, вызванный ее страстью к Вронскому, не заметно чтобы Анна начала интересоваться какими-то более менее деловыми вопросами. Она не задумывается ни о возможности отдельного проживания от мужа и о каких-либо договоренностях с ним. Ее на протяжении всего романа интересуют только собственные чувства и эмоции. Знает ли Анна, что представляет собой процедура развода? Думает ли о том, какие действия надо предпринять, сколько это будет стоить? Подобных рассуждений со стороны Анны просто нет.
Но думаю, что кое что она знает. Например, что процесс развода был весьма долгим и привлекал к себе всеобщее внимание. Развлечений было в те времена не так много и находилось немало людей с удовольствием наблюдавших очередной "скандал в благородном семействе". И если до этого семейство Карениных и их проблемы интересовали узкий круг, в котором они общались, и который вряд ли бы захотел "пачкаться" в бракоразводном процессе, то после подачи прошения о разводе на Анну и Алексея Карениных было бы направлено гораздо больше внимание. Я полагаю, что Анна вполне понимала, что на протяжении всего процесса развода ей придется держать лицо порядочной женщины, которую обманул муж. Ее встречи с Вронским были бы не желательны для образа "пострадавшей стороны" и под пристальным вниманием публики были бы невозможны, ибо могли породить общественное возмущение и повлиять на процесс расторжения брака не так как хотелось бы Анне. Тем более что могли найтись желающие подогреть подобное возмущение общества творящимся беззаконием. Например, графиня Вронская не слишком хотела видеть Анну невесткой, или графиня Лидия Ивановна, которая вполне поддерживала Алексея Александровича. Лучшее что могли сделать Анна и Вронский - это расстаться на время развода. Смогла бы Анна вести себя сдержанно и достойно и отпустить Вронского в Италию пока не утрясëт дела с помощью брата. Ради будущего благополучия Думаю нет. Для нее на первом месте чувства. Она плывет по течению.
Вронский, вроде как тоже желает жениться и должен быть заинтересован в разводе Карениных. Не зря же он часто говорит о разводе, но только говорит. Он, по идее, должен лучше разбираться в делах чем Анна, и уж если не имеет понятия о том, как происходит развод, мог и поинтересоваться. Ибо все расходы по предстоящему процессу мог бы потянуть только он. У Анны своих денег нет. Стива готов тратить на свои удовольствия, но вряд ли согласиться оплачивать расходы Анны. Вронский же предпочитает делать вид, что развод - это дело Анны, а вовсе не его. Почему? Думаю, что дело в весьма своеобразном представлении Алексея о чести. Я бы назвала это "чистоплюйством". Воспользоваться результатами развода, закрыв глаза на все неприглядные моменты, он вполне готов. А вот организовывать поклёп на Каренина, подкупать лжесвидетелей и всю остальную "грязную" работу он не только не готов делать, он не желает об этом ни говорить, ни думать.
Остается Степан Андреевич Облонский, брат Анны. Он не столь щепетилен как Вронский и больший реалист, чем Анна. Но он тоже не горит желанием организовывать развод сестры. Он взял на себя тяжелый разговор с зятем, убедил его в необходимости великодушия к Анне и считает свою миссию выполненной. Наверное, он бы предпринял и какие-то еще шаги, но только если бы некто другой был главным инициатором и двигателем предприятия. Стива не любит напрягаться, так зачем же ему брать на себя обязательства и ответственность по собственной инициативе? В конце концов, развод Анны ему самому не нужен, а ответную любезность сестре он уже оказал. Она уговорила Долли простить его, а он, в свою очередь, уговорил Каренина проявить великодушие. Больше он сестре ничем не обязан. Как и кто будет осуществлять развод - его особо не волнует.
Рассмотрев поступки и характеры героев, я поняла, что развод Анны был просто невозможен, и вовсе не из-за нежелания Анны пользоваться великодушием мужа. Она просто была не в состоянии использовать его. Для этого была нужна сила воля, собранность, целеустремленность, готовность пожертвовать сиюминутным удовольствием ради будущей определенности, готовность брать на себя ответственность и "грязную" работу. Всего этого нет ни у Анны, ни у Вронского. Они плывут по течению, им удобнее и проще сбежать от проблем в Италию, чем окунуться в неприятную реальность связанную с процедурой развода. Они не готовы к действиям. Им удобно, как сейчас модно говорить, быть жертвами обстоятельств.
А что думаете вы? Почему Анна предпочла уехать в Италию, даже не попытавшись получить развод?